Но и это еще не все, Мерф!.. – (Машинально я отметил, что Летта назвала меня по имени.) – По сюжету, главный герой не только всех спасает, но и сам пишет романы, причем от первого лица. Из-за этого они выглядят как подлинная автобиография реального человека, хотя на самом деле это не так. На самом деле все гораздо запутаннее. Главного героя зовут Дэвид Пасстор, но и автора этих книг тоже зовут Дэвид Пасстор, представляете? Только это не настоящее имя, а псевдоним. Никто не знает, как зовут этого писателя на самом деле и как он выглядит – даже его портрет и биография на суперобложке не имеют никакого отношения к реальной личности. Вы представляете, этот таинственный человек – мужчина или женщина – написал тринадцать романов, которые были изданы во всем мире тиражом в десятки миллионов экземпляров, но его никто никогда не видел и не говорил с ним! Газеты готовы были выплатить ему огромный гонорар за интервью, но он не захотел с ними общаться. То же самое и телевизионщики. Ему обещали колоссальную сумму за появление на экране, но он или она отказался. – Она подняла вверх палец. – Вот почему я согласна с «тюремной версией»! – С «тюремной версией»? – Да. Она гласит, что на самом деле автор либо действительно находится в тюрьме, которую не может покинуть, либо он – а я все-таки думаю, что это мужчина – находится в «телесной тюрьме», то есть у него какая-то страшная болезнь или увечье. Например, автор мог попасть в аварию или пострадать при пожаре, что обезобразило его лицо или сделало горбуном… Я думаю, этот так называемый Дэвид Пасстор прекрасно понимает, что, если он покажет свое лицо, всякая загадочность пропадет… А это, в свою очередь, навсегда подорвет продажи его книг. Я едва удержался от того, чтобы не присвистнуть. Путаная логическая цепочка, которую она выстраивала, казалась мне полным бредом. Ничуть не меньшее удивление вызывало у меня воодушевление, с каким Летта говорила об авторе понравившихся ей книг. Трудно было поверить, что она так увлеклась кем-то, кто существовал только в ее воображении. – Откуда вы все это знаете? – Откуда?.. Ну, во-первых, в Интернете есть специальные форумы и группы, где читатели делятся своими теориями, обсуждают различные варианты, даже рассказывают о встречах с людьми, которые могли бы быть этим самым Дэвидом Пасстором. Только подумайте: автор, которого, заметьте, никто никогда не видел и который может оказаться кем угодно – мужчиной, женщиной, ребенком, неандертальцем, восьмидесятилетней старушкой, шестисотфунтовым извращенцем или маньяком-убийцей, отбывающим двадцать пожизненных сроков, имеет в социальных сетях посвященные ему странички и целые сайты, которые созданы его почитателями. Десятки людей заявляют, что они-то и есть настоящий Дэвид Пасстор, и у них сразу же появляются сотни подписчиков, а это означает что?.. То, что вымышленный автор, который пишет о выдуманных людях, породил целую волну выдумок! На мой взгляд, это даже круче, чем поиски снежного человека или Элвиса!.. Она немного помолчала, потом заговорила снова: – Кем бы ни был этот человек, он, несомненно, очень талантлив, потому что его романы просто восхитительны! Каждая его книга – это захватывающий триллер с быстро развивающимся сюжетом и прекрасно прописанной любовной линией, который каждый читатель, я в том числе, читает буквально взахлеб. Нам всем очень хочется узнать, когда же, наконец, герой отважится поцеловать женщину, которую давно любит и которая любит его. И у меня уже давно появилось чувство, что история их любви приближается к кульминации! – Летта хлопнула себя по коленке и снова подняла вверх палец. – Хватит тянуть! Автор слишком долго водил нас за нос! Дети – и те рождаются быстрее. – Она ткнула в мою сторону вилкой, испачканной в желтке. – В последнее время в Интернете появились слухи, что автор заканчивает четырнадцатую книгу, в которой наконец-то наступит развязка. Или, по крайней мере, произойдет что-то весьма значительное! Я ее больше не перебивал. Пусть говорит, если ей хочется, думал я. Кроме того, мне нравилось смотреть на Летту, которая оживилась и даже разгорячилась. Не то чтобы я думал, будто она не способна на столь сильные чувства, просто мне было приятно, что она, пусть и на время, забыла о своих проблемах. Я даже почти перестал сомневаться в том, что она сумела избавиться от наркотической зависимости благодаря книгам. – Большинство считает, что в новом романе произойдет одно из двух. Либо героиня снимет с себя монашеские обеты, они поженятся и тогда-то выплывет на свет божий ее прежняя неразборчивость в связях, из-за которой она не сможет забеременеть, либо наоборот – этот самый Дэвид предложит ей выйти за него замуж, но накануне свадьбы какой-то человек, с которым он сталкивался в прошлом, сумеет его похитить, чтобы под пыткой вырвать некую важную информацию. Когда он не сможет появиться в церкви, невеста решит, что он ее не любит, вернется в монастырь и примет обет молчания. Со временем Дэвид, конечно, освободится, но не сможет ее разыскать, потому что она никому не говорит ни слова. К сожалению, любой из этих вариантов положит конец серии романов, которые одновременно и гениальны, и совершенно безумны. – Она виновато улыбнулась, очевидно, смущенная своей нелояльностью по отношению к любимому автору. – Я вижу, вы обо всем как следует подумали, – улыбнулся я. – Читатели… я имею в виду фанатов серии – мы все как одна семья. – Ну, разумеется, – согласился я, но все же не удержался, чтобы не пошутить: – Есть, однако, и третья возможность… – Какая? – тут же насторожилась Летта. – Автор может просто убить обоих. Она покачала головой. – Это невозможно. Я рассмеялся. – Почему вы так думаете? Летта продолжала качать головой. Судя по выражению ее лица, ей даже думать не хотелось о варианте, на который я намекнул. – Свадьба наверняка состоится! – воскликнула она. – Потом последует медовый месяц, на протяжении которого герой и героиня не будут вылезать из постели. А еще через девять месяцев на свет появится очередная реинкарнация Джейсона Борна[11]. Детские годы пропускаем, и вот – серия продолжается! – Летта подняла вилку вверх, как раньше поднимала указательный палец. – Сын героя и героини получает соответствующую подготовку, обучаясь убивать с помощью любых подручных средств вплоть до промокашки. Потом на сцене снова появляется Церковь, которая говорит герою, что его сын ей нужен. В итоге юноша, которого зовут Стрела, Кинжал или еще как-нибудь в этом роде, быстренько получает священный сан и оказывается в Ватикане, где становится специальным помощником… кого бы вы думали?! – Она прищелкнула пальцами. – …Самого папы! На самом деле он выполняет обязанности папского телохранителя, но в этом-то и соль! Папу все время кто-то хочет убить, а сын героя мешает злоумышленникам, предотвращая покушение за покушением. Таким образом, история может продолжаться до бесконечности. Кроме того, неограниченные средства, которыми располагает папа… Я не выдержал и рассмеялся: – Вы много об этом думали, как я погляжу! Она кивнула, но заставить ее замолчать было невозможно. – Издатели, несомненно, понимают, что им в руки попала курица, несущая золотые яйца. Они не дадут ее зарезать! Ни за что! Романы, о которых я вам говорила, издаются колоссальными тиражами, больше чем в восьмидесяти странах и на множестве языков. Вы и вправду думаете, что кто-то позволит автору прикончить героев? Как бы не так! Я уверена, он и сам не захочет, чтобы… – Вы по-прежнему считаете, что автор – мужчина? – перебил я. – Да, – Летта кивнула. – И не я одна. Многие уверены, что ни одна женщина не смогла бы так убедительно описать мужскую тоску по любви, мужское желание близости с любимой женщиной. Я уже не говорю о том, что лингвистические отделения пяти разных университетов провели полный анализ текстов всех его книг, включая словарный запас автора, выбор им различных слов и их комбинаций для описания различных ситуаций. Когда все эти данные пропустили через специальный компьютер, особая аналитическая программа показала, что автор, с вероятностью восемьдесят пять с десятыми процентов, именно мужчина! И хотя некоторые еще сомневаются, все же… – Откуда вы все это знаете? – Ее осведомленность показалась мне поразительной. – Автор помог мне избавиться от наркозависимости, не говоря уже об удовольствии, которое я получаю от его книг. Стоит ли удивляться, что я его преданная поклонница? Я рассмеялся: – Да, пожалуй, не стоит! – Так вот, – продолжала Летта, – Дэвид Пасстор стал первым за всю историю книгоиздания автором, кому рекламные агентства предлагали огромные суммы – речь шла о шестизначных цифрах, можете себе представить? – только за то, чтобы он упомянул в своих книгах продукцию тех или иных компаний: определенные марки автомобилей, часов, компьютеров, телефонов, мотоциклов, солнечных очков… Одна крупная винодельческая фирма из долины Напа выплатила ему просто сногсшибательную сумму только за то, чтобы герой использовал для причастия вино исключительно ее производства. А еще они предлагали автору дополнительное вознаграждение, если в очередной книге главный герой угостит этим вином свою подругу. – Смахивает на святотатство, – заметил я. Летта кивнула: – Некоторые строгие читатели тоже так думают, но… Автор, кто бы он ни был, отнюдь не глуп, и его романы нисколько не похожи на огромный рекламный ролик протяженностью в сотни страниц. Если он что-то рекламирует, то очень тонко и умно. Лично я просто глотаю главу за главой, и только потом до меня доходит, что несколько страниц назад автор упомянул ту или иную марку или продукт. – Полагаю, Голливуд давно обратил внимание на этого парня? – Так и есть, но он отказал голливудским продюсерам просто наотрез. Разумеется, после этого им еще больше захотелось экранизировать его книги. Две известные студии судились с издателем за права, но проиграли. Нет, Дэвид Пасстор – настоящий гений! Он уже заработал целую кучу денег и заработает еще больше, когда выйдет его новая книга, а все потому, что он дает читателям именно то, чего им больше всего хочется, но не сразу, а частями. – Летта покачала головой. – Угробить такую замечательную серию? Да никогда! – А почему вы так уверены, что автор, кто бы он ни был, интересуется только возможностью заработать как можно больше? – О, это тоже весьма любопытно! Несколько новостных агентств проследили, куда поступают выплаченные автору гонорары. Угадайте куда?!. – Я думаю, они поступают на счет лысого, толстого, увешанного золотыми цепями придурка в безвкусных солнечных очках, который целыми днями торчит на пляже где-нибудь в Монако, попивает коктейли, подсчитывает барыши да еще и смеется над такими, как мы. Летта улыбнулась. – У вас получилось довольно «горячо»! Гонорары действительно поступают на счет некоего фонда, который, естественно, находится в офшорной зоне, но… – Она подняла вверх палец. – У одного репортера был двоюродный брат, который работал в «Гугле». С его помощью удалось выяснить, что фонд этот – подставной и что деньги там не задерживаются. Большинство переводов проходят через него и еще через несколько таких же пустышек и в конце концов попадают… куда бы вы думали? На счет анонимной благотворительной организации! Летта с торжеством улыбнулась и кивнула. – Вот так-то, мистер! Автор, кто бы он ни был, не оставляет себе почти ничего! – Последние слова она произнесла почти шепотом, чтобы подчеркнуть их значение. – Но от этого продажи его книг только растут! – Она отправила в рот последний кусок яичницы и продолжила с набитым ртом: – Нет, я не знаю, действительно ли его совсем не интересуют деньги, но… Только представьте, что получается: автор, который одновременно является и главным героем, монахиня со шрамом, у которой есть своя тайна, их невероятная любовь, головокружительные приключения, их растущая близость, которая никак не перейдет в близость физическую, миллионные гонорары, израсходованные на благотворительность… Это и есть то самое, о чем нравится мечтать людям вроде меня. – А именно? – уточнил я. – О чем вам нравится мечтать, Летта? Она пожала плечами и ответила почти спокойно: – О сказке. О волшебстве. На свете есть немало женщин, которым кажется, будто они навсегда застряли на острове потерянных игрушек[12], но этот писатель заставляет поверить, что когда-нибудь кто-то полюбит и нас – полюбит, несмотря на наши шрамы и наше непростое прошлое. Кто-то, кто читает наши мысли и угадывает наши слова еще до того, как мы начинаем их произносить. Кто-то, кто сумеет приготовить нам утренний кофе, даже если мы окажемся на необитаемом острове. Кто-то, кто… – Летта взмахнула рукой. – Кто сумеет защитить нас от всего мира, который, кажется, только о том и думает, как бы причинить нам боль посильнее. Я рассмеялся: – Немного похоже на рождественскую сказочку. Или даже хуже – на бульварный роман! Летта немного помолчала, а когда заговорила вновь, ее голос прозвучал иначе. – Я думаю, этот писатель тоже ранен в самую душу, и ранен глубоко. Иногда мне кажется, он пишет, чтобы что-то забыть, а иногда – чтобы что-то вспомнить. Но в любом случае я буду продолжать читать его книги, чтобы верить… – Верить во что? – Верить в любовь, о которой я могу только мечтать. – Вы говорите так, словно хорошо его знаете. – Я его знаю. И я, и все мы, читатели и читательницы. В его книгах есть и тайна, и волшебство, и величие… Вот он какой, Дэвид Пасстор. Я усмехнулся. – Пора бы кому-нибудь и в самом деле отыскать этого парня. – В последней книге герой и его спутница оказались в Будапеште с очередным секретным заданием. Там они поселились в отеле – «в отдельных, но сообщающихся комнатах». – (Сгибая поднятые вверх пальцы она обозначила цитату.) – А теперь вообразите себе такую сцену: пока раненый Дэвид стоит в душе, смывая с плеча кровь, его напарница прижимается ухом к стене и прислушивается, как вода стекает по его телу. Она чувствует себя виноватой, но не в силах оторваться от стены и не слушать. Только подумать: их разделяет всего одна тонкая стена, но для нее это все равно что пропасть шириной в тысячу миль! – Да, – заметил я самым саркастическим тоном. – Весьма соблазнительная сцена! Но Летта только отмахнулась. – И еще одна деталь, которая вам точно понравится! Вот он стоит под душем, словно высеченный из мрамора Адонис в фонтане, и читает название геля для душа, который очень приятно пахнет и способен перебить запах крови из раны. А знаете, что было дальше? – Нет, конечно, но, думаю, вы мне скажете… – Конечно, скажу! Такой гель существует на самом деле! Больше того, через неделю после выхода книги он стал на «Амазоне» товаром номер один! – Она вздернула брови. – Я сама купила целую упаковку. – Невероятно! Летта покрутила в пальцах вилку. – Я знаю, как это выглядит. Как помешательство. Но разве это так уж удивительно, Мерф?.. Ведь если этот писатель умеет писать настолько интересно, что благодаря его книгам я сумела отказаться от наркотиков, разве трудно ему заставить меня купить упаковку геля? Сами подумайте: его книги сильнее таблеток! А если вы еще сомневаетесь, я вам скажу, что психотерапевты в реабилитационных клиниках прописывают эти романы своим пациентам – прописывают и говорят: «Вот, почитайте сначала это, а потом мы поговорим». Сейчас при книжных интернет-клубах созданы десятки групп поддержки для алкоголиков и наркоманов, и почти все успешно освобождаются от своей зависимости. Если бы я могла, я бы обняла и расцеловала всех этих людей – мужчин или женщин, детей или зомби. Мне все равно, ведь они сумели сделать что-то, что не каждому по плечу. И все это только потому, что один человек написал на бумаге какие-то слова! Я слегка откашлялся. – Мы ведь о книгах говорим, верно?