– Ты теперь лучше спать не ложись, жабомордый… – Господа, – произнесла Сари мягко, но тем не менее сумев завладеть вниманием обоих колдунов, – может, займемся делом? Мне еще нужно хоть немного поспать. – Вот именно! – воскликнул Гоблин. – Займемся делом! Если у старого пердуна есть идея, пусть озвучит ее сейчас, пока она не сдохла от одиночества. – Тебе дали задачу, вот и займись ею. Гоблин показал язык и вышел. – Ну давай, удиви и нас, Одноглазый, – предложила я. Меньше всего мне хотелось, чтобы он уснул, так и не поделившись с нами своими мудрыми мыслями. – Когда очередной помешанный монах Бходи подожжет себя, сразу же должны появиться наши картинки. «Воды спят», конечно. И кое-что новенькое. «Даже смерть не убивает». Согласись, тут есть тонкий религиозный оттенок. – Пожалуй, – сказала я. – Проклятие, но что это значит? – Малышка, не цепляйся ко мне… Призрак нашего злого прошлого прошептал: – Я нашел их. Я не спросила вернувшегося Мургена, кого он нашел. – Где? – В Воровском саду. – В Чор-Багане? Там же полным-полно серых. – Да, – сказал Мурген. – И они из кожи вон лезут, прочесывая это место. 17 Сари разбудила меня перед рассветом. Терпеть не могу это время суток. Я выбрала военную карьеру, когда город, где я жила, оказался в осаде. Тогда я с утра до ночи твердила себе: как только удастся выбраться оттуда, буду спать до полудня, вдоволь есть непротухшую пищу и никогда-никогда не стану мокнуть под дождем. А пока послужу в Черном Отряде – лучшем из того, что мне доступно. Вода поднялась на пятьдесят футов. Единственной непротухшей едой были «длинные свиньи», которыми лакомились Могаба и его нары. Если не считать попадавшихся изредка крыс-доходяг и самых слабоумных ворон. – Ну что такое? – проворчала я. Убеждена, что даже от жрецов беззаботного старичка Гангеши не требовалось выражать удовольствие, когда их будили поутру, причем гораздо ближе к полудню, чем меня сейчас. – Мне нужно во дворец, а тебе следует появиться в библиотеке. И еще. Если мы хотим выхватить Нарайяна и девчонку прямо из-под носа у серых, нужно поторопиться с планом. Что ж, все верно. Но это не значит, что я должна быть в восторге. Все мы, живущие у До Транга, включая его самого, как обычно, позавтракали вместе. Отсутствовали только Тобо и матушка Гота. Но они и не должны были принимать участия в совещании. Как и те братья, кто находился снаружи, – Тени все еще рыскали по городу. – Мы разработали отличный план, – гордо заявил Одноглазый. – Не сомневаюсь, что все ваши идеи гениальны, – откликнулась я, забирая свою порцию – плошку холодного риса, плод манго и чашку чая. – Сначала Гоблин напялит свой наряд дервиша и отправится туда. Потом пойдет Тобо… Доброе утро, Аду, – рассеянно пробормотала я, когда сторож впустил меня на территорию библиотеки. Меня тревожило, что Гоблин и Одноглазый действуют сейчас самостоятельно. «Это у тебя материнский инстинкт пробудился, – заявили они, показывая свои дрянные зубы. – Прямо как курица, которая боится хоть на шаг отпустить от себя цыплят». Правда, на свете не так уж много кур, вынужденных волноваться из-за того, что их цыплята могут надраться, забыть, чем занимались, и отправиться на поиски приключений. Аду кивнул в ответ. Сказать ему всегда нечего. Очутившись в библиотеке, я рьяно взялась за дело, хотя до меня пришла всего пара копиистов. Иногда Дораби удается сосредоточиться не хуже Савы. Это помогает отвлечься от тревог. – Дораби? Дораби Дей Банержай? Я медленно вынырнула из сна, изумляясь, как это меня угораздило уснуть на корточках в углу. В такой позе обычно сидят гунниты и нюень бао, но не веднаиты, не шадариты и не остальные, принадлежащие к малочисленным этническим группам. Мы, веднаиты, предпочитаем сидеть со скрещенными ногами на полу или на подушке. Шадариты любят низкие кресла или стулья. Если у шадарита нет хотя бы самого примитивного стула, это считается признаком бедности. Я не вышла из образа даже во сне. – Шри Сантараксита? – Ты болен? – озабоченно спросил он. – Устал. Не выспался. Ночью охотились скилдирша. – Вообще-то, Теней так называют тенеземцы, но Сантараксита и ухом не повел. За время Протектората это слово прочно вошло в обиход. – Крики мешали спать. – Понятно. Я и сам не выспался, хотя по другой причине. Даже не представлял себе, какой это на самом деле кошмар, пока утром не увидел, что они натворили. – Значит, скилдирша проявляют должное уважение к жреческому сословию. У него еле заметно дрогнули губы, и я поняла, что ирония дошла. – Я в ужасе, Дораби. Это зло не похоже ни на что, с чем мы сталкивались прежде. Одно дело – такие слепые бедствия, как наводнение, мор или глад. Их нужно переносить стоически. И против Тьмы иногда бессильны даже сами боги. Но посылать шайку Теней, чтобы они снова и снова убивали, просто так, наобум, а не по какой-то, пусть даже совершенно безумной, причине? Подобное зло прежде творили только северяне. – (Дораби приложил титанические усилия, чтобы не стиснуть челюсти.) – Прости, но я знаю, что говорю. Ты наверняка никогда не встречался с этими чужаками. Он сделал ударение на последнем слове – его таглиосцы употребляли, имея в виду прежде всего Черный Отряд. – Встречался. Я видел самого Освободителя, когда был маленьким. И еще ту, кого они называли Лейтенантом, после ее возвращения из Дежагора. С тех пор прошло много лет, но я все помню, потому что именно в тот день она убила всех жрецов. Видел я пару раз и Протектора. – Ничего особенного в моих словах не было, любой взрослый таглиосец мог бы сказать то же самое. На протяжении нескольких лет, перед тем как отправиться в поход против Длиннотени, засевшего в своей крепости под названием Вершина, Черный Отряд то входил в город, то оказывался за его пределами. Я поднялась. – Пойду. Мне нужно еще кое-где прибраться. – Ты добросовестно выполняешь свою работу, Дораби. – Спасибо, шри Сантараксита. Я стараюсь. – Бесспорно. – Похоже, у него что-то вертелось на языке. – Я принял решение: ты можешь пользоваться любыми книгами, кроме закрытого фонда. В закрытом фонде хранились книги, имеющиеся в единичных экземплярах. Пользоваться ими разрешалось только особо доверенным ученым. Мне пока удалось узнать лишь несколько названий. – Если для тебя не будет других поручений. Прекрасно. Фактически, я всегда какую-то часть дня провожу без дела, ожидая, когда мне поручат работу. – Спасибо, шри Сантараксита. – Мне хотелось бы обсуждать с тобой прочитанное. – Да, шри Сантараксита. – Мы стоим на неизведанном пути, Дораби. Впереди нас ждет волнующее и пугающее путешествие. Человек предубежденный, он действительно верил в то, что сказал. Тот факт, что я умею читать, вывернул его вселенную наизнанку, и теперь он пытался приспособиться к ее новой конфигурации. Я взяла швабру. В моей вселенной волнующие и пугающие события – нормальное явление. И мне ненавистна мысль, что я здесь, а не там, где могла бы держать их под контролем. 18 Маленький дервиш в коричневой шерстяной хламиде выглядел глубоко ушедшим в раздумья. Он что-то шептал, не замечая происходящего вокруг. Скорее всего, пересказывал сам себе священные тексты Ведны, как их понимали члены его секты. Хотя серые были утомлены и раздражены, они не стали к нему цепляться. Их учили уважать всех святых людей, а не только тех, кто находится под защитой религии шадаритов. Любой, кого коснулась рука мудрости, в конце концов найдет свой путь к свету. Терпимость к ищущим просветления характерна для всех таглиосцев. Большинство из них озабочено посмертным благополучием души. Гунниты даже считают поиски просветления одной из четырех главных стадий идеальной жизни. Если человеку удалось вырастить и хорошо обеспечить своих детей, ему следует отринуть все сугубо материальное, все свои амбиции и поиски удовольствий. Уйти в лес, чтобы жить отшельником, или странствовать, кормясь подаянием, или каким-то другим способом потратить остаток своих дней на поиски истины и очищение духа. В истории Таглиоса и стран, расположенных дальше к югу, много славных имен властителей и просто богатых людей, которые избрали для себя именно такой путь. Но человеческая природа остается человеческой природой…