– Этот мужчина был за рулем? – Да, он сидел на водительском сиденье, – Наталья Максимовна наморщила лоб. – А я проходила к корпусу. Как раз дождь шел, я торопилась. Он не стал из машины выходить, только высунулся из окна. Я еще удивилась: дождь идет, а на нем темные очки. – И что он сказал? – Начал расспрашивать меня о Марианне, о том, как она училась… Но я ничего не стала ему говорить – с какой стати? – Он как-нибудь представился вам? – Нет, просто сказал, что он ее знакомый. – Странно, – протянула я. – Вот и мне теперь это кажется весьма странным! – подхватила Наталья Максимовна. – Когда это было? – Примерно неделю тому назад или чуть больше. В общем, сразу после смерти Марианны. – И больше вы его не видели? Или его машину? – Машину точно не видела, – покачала она головой. – А вот его самого… Я же говорю, что плохо его запомнила – торопилась, да еще очки эти… Но вроде бы не видела. – Вы узнали бы его при встрече? – Не знаю, – честно призналась Черновец. – Может, и нет. Да я с ним и говорила-то меньше минуты. – Номер машины вы, конечно, не запомнили? – Конечно. Я и запоминать не стала. Даже не подумала тогда, что это важно. – Как зовут девушку, с которой Марианна жила в комнате общежития? – перевела я разговор на другую тему. – Так же, как и меня – Наталья. Фамилия – Крохалева, – ответила преподавательница, и я записала фамилию девушки в блокнот. – Кто еще из ваших студентов живет в общежитии? – Многие живут, – пожала она полными плечами. – А Лена Зубанова и Катя Переверзева? – Катя – местная, а Лена действительно живет в общежитии, – сообщила Черновец. – Наталья Максимовна, припомните, как Марианна вела себя в день своей гибели? Может быть, вам что-то показалось странным в ее поведении? Или, например, что-то ее тревожило? – этот вопрос был очень важен для меня. – Я понимаю, о чем вы говорите, – кивнула Наталья Максимовна. – Но здесь я вам ничем не помогу: в тот день меня не было в училище. Студенты занимались у другого преподавателя. – Вот как… – разочарованно протянула я. – И какие занятия у них шли в тот день? – У них были консультации перед сессией. Сейчас я уточню… Она достала из ящика стола тетрадь большого формата и принялась перелистывать ее. – Вот, – наконец сказала она. – Консультации по анатомии и физиологии. Но, увы, побеседовать с педагогом вы не сможете: Ольга Васильевна четыре дня назад ушла в отпуск. Сразу после того, как ребята сдали экзамен. – Я хотела бы побеседовать с вашими студентами, – сказала я куратору. Это сообщение не вызвало особого восторга у преподавательницы, но и возражать она не стала. – Что ж, – посмотрев на наручные часы, ответила она. – У них через полчаса заканчивается очередное занятие, можете подождать. Но только в коридоре, уж извините. Мне пора, я и так задержалась. Я поблагодарила Наталью Максимовну за беседу и, выйдя из класса, спустилась на первый этаж. Времени было достаточно, и я прошла в буфет. На небольшом листочке меню, прикрепленном к стене скотчем, значились блюда: стандартный набор для подобного заведения. Первое, два вторых – на выбор, булочки-пончики-ватрушки… Взяв чашку кофе и пирожное, я присела за столик в углу. В столовой было пусто. За стойкой хлопотала пожилая буфетчица, она же, видимо, – по совместительству – и посудомойка. Я лениво помешивала ложечкой сахар в кофе и жалела, что не прихватила с собой какой-нибудь журнальчик, дабы скоротать время. Вскоре место за соседним столиком занял какой-то парень – довольно-таки высокий, спортивного телосложения. «Наверное, будущий хирург», – подумала я про себя. Все хирурги-мужчины представлялись мне такими широкоплечими богатырями под два метра ростом. Этот, правда, до двух метров явно не дотягивал, да и крепкости ему недоставало, но у него еще было время кое-что наверстать. Парень откусил кусочек от пирожка и принялся неторопливо прихлебывать чай. Я к этому моменту уже покончила со своей нехитрой снедью и решила пока что позвонить Виталику Черкасову, чтобы поинтересоваться, во сколько начинаются занятия в «Волга-спорте» – вчера я как-то не удосужилась прояснить этот момент. Разговаривать в столовой и привлекать чье-либо внимание мне не хотелось, и я вышла во двор. Дождь уже прекратился, воздух наполнился прохладой, и я потихоньку двинулась по территории училища к воротам. Достала телефон, набрала номер, и тут… Меня словно током ударило! У ворот училища стоял темно-красный «Рено»! Я быстро взглянула на водительское сиденье: пустое. И вообще в машине никого не было. Круто развернувшись, я бросилась обратно в училище. В вестибюле никого не было, только охранник невозмутимо занимал свое место да в конце коридора слышались приглушенные удаляющиеся шаги. – Здесь проходил кто-нибудь? – на бегу крикнула я охраннику. Тот лишь недоуменно пожал плечами. Я вихрем пронеслась через коридор, выскочила на лестницу, ведущую ко второму выходу, быстро спустилась по ней и оказалась на заднем дворе. Пусто! Я метнулась назад, проделав тот же путь в обратной последовательности. Никого. Снова во двор, на улицу – машины не было! Я огляделась по сторонам, но ничего, похожего на красный «Рено», в поле зрения не обнаружила… Глубоко вздохнув, я, теперь уже гораздо медленнее, побрела обратно в училище. – Скажите, мимо вас несколько минут назад никто не проходил? – вновь обратилась я к охраннику. – Только студент какой-то, – пожал он плечами, глядя на меня с некоторым подозрением. – А вы вообще-то кто? – Я к Наталье Максимовне, – не стала я вдаваться в подробности. Пройдя в столовую, я обнаружила лишь буфетчицу, мывшую огромную алюминиевую кастрюлю и что-то монотонно напевающую себе под нос. Столик, соседний с моим, пустовал. – Простите, пожалуйста, – я подошла к буфетчице, и та неохотно оторвалась от своего занятия, подняв на меня глаза. – Парень, который только что здесь обедал, это ваш студент? – Понятия не имею, – развела женщина мокрыми руками. – Хотя вроде бы нет… Во всяком случае, я раньше его не видела. – Спасибо, – кивнула я и вышла из столовой. Отыскать Наталью Максимовну у меня не получилось: видимо, она уже покинула пределы училища. Но что это все могло означать? Человек в красном «Рено» следил за ней? Или все же за мной? Или он вообще оказался здесь по своим делам, и я лишь случайно натолкнулась на его машину? В сущности, Наталья Максимовна не могла бы мне ответить на эти вопросы: она сразу предупредила, что вряд ли сможет узнать человека, расспрашивавшего ее о Марианне Новожиловой. И самое главное, что я, торопыга, впопыхах не обратила внимания на номер, украшавший блестящий «Рено»! «Одним словом, Татьяна Александровна, вы малость лопухнулись, – со вздохом призналась я самой себе. – И теперь вам придется исправлять эту ошибку!» Исправить собственную оплошность я была вполне готова, вот только не знала покуда, как это сделать… Посмотрев на часы, я увидела, что полчаса, остававшиеся до окончания занятий, истекли. И теперь можно хотя бы побеседовать со студентами. Вдруг этот владелец «Рено» подходил к кому-то из них, и сейчас прояснится хотя бы что-нибудь? Теша себя этой надеждой, я отправилась беседовать с однокашниками Марианны. * * * Занятие закончилось, студенты шумной толпой выходили из кабинета. Я остановилась чуть поодаль и громко произнесла: – Уважаемые студенты! Минуточку внимания! Я веду расследование гибели вашей одногруппницы, Марианны Новожиловой. Наталья Максимовна заверила, что вы готовы оказать мне содействие в раскрытии этого преступления. Поэтому убедительная просьба – задержаться для короткой беседы. Студенты растерянно остановились, молча оглядывая меня. Некоторые начали перешептываться. Затем все взгляды обратились к высокой, широкой в кости девушке с темно-русыми волосами, заплетенными в косу, уложенную «корзиночкой». Девушка была в форменном брючном зеленом костюме. Крупные черты ее лица казались несколько надменными. – Ну… хорошо, – кивнула та, принимая какой-то неестественно-представительный вид. – Меня зовут Елена, я староста группы. – Елена Зубанова? – уточнила я, доставая блокнот и также напуская на себя серьезный вид. Я безошибочно определила, что эта девушка, нацепившая маску преувеличенной важности, из породы людей, кто шутить не любит, и стиль общения с ней должен быть деловым и подчеркнуто официальным. – Совершенно верно, – кивнула та. – Меня интересуют события, произошедшие в вашем училище девятнадцатого июня. Проще говоря, что случилось в то утро, ставшее последним в жизни Марианны? Не заметили ли вы чего-то необычного? Студенты переглянулись. Наконец староста ответила: – Ничего не заметили, все было, как обычно.