Джек улыбнулся черному юмору Винни. Такие шутки больше подходили его характеру и в данном случае означали, что санитар оправился от утренней перепалки. Тело было в плачевном состоянии, хотя и дочиста отмылось, бултыхаясь в воде. Новость хорошая: судя по всему, в воде оно пробыло очень недолго. Повреждения остались отнюдь не только от множественных пулевых ранений в верхней части брюшной полости. Не только голова и руки отрезаны, на торсе и бедрах ряд широких и глубоких порезов, обнажавших полосы маслянистой жировой ткани. Края всех ран были рваными. – Похоже, рыбы устроили банкет, – сказал Джек. – Ага, и буйный! – в тон ему подхватил Винни. Пулевые ранения обнажили и повредили многие внутренние органы в брюшной полости. Виднелись жалкие остатки кишок, болталась, как на ниточке, одна почка. Джек поднял одну из поврежденных рук, осмотрел вылезшие наружу кости. – Действовали, полагаю, ножовкой, – заключил он. – А вот эти громадные порезы? – спросил Винни. – Кто-то пытался нарезать его на кусочки, как праздничную индейку? – Не-а, по нему, полагаю, катер прошелся, – ответил Джек. – Похоже на раны от лопастей винта. Затем Джек стал внимательно производить наружный осмотр тела. При таких зияющих ранах, понимал он, легко пропустить нечто менее явное и заметное. А потому работал неторопливо, часто останавливаясь, чтобы сфотографировать повреждения. Дотошность его была вознаграждена. Возле рваного края основания шеи, прямо над ключицей он обнаружил маленькое округлое повреждение. Нашел и еще одно похожее на левой стороне ниже грудной клетки. – Что это такое? – спросил Винни. – Не знаю, – ответил Джек. – Какие-то проникающие раны. – Как думаешь, сколько раз ему в живот выстрелили? – Трудно сказать. – Тут, доложу тебе, патронов не жалели, – покачал головой Винни. – Черту ясно, что его пришить хотели. Спустя полчаса, когда Джек уже собирался приступать к внутреннему вскрытию, открылась дверь и вошла Лори. Она облачилась в длинный фартук до пола, у лица держала маску, но «лунного скафандра» на ней не было. Поскольку Лори всегда строго придерживалась правил, а с недавних пор появляться в «гнилой яме» без «лунных скафандров» запрещалось, Джек сразу заподозрил: это неспроста. – Во всяком случае, в воде оно недолго пробыло, – сказала Лори, оглядывая тело. – Совсем не разложилось. – Так, освежающее купание, – поддел Джек. – Вот это пулевая рана так рана! – любовалась Лори, глядя на развороченный пулями живот. Затем, переводя взгляд на множественные порезы, заметила: – А тут как будто гребной винт прошелся. – Лори, что тебе нужно, а? – выпрямился у стола Джек. – Ты же не помогать нам пришла, правда? – Нет, – призналась Лори. Из-за маски голос ее звучал гулко. – Наверное, мне захотелось немножко моральной поддержки. – По поводу? – насторожился Джек. – Кэлвин меня только что проработал, – сообщила Лори. – Очевидно, этот ночной санитар, Майк Пассано, пожаловался, что я вчера ночью приезжала, чтобы обвинить его в причастности к краже тела Франкони. Представляешь? В общем, Кэлвин в самом деле рассердился, а ты же знаешь, как я ненавижу всякие перепалки. Кончилось тем, что я разревелась, а оттого обозлилась на саму себя. Джек сложил губы трубочкой и присвистнул. Он лихорадочно подыскивал что бы сказать, кроме как: «Я же тебе говорил», – но слова не шли на ум. – Сочувствую, – выдавил он из себя. – Спасибо, – почти обиделась Лори. – Ну, пролила немного слез, – сказал Джек. – Не стоит так себя терзать. – Но мне противно, – пожаловалась Лори. – Это непрофессионально. – А а, я бы из-за этого не переживал, – успокаивал ее Джек. – Порой мне жаль, что не могу разреветься. Может, займись мы каким-нибудь душевным делом, нам обоим стало бы легче. – В любое время! – воскликнула Лори. На сей раз Джек оказался ближе всего к признанию того, о чем она давно догадывалась: закупоренное в нем горе было главным препятствием на пути к его же собственному счастью. – Зато по крайней мере теперь ты бросишь свой крестовый мини-поход, – сказал Джек. – Ни за что, видит Бог! – вскинулась Лори. – Я теперь еще настырнее стану, потому что подтвердилось то, чего я опасалась: Кэлвин с Бинэмом постараются этот случай упрятать под ковер. Так не годится. – Лори, послушай! – простонал Джек. – Прошу тебя! Эта маленькая стычка с Кэлвином – всего лишь начало. Ничего, кроме неприятностей, ты не добьешься. – Тут дело принципа, – твердо выговорила Лори. – Так что не читай мне нотаций. Я к тебе за поддержкой пришла. Джек вздохнул, отчего его лицевая маска на миг запотела, и произнес: – Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Ничего особенного, – отозвалась Лори. – Просто будь со мной рядом. Через пятнадцать минут Лори ушла из операционной. Джек ознакомил ее со всеми своими находками в ходе внешнего осмотра тела, в том числе с двумя проникающими ранами. Слушала она вполуха, явно озабоченная случаем с Франкони. Джеку приходилось сдерживать себя, чтобы еще раз не высказать ей, что он думает по этому поводу. – С внешним покончили, – обратился Джек к Винни. – Переходим к внутренней аутопсии. – Самое время, – огрызнулся Винни. Время уже перевалило за восемь часов, пошли тела с предписанными им санитарами и прозекторами. Они с Джеком, даром что рано начали, других опередили ненамного. Джек не обращал внимания на дружелюбное ворчание, вызванное злополучным трупом. При всех очевидных повреждениях Джеку приходилось различать обычную процедуру вскрытия от той, что требует сосредоточенности. В отличие от Винни он не обращал внимания на течение времени. Зато его дотошность вновь оказалась вознаграждена. Несмотря на то что печень была практически уничтожена пулями, Джек обнаружил кое-что необычайное, что, возможно, пропустил бы врач, исполнявший работу менее заинтересованно и скрупулезно. Он обнаружил крохотные остатки хирургических швов на внутренней подвздошной вене и на оборванной печеночной артерии. Швы в таких местах – явление крайне необычное. По печеночной артерии кровь поступает в печень, а подвздошная вена – крупнейшая из вен в брюшной полости. Обнаружить швы на воротной вене Джеку не удалось, поскольку этот сосуд был уничтожен полностью. – Чет, – позвал Джек, – погляди-ка сюда. С Четом Макговерном, который работал за соседним прозекторским столом, Джек поддерживал на службе приятельские отношения. Чет, отложив скальпель, подошел к Джеку. Винни перешел к торцу, уступая врачу место у стола. – Чего сыскал? – спросил Чет. – Что-нибудь интересное? – Он заглянул в полость, где работал Джек. – Еще как сыскал! – сказал в ответ Джек. – У меня тут куча пуль, но я еще вдобавок и швы на сосудах обнаружил. – Где? – спросил Чет. Он никак не мог разобраться в анатомической неразберихе. – А вот, – ответил Джек, указывая ручкой скальпеля. – Так... вижу! – радостно произнес Чет. – Находка знатная. Эндотелиализации там с гулькин нос. Я бы сказал, что швы не такие уж старые. – И я так же думаю, – подхватил Джек. – Им где-то месяц-два, наверное. Самое большее – шесть месяцев. – И что, по-твоему, это означает? – По-моему, это означает, что мои шансы установить личность убитого подскочили до тысячи процентов, – сказал Джек, выпрямляясь и потягиваясь. – Итак, убитый перенес полостную операцию, – рассуждал Чет. – Но людей, у кого хирурги копались во внутренностях, полно. – Только не такие хирурги и не с такими операциями, какую явно перенес этот бедолага, – поправил коллегу Джек. – Мы имеем швы на подвздошной вене и на печеночной артерии... Готов об заклад биться, тут случай из ряда вон. Полагаю, у него была пересадка печени, и не очень давно. Глава 8 5 марта 1997 г. 10.00 Нью-Йорк Раймонд Лайонз приподнял украшенную запонкой манжету и глянул на тонюсенькие дорогие часы на руке. Ровно десять. Он доволен. Приятно быть пунктуальным, особенно на деловых встречах, хотя и неприятно приходить рано. Лично ему казалось, что от раннего прихода попахивает безысходностью, Раймонд же предпочитал заключать сделки с позиции силы. Он уже целых пять минут простоял на углу Парк-авеню и Семьдесят восьмой улицы, дожидаясь условленного времени. Теперь, когда оно настало, поправил галстук, проверил, так ли сидит на голове шляпа, и зашагал к входу в дом 972 по Парк-авеню. – Я разыскиваю клинику доктора Андерсона, – обратился Раймонд к привратнику в ливрее, открывшему тяжелую дверь, украшенную чугунным литьем и стеклом. – У клиники доктора свой вход, – сообщил привратник. Снова открыв дверь, чтобы выпустить гостя, он вышел на тротуар и указал на юг. Раймонд признательно тронул край шляпы и направился вниз по улице к указанному приватному входу. Латунная гравированная табличка гласила: «Пожалуйста, позвоните и затем входите». Раймонд исполнил все, как было сказано. Оказавшись за дверью клиники, Раймонд сразу же почувствовал удовлетворение. Все вокруг выглядело и даже пахло так, как выглядят и пахнут деньги. Помещение богато уставлено антиквариатом, полы застланы пышными восточными коврами. Стены увешаны полотнами девятнадцатого века. Раймонд подошел к элегантному французскому письменному столу в виде шара. Хорошо одетая, величественного вида регистратор взглянула на него поверх узеньких очков. На столе Раймонд увидел табличку с надписью: «Миссис Артур П. Очинклосс». Он представился, не преминув подчеркнуть, что он врач. Раймонд слишком хорошо знал, как недоступны и презрительны способны быть регистраторы в частных клиниках к посетителям, не имеющим чести принадлежать к врачебной гильдии. – Доктор вас примет, – произнесла миссис Очинклосс. Затем вежливо попросила Раймонда подождать в приемной. – У вас тут великолепно, – сказал Раймонд, завязывая разговор.