Он скрестил руки на груди: – Ты мне не угроза. Я переживаю, что ты снова причинишь ему боль. – О, – кажется, Гектора это поразило, словно об этом он и не задумывался. – Он готов был сделать для тебя все, – продолжил Антон, чувствуя, как к горлу прилила злость. – Последовал бы за тобой на край земли. А ты отмахнулся от этого всего, словно это ничто. Гектор мгновение просто смотрел на него, потом медленно спросил: – Ты и правда так считаешь? – Я был там, – резко сказал Антон. – Видел, как он отказался от Остроконечного Клинка и торка Хранителя, чтобы броситься за тобой. Гектор покачал головой, оглядываясь на деревья, холмы и все что угодно, лишь бы не смотреть на Антона. Он почти улыбался, грустно и невесело, и Антону захотелось вдруг защищаться, как будто над ним смеются. – Что ты хочешь от меня услышать? – наконец спросил Гектор. – Что я жалею о своем уходе? Что мне не нужно было этого делать? Возможно, я жалею, что все случилось именно так, но я должен был уйти. Я никогда не просил Джуда это делать и сказал в тот день правду: мне не следовало принимать его предложение вступить в ряды стражи паладинов. Это было жестоко по отношению к нам обоим. Он любил меня, и я знал, что это так, как и то, что ничего из этого не получится. – Потому что ты этого не хотел? – Потому что Джуд не хотел. Антон в шоке уставился на него. Как он вообще мог об этом подумать? – Он бы не бросил Орден ради меня. – Уверенность в голосе Гектора заставила Антона замолчать. – Он бы держал меня рядом с собой, пока это возможно, и в процессе сделал бы несчастными нас обоих. Все могло закончиться только так. Ты думаешь, что Джуд сделал бы для меня что угодно, но ты ошибаешься. Он бы вернулся в Орден, может, через неделю, месяц или год, но вернулся бы. Погоня за мной была лишь оправданием, способом раз и навсегда испытать свою преданность долгу. И я не говорю, что это не было болезненное испытание. Если мне что и известно, так это что Джуд не смог бы уйти от своей судьбы. Ни ради меня, ни ради чего другого. В горле Антона пересохло, когда темные глаза Гектора впились в него. Мыслями он вернулся к секрету, который скрывал от Джуда, об истинной судьбе, о которой Джуд не знал. Возможно, Джуд и покинул Орден ради Антона, но это его судьба… Гектор произнес это просто и ясно. Джуд не мог уйти от нее. Ни ради Гектора. Ни ради Антона. – Если честно, логично, что единственным человеком, который смог заставить Джуда покинуть Орден, оказался сам последний пророк, – заметил Гектор. – Знаешь, его чувства к тебе сначала испугали меня. После Бехезды он едва об этом говорил, но я видел, как они льются из него. Он так верит в тебя. И я подумал, что это опасно. Вот человек, которого Джуда с детства учили почитать, которому учили служить. «Превыше наших жизней, наших сердец» и все такое. Но теперь что? Он любит тебя? Для него все запутано. Ты же это понимаешь, да? – Что ты пытаешься сказать? – спросил Антон, проглатывая протесты и оправдания. Потому что, когда Гектор говорил об этом в таком ключе, отрицать это было сложно. – Я говорю, что ты боишься того, что могу с ним сделать я, но именно ты можешь причинить ему настоящую боль, Антон. «Я никогда не причиню ему боль», – с жаром подумал Антон, но не произнес вслух. Это не было ложью, но и правдой тоже. Он мог причинить Джуду боль. Уже сделал это, когда исчез и позволил ему думать, что он умер. А еще хранимый им секрет – этот огромный, ужасный, разрушительный секрет – мог тоже ему навредить. – Я не хочу этого, – наконец произнес он, и это он, по крайней мере, говорил от всего сердца. – Я скорее умру, чем допущу, чтобы он пострадал из-за меня. До встречи с ним я не видел во всем этом смысла. В пророке. В попытках остановить век тьмы. Мне было известно только одно – выживание. Попытки двигаться дальше любым способом. Но теперь… Теперь у него был тот, для кого он готов спасти мир. И именно этим человеком он должен был для этого пожертвовать. – Я понимаю, – сказал Гектор. – Когда встретил Джуда, я только недавно потерял все. Думал, что будущего нет. Но он дал мне то, что я уже и не надеялся снова получить. Семью. И когда я бросил его, причинил эту боль, то ненавидел себя за это. Но мы нашли путь друг к другу, и Джуд… у него такое сердце. Он доверился мне, и я не предам его снова. Антон прикусил внутреннюю сторону щеки и кивнул. На мгновение он задумался, что бы произошло, если бы он обо всем рассказал Гектору. Возможно, это единственный человек, кроме него самого, кто желает защитить Джуда не меньше. Ему не хотелось нести это бремя в одиночку. Но вместо этого он сказал: – Я рад, что у него есть ты. Гектор криво улыбнулся: – Я долго любил его. И знаю, что он заслуживает лучшего. Надеюсь, это ты. * * * Когда Гектор и Антон вернулись в форт, там уже кипела деятельность. Паладины и управляющие бегали мимо них по двору, едва глядя на Антона. Впереди в тени стройного дерева он увидел погруженных в разговор Джуда и Пенроуз. Джуд казался взволнованным и хмурился, общаясь с Пенроуз короткими фразами. Антон поспешил к ним, а за ним и Гектор. – Что происходит? – спросил он. Ему ответила Пенроуз: – Мы эвакуируем управляющих и всех, кто не способен сражаться. – А те, что могут сражаться? – спросил Гектор. – Готовятся к битве. – Что? – спросил Антон. – Почему? Я же сказал вам, что как только мы используем круг камней… – Вы призовете на наши головы силы Палласа, – сказала Пенроуз. – Знаю. Вот почему мы и собираемся сражаться. – У свидетелей теперь есть Дар. Их не победить так легко, – возразил Гектор. – А паладинам, присоединившимся к нему, известны секреты этого форта. – Знаю, – ответила Пенроуз. – Я все это знаю. – Тогда почему… – Чтобы выиграть нам время, – объяснил Джуд, прежде чем успела Пенроуз. – Это так, да? Ты даже не надеешься победить армию Палласа. Ты просто хочешь задержать его, чтобы дать нам фору. Пенроуз кивнула. – Погибнут люди, – возразил Антон. – Они погибнут за свое дело, – ответила женщина. – За своего пророка. – Мне это не нравится, – сказал Антон. – И не должно, – согласилась Пенроуз. – Но для этого и создали Орден последнего света. Вот зачем мы принесли свои клятвы. Антон знал об этом больше, чем Пенроуз. Орден был просто пушечным мясом пророков, если вдруг их ошибки обернутся против них. И Хранитель должен был их возглавить. – Пенроуз, – произнес Джуд с болью в голосе, но потом просто добавил: – Спасибо. – Не благодари меня, – ответила она. – Просто сделай то, ради чего сюда пришел. Останови век тьмы. Чего бы это ни стоило. Внутри Антона все оборвалось. Это. Все это происходило только потому, что Антон знал, что не сможет пойти на все. – Нам нужно будет дать всем время приготовиться, – сказала Пенроуз. – Вы сможете заняться прорицанием сегодня ночью? Антон кивнул, груз его вины сжимал грудь. – Тогда мы сделаем это на закате, – решила Пенроуз. – А до этого все покидающие форт уйдут. Антон кивнул. Подошел еще один паладин и вовлек Пенроуз в обсуждение логистики. Она глянула на Антона и Джуда, а потом кивнула, отпуская их. – Нужно пойти рассказать остальным, – сказал Джуд, хмуро поджав губы. Антон уже скучал по более расслабленному и радостному Джуду этого утра. Ему хотелось утешить его, но он знал, что груз вины сделает все попытки бесполезными. – Я пойду с тобой, – вызвался Гектор. – А мне нужно найти Странницу, – сказал Антон. Джуд кивнул, но его задержавшийся на Антоне взгляд говорил, что лучше бы они держались вместе. Ему пришлось заставить себя пойти в сторону далекого звона эши Странницы. Он нашел ее возле зала трибунала. Она смотрела на статую Темары, охранявшую вход. Сердце Антона треснуло при виде отстраненного выражения ее лица. – Знаешь, они не смогли передать ее лицо правильно, – беззаботно произнесла она, даже не повернувшись к нему. Антон взглянул на статую. Она была похожа на ту Темару, которую он видел в прошлом Странницы. Волевая челюсть и острые скулы в обрамлении медных волос. Возможно, Страннице не нравилось само выражение лица. Твердое и уверенное, ее лицо было холодным, как камень, из которого его вырезали, губы сжаты, а взгляд направлен вдаль. Такую Темару знал Орден. – Полагаю, нам дали разрешение, да? – спросила Странница, наконец повернувшись к Антону. Он кивнул: – Сегодня на закате. Мы займемся поисками других пророков. Антон мог представить смесь эмоций Странницы. Другие пророки сыграли свою роль в том, что случилось с Темарой. Это они стали причиной, почему Странница навсегда стала Странницей, а не Ананки Храброй. Но Антон нуждался в них. Мир нуждался. – Если это сработает, – сказала Странница, – я не смогу отправиться с тобой на поиски других пророков.