Существовало мнение, что дядюшка Дой – колдун, хотя и довольно слабый. Никаких подтверждений тому я не видела, если не считать сверхъестественного владения Бледным Жезлом. Дой стар, суставы у него окостенели, рефлексы притупились. И все же мне не вообразить достойного противника для него. Не приходилось мне встречать и человека, который вот так же посвятил свою жизнь куску стали. Хотя, вдруг подумалось мне, есть доказательства его принадлежности к колдовской породе. Без малейшего труда он пробирается по лабиринту чар, созданному Гоблином и Одноглазым, чтобы защитить нас от непрошеных гостей. Надо бы поручить этой парочке, чтобы не выпускала его отсюда, пока не объяснит, как проделывает свой трюк. – Ну и как мы решим эту проблему? – обратилась я к Сари. В ее голосе заскрежетал кремень: – Можно запереть его вместе с Сингхом и Дщерью Ночи. – Враг моего врага – все равно мой враг, это ты хочешь сказать? – Дой мне никогда не нравился. По меркам нюень бао, он выдающийся человек, благородный герой, заслуживающий почитания. И одновременно он олицетворяет собой все, что мне не нравится в моем народе. – Ты про скрытность? Сари не удержалась от улыбки. Она ведь плоть от плоти нюень бао. – Это у нас в крови. Тобо заметил, что мы стоим, разговаривая. И стрелой помчался к нам. Так разволновался, что забыл о своем суровом образе. – Мама, дядюшка Дой здесь. – Вижу. Он сказал, что ему понадобилось в этот раз? Я предостерегающе коснулась ее руки. Не нужно затевать ссору. Дой, конечно, уже заметил наше присутствие. Никогда не встречала человека, столь же чуткого к происходящему вокруг. Дядюшка мог расслышать каждое слово, даже сказанное шепотом. Очень сомневаюсь, что возраст ослабил его слух. Дой жадно ел рис и не глядел в нашу сторону. – Пойди поздоровайся, – сказала я Сари. – Мне нужна пара секунд, чтобы настроиться на разговор с ним. – Лучше пошлю за серыми, пусть устроят тут облаву. Как же он мне надоел! – Она даже не потрудилась понизить голос. – Мама, ты чего? 20 Напустив на себя невозмутимый вид, я встретилась взглядом с Доем. И спросила голосом, лишенным всяких эмоций: – Что такое Ключ? Связанные, с кляпом во рту, Нарайян Сингх и Дщерь Ночи наблюдали за нами, дожидаясь своей очереди. В глазах Доя промелькнула искорка удивления: «Да кто она такая, чтобы допрашивать меня?» Я была уже в новом образе, позаимствованном у одного из членов шайки, с которой мы враждовали несколько лет назад. Бандита звали Ваджра Нага. Шайка уже давно распалась, Ваджра Нага благополучно отбыл в лучший мир, но время от времени я пользовалась его наследием. Дой закономерно ожидал допроса с пристрастием. Но я не собиралась заходить так далеко. Судьбы Отряда и нюень бао переплелись столь тесно, что жестокое обращение с дядюшкой возмутило бы наших самых ценных союзников. Дой не издал ни звука. Собственно говоря, я и не рассчитывала, что он прямо так, с ходу, сделается голосистее камня. – Нам нужно открыть проход на плато Блистающих Камней. Мы знаем, что у тебя нет Ключа. Знаем также, откуда нужно начинать его поиски. Мы с удовольствием вернем его тебе, как только освободим наших братьев. – Я остановилась, позволяя ему сделать мне приятный сюрприз, то есть ответить. Он не воспользовался этой возможностью. – Похоже, у тебя есть какие-то философские причины не желать открытия прохода. Должна тебя разочаровать: мы его откроем. Найдем способ. У тебя единственный выбор – либо поучаствовать в этом, либо нет. На одно мгновение взгляд Доя сместился с меня на Сари. Дядюшка хотел понять ее позицию. А что тут неясного? Ее муж угодил в ловушку на плато Блистающих Камней. И желания одинокого жреца какого-то мутного культа для нее не имеют ни малейшего значения. Даже Бань До Транг и Кы Гота не выказывали готовности поддержать его, хотя в силу вековых традиций были настроены по отношению к нему благосклонно. – Если не поможешь нам, то не получишь Ключа, когда мы сделаем свое дело. И что значит «помочь», решать нам. Первый шаг к сотрудничеству – отказ от увертливости и избирательной глухоты нюень бао. Ваджра Нага не тот типаж, к которому можно обращаться часто. В мифологии нага – змея, живущая под землей и не питающая никаких симпатий к роду человеческому. Опасность заключается в том, что легко можно увлечься и влиться в образ так плотно, будто он скроен специально для тебя. Не раз бывало, что я, разозлившись самую малость, становилась Ваджрой Нагой. – У тебя есть то, что нам нужно. Книга. – Можно это назвать озарением или интуицией, но, чем бы оно ни было, в его основе лежат сведения, полученные мной от Мургена и из Анналов. – Вот такой том, – очертила я квадрат в воздухе и двумя пальцами показала толщину, – в переплете из дубленой телячьей кожи. Написана неумелой рукой на языке, на котором уже семь веков не говорят. Это почти полная копия первой из Книг Мертвых, утраченных священных текстов детей Кины. Допускаю, что ты даже можешь этого не знать. Нарайян и даже Дщерь Ночи навострили уши. – Эту Книгу выкрал из крепости Вершина волшебник по прозвищу Ревун, – продолжала я. – И спрятал ее, не желая, чтобы она попала в руки Душелов или вот этой красотки. А ты либо видел, как Ревун ее прятал, либо случайно наткнулся на нее вскоре после того, как это произошло. И перенес в безопасное место, забыв о том, что все тайное когда-нибудь становится явным. Нет такого клада, которому суждено остаться ненайденным. И снова я замолчала, предоставляя дядюшке возможность ответить. И снова Дой ее упустил. – Так что давай решай. Только хочу напомнить: ты стар, выбранный тобой преемник погребен на плато вместе с моими братьями и у тебя здесь нет союзников, кроме Готы, чей энтузиазм, сдается мне, почти угас. Ты, конечно, можешь молчать – в этом случае правда вместе с тобой уйдет во тьму. Но не Ключ. Он останется здесь и попадет в другие руки. Тебя хорошо покормили? Наш До Транг очень заботлив. Эй, принесите дорогому гостю чего-нибудь выпить. Не дадим ему повода обвинить нас в нерадушии. – Ты из него ни слова не вытянешь, – недовольно проворчал Одноглазый, когда я отошла за пределы слышимости – даже слышимости Доя. – Я на это и не рассчитываю. Просто дала ему пищу для размышлений. Пойдем-ка побеседуем с этой парочкой. Нужно вынуть кляп у Сингха и развернуть гада спиной к девчонке, чтобы не мог получать от нее подсказки. Жуткое создание. Даже связанная, с кляпом во рту, девица излучала осязаемую ненависть. Помести ее в компанию людей, готовых поверить, что она выбрана богиней Тьмы, и станет понятно, почему возродился культ обманников. Даже странно, что это произошло совсем недавно. Лет десять они с Нарайяном скитались, прячась от агентов Протектора и силясь подчинить себе немногих уцелевших душил. И только сейчас, когда мы почувствовали, что способны кое-кому вцепиться в горло, они дали знать о своем существовании. Несложно предвидеть, что гунниты с их богатым воображением наверняка сочтут это событие очередным зловещим предзнаменованием Года Черепов. – Нарайян Сингх, – сказала я, снова войдя в образ Ваджры Наги, – упрямый старикашка, почему ты еще не подох? Может, Кина и в самом деле благоволит тебе? А если так, то разумно предположить, что здесь, у меня в руках, ты оказался по ее воле. Мы, веднаиты, горазды все объяснять промыслом Божьим. Вопреки этому промыслу даже травинка не шелохнется. Бог давным-давно знает глубину ямы с коричневой субстанцией, куда он однажды тебя столкнет. – А крови на этих руках немало, уж не сомневайся. Сингх молча смотрел на меня. Без особого страха. И не узнавая. Наши пути уже пересекались, но я слишком мало причинила ему неприятностей, чтобы остаться в памяти. Дщерь Ночи, напротив, вспомнила меня. По глазам было видно: она считает, что допустила ошибку, которую нельзя повторить. Я же, глядя на нее, думала об ошибке, которую нам нельзя допустить, и не важно, насколько полезным орудием эта девица могла бы стать для нас. Она напугала даже Ваджру Нагу, слишком тупого, чтобы бояться хотя бы за собственную шкуру. – Ситуация тебя беспокоит, но не страшит, – продолжала я, обращаясь к Сингху. – Надеешься на свою богиню. Прекрасно. Даю слово, что мы не причиним тебе вреда. При условии, что будешь сотрудничать. Мы в долгу не останемся. Он не поверил ни единому моему слову, что вполне естественно. Обычное дело – палач дает обреченному надежду, добиваясь от него подчинения. – А если откажешься, вся твоя боль достанется не тебе. Он попытался повернуться, чтобы взглянуть на девушку. – Не прямо сейчас, Сингх. Вернее, не только сейчас. Хотя именно с этого мы начнем. Нарайян, у тебя есть то, что нам нужно. А у нас есть вещи, которые наверняка представляют для тебя ценность. Я готова на честный обмен, клянусь всеми нашими богами. Нарайян как воды в рот набрал. Но было у меня ощущение, что он не совсем глух к правильно выбранным словам. Дщерь Ночи тоже это почувствовала. И стала корчиться, производить звуки, пытаясь привлечь к себе внимание. Такая же упрямая и безумная, как ее мать и тетка. Кровь, что поделаешь. – Нарайян Сингх, когда-то давным-давно, можно сказать, совсем в другой жизни, ты был зеленщиком в городке под названием Гондовар. Каждое лето ты уходил оттуда, чтобы возглавить шайку туга. Чего-чего, а этого Сингх никак не ожидал. Теперь он выглядел встревоженным и растерянным. – У тебя была жена Яшодара, которую ты не при посторонних звал Лили. И дочь Кадита, – похоже, имя ты ей дал неспроста. И трое сыновей: Валмики, Сугрива и Аридата. Аридату ты так и не увидел, ведь он родился после того, как Хозяева Теней увели в плен всех трудоспособных мужчин Гондовара. Вот когда Нарайян по-настоящему забеспокоился. Все, что было до прихода Хозяев Теней, он считал канувшим в безвременье, потерянным навсегда. После своего неожиданного спасения бывший зеленщик всецело посвятил себя богине и ее Дщери. – Кругом тогда царил хаос, и были причины считать, что привычный тебе мир не переживет Хозяев Теней. Но ты ошибался, Нарайян Сингх. Яшодара родила тебе третьего сына, Аридату, и прожила достаточно долго, чтобы увидеть его взрослым. Несмотря на бедность и лишения, выпавшие на ее долю, твоя Лили умерла всего два года назад. – Фактически, сразу после того, как мы ее обнаружили. Я все еще подозреваю, не перестарались ли мои братья в поисках Нарайяна. – Из сыновей еще живы Аридата и Сугрива. Здравствует и дочь Кадита. Правда, она сменила имя, когда с ужасом узнала, что ее отец – не кто иной, как знаменитый Нарайян Сингх. Теперь она зовется Амбой. Украв дитя Госпожи, Нарайян прославился как один из величайших злодеев. Все люди – взрослые, по крайней мере, – слышали и это имя, и множество историй о гнусных деяниях того, кто его носил. Хотя, по правде говоря, большинство этих историй были выдумками, они обросли несуществующими подробностями и прежде связывались с именем другого демона в человеческом обличье – именем, постепенно выветрившимся из народной памяти. Сингх так хотел остаться равнодушным, но мне удалось-таки завладеть его вниманием. Что поделаешь, семья чрезвычайно важна для всех – кроме нас, конечно. – У Сугривы свое дело, хотя желание избавиться от влияния твоей репутации завело его сначала в Айодак, а потом в Джайкур, когда Протектор решила, что город должен быть вновь заселен. Он рассудил, что там, где все будут пришлыми, ему удастся начать с чистого листа. Неосторожно сказанное мною слово «Джайкур» не миновало ушей обоих пленников. Пользы им от этого никакой, но они поняли, что я родилась не в Таглиосе. Таглиосец назвал бы этот город не иначе как Дежагор. – Аридата очень приятный молодой человек, красивый, статный, – продолжала я. – Он служит в армии, младший командир в одном из городских батальонов. Быстро продвигается по служебной лестнице. Весьма вероятно, получит полноценный офицерский чин из тех, что учредил главнокомандующий. Я замолчала. Никто не произнес ни слова. Для некоторых сказанное мною стало новостью, хотя мы с Сари начали разыскивать родню Нарайяна много лет назад. Я встала и вышла, чтобы налить себе большую чашку чая. Терпеть не могу чайных церемоний нюень бао. В их глазах я, конечно, варварка. Терпеть не могу и крошечные чашечки, которыми они пользуются. Уж пить чай, так пить. Заварить покрепче и непременно добавить меду. Вернувшись, я снова уселась перед Нарайяном. В мое отсутствие все хранили молчание.