Я играла в тонк с Магарычом, Джо-Джо и Кендо Резчиком. Интересное сочетание. По крайней мере, трое из нас относились к своей религии вполне серьезно. Настоящее имя Джо-Джо было Чо Дай Чо. Он был из племени нюень бао и считался телохранителем Одноглазого. Колдун не нуждался в телохранителе. Джо-Джо не хотел быть телохранителем. Поэтому они не слишком часто общались, а всем остальным Джо-Джо так же редко попадался на глаза, как и дядюшка Дой. Джо-Джо пожаловался: – Я знаю, вы сговорились обчистить простодушного паренька с болот. – Подозреваешь меня в сговоре с еретиком и неверующим? – спросила я. – Ты займешься ими после того, как разденешь меня до нитки. Любой шулер готов лезть от злости на стенку, когда его любимой жертве идет фарт. – Не могу привыкнуть к тому, что не нужно идти на работу, – сказала я. Джо-Джо сбросил шестерку, которой мне не хватало, чтобы выложить группу из пяти карт. – Похоже, сегодня мой день. – То есть самое подходящее время отвалить отсюда и найти себе мужчинку? – Гоблин, ты еще жив? Ночью Душелов до того озверела, что я бы не удивилась, если бы она поймала тебя на полпути к дому и сожрала заживо. Гоблин растянул рот в жабьей ухмылке: – Теперь у нее какое-то время будет забавная походка. Я и не надеялся, что она наступит на эту штучку. – Он посерьезнел. – Вот о чем я думаю: может, зря мы ее так «подковали»? Я мог бы завести ее куда-нибудь подальше, под наш перекрестный огонь… – Не вышло бы, она наверняка ожидала чего-то подобного. Почему не погналась за тобой, как считаешь? Хочешь присоединиться? Остальные сразу насупились. Гоблин, конечно, не Одноглазый, но и ему мало доверия. Никому и в голову не приходило усомниться в том, что Гоблин, взявшись мошенничать, облапошит любого. Тот факт, что в его жизни было больше поражений, чем побед, считался просто дымовой завесой. Вы наверняка заметили, что люди обожают придумывать себе предубеждения и крепко держатся за них, не внемля доводам логики и игнорируя противоречия. – Не в этот раз. – Гоблин понимает намеки. Он найдет способ поквитаться и всласть посмеется над ними, прикрывая ладошкой рот. И это пойдет им на пользу. – У меня срочная работа. Надоело слушать жалобы на призрака, который ночами бродит по складу. Надо с ним разобраться. Мне пришла плохая сдача. Я бросила карты. – Рядом с таким трудягой чувствуешь себя конченым лодырем. – Я забрала выигрыш. – Ты не можешь сейчас выйти, – проворчал Кендо. – Карты не для женщин, ты сам это все время твердишь. Посиди я с вами еще – останусь без медяка в кармане. И ты не получишь подарка на день рожденья. – Я его и в прошлом году не получал. – Должно быть, я и тогда играла с вами в тонк. Тут столько шулеров – даже не вспомню, кто еще на мне не нажился. Теперь заворчали уже все. – Я, пожалуй, присяду на кон-другой, – проворчал Гоблин. – Обойдемся. Ты лучше помоги Дреме. Или пусть Дрема поможет тебе. Ворчание смолкло, только когда мы с колдуном оказались за пределами слышимости. Гоблин захихикал. И я тоже. Он сказал: – Надо бы нам с тобой пожениться. – Я слишком стара для тебя. Попроси Чандру Гокле, он тебе поспоспешествует. – Эта парочка – как голодные крысы, не находишь? Гокле и Друпада постоянно были на ножах. Их грызня не перерастала в драку только потому, что оба были самым доходчивым образом предупреждены: победителя ждет суровое наказание. – Может, один убьет и съест другого, – сказала я. – Если нам повезет. – Нет, ты точно фантазерка. – Что думаешь о призраке? Он пожал плечами. – Считаешь, это девушка? – Почти уверен. – Думаешь, она делает то же самое, что и Мурген, когда он только начинал? Проходит сквозь время и все прочее? – Не знаю. Тут что-то другое. Мургена мы на таких играх не ловили. – Можешь сделать так, чтобы она прекратила? – Что, боишься? – Да, боюсь. Боюсь того, что она способна выбираться отсюда и получать чью-то помощь. – Ой! Об этом я не подумал. – Так подумай, Гоблин. А что там с белой вороной? Может, она и есть эта белая ворона? – Я думал, белая ворона – это Мурген. Он, конечно, все прекрасно понимал. – Мурген здесь, он у Сари раб и разведчик. – Уже не в первый раз Мурген глядит на событие из двух разных моментов времени, находясь при этом в одном и том же месте. – По его словам, он не помнит, чтобы был этой вороной, – возразила я. – Может, это потому, что пока еще не был. Может, это Мурген из следующего года или из какого-то другого. Я растерялась: такой вариант мне в голову не приходил. А ведь с Мургеном уже случалось что-то в этом роде. – Но вообще-то, я не думаю, что это Мурген или девка. Он снова расплылся в жабьей ухмылке. Знал, что я вмиг навострю уши. – А кто же тогда? Говори, крысеныш. Он опять пожал плечами: – Есть парочка идей, но я пока не готов их обсуждать. Ты получила Анналы. Все, до чего я додумался, можно извлечь из них. – Гоблин захихикал, радуясь, что обыграл летописца на его собственном поле. – Ха-ха! – Он завертелся, пританцовывая. – Ступай-ка, выбей дурь из Нарайяна Сингха. О! Смотрите, кто пришел! Лебедь, не слишком ли ты стар, чтобы такие длинные волосы носить? Иль собрался их зализывать, чтобы лысину прикрыть? Я протянула руку и указала сверху большим пальцем на Гоблина. Сколько себя помню, у него не было никаких проблем с волосами. Потому что не было волос. – Что-то у тебя мыс вдовы малость просел, – ухмыльнулся Лебедь. – Видать, слишком часто ты бьешься снизу башкой об стол. – Лебедь повернулся ко мне и вопросительно поднял бровь. – Он что, обкуренный? Или бухой? – Нет. Просто никак не может поверить, что играл в догонялки с твоей подружкой и только чудом спасся. Однако вопрос Лебедя навел меня на интересную мысль. В этих краях конопля растет, точно сорная трава. Как объяснить, что Гоблин с Одноглазым не нашли ей «достойного» применения? Гоблин без единого слова понял, о чем я подумала. – Мы ганджой не балуемся, от нее мозги набекрень, – изрек он. – А от буйволиной мочи, которую вы варите, не набекрень? – Ну это же сущее лекарство, Дрема. Попробуй, тебе понравится. Куча пользительных эффектов. – У меня отличная диета, Гоблин. За исключением рыбы и риса. – А я про что? Давай сбросимся, купим кабанчика… Не слушай ты Сари. Хребтовое сало с фасолью, ммм… Лебедь взялся преодолеть вместе со мной семидесятифутовый путь к клетке Нарайяна. – Я готов вложиться, – сказал он. – Не едал бекона уже лет двадцать. – Твою же мать! – выругался Гоблин. – Вложиться он готов, вы слышали? На хвост сесть – вот что ты готов сделать! Приятель, у тебя теперь даже имени нет. Ты нищий.