Облегчение похоже на ощущение прохладного бриза на лице. Он выставляет руку, и женщина держится за нее. Они спускаются к тому месту, где мы стоим. Когда остается всего несколько шагов, я открываю рот, готовая накинуться на Блейка. Но Уэс оборачивается, замирает и говорит последнее, что я ожидала от него услышать: – Мама! Мы все целую секунду с изумлением смотрим на новоприбывшую. У нее с Уэсом один и тот же цветотип. Каштановые волосы и привлекательные черты. Но парень выглядит немного устрашающе, а эта женщина словно изготовлена из модных деталей. У нее элегантное платье, а шею обрамляет нить идеального жемчуга. – Здравствуй, Райан, – тихо говорит она. – Надеюсь, ты не против, что я пришла. – У нее слегка блестят глаза, когда она смотрит на него. – Ты выглядишь утонченно, дорогой. Он открывает рот и закрывает обратно. И открывает еще раз. – Где ты оставила папу? Она приподнимает подбородок, и это выглядит вызывающе. – Он уехал на выходные в Уэст-Палм играть в гольф. – А, – Уэс бледнеет, – ты не сказала, что приедешь сюда, так ведь? Она медленно качает головой. Уэс глубоко вдыхает. – Хорошо. Ладно. Это Джейми… – Он кладет ладонь на руку моего брата. – Синди, Ричард и Джесс. – Мы так рады, что вы смогли приехать, – восторгается моя мать. – Может, немного изменим нашу процессию? Не хотите повести сына к алтарю? Оба Уэсли одновременно качают головой. – Пожалуйста, не беспокойтесь. Я счастлива просто быть здесь. Уэс прочищает горло. – Мам, поговорим потом. Нам надо, эм, начинать, пока у Джесс не сдали нервы. – Давай найдем тебе место, Энг, – говорит Блейк, подавая руку. Она берется за нее, и они медленно уходят прочь, пока мужчина не показывает на свободное место впереди и не подводит ее к нему. Мы пристально смотрим им вслед. – Ого, – шепчет Джейми, когда она садится. У меня в голове это же слово. Я последние три месяца страдала, что семья Уэса не появится на свадьбе. Заставляла мать звонить семье Уэсли в Бостоне, но нам никогда не отвечали. Я написала письмо, которое проигнорировали. А Блейк Райли просто приходит с миссис Уэсли и усаживает ее на стул. Не-мать-его-вероятно. – Так! – гремит Блейк, вернувшись к нам. – Давайте начинать! Подай им знак, малышка Джей! Он, конечно же, прав. Музыканты играют Пахельбеля дольше, чем он жил. Я привлекаю внимание священнослужительницы, и она изящно поднимается на подиум. Мелодия плавно сменяется на пьесу Баха. Брат настаивал, что свадебный марш только для девушек. Мой отец приобнимает Джейми. – Выстроимся как надо, да? Джейми кивает, и они вдвоем выходят из шатра и ждут нас. Блейк сжимает Уэса за плечо. – Я горжусь тем, что стою сейчас с тобой, приятель. Давай сделаем это. Уэс смотрит на него с благодаронстью. Моя мать берет его за руку, целует в щеку и спрашивает: – Готов, милый? Он улыбается в ответ, и они вдвоем встают за Джейми и папой. Звуки музыки пробегают вверх по позвоночнику, вызывая мурашки. И внезапно я не готова. Господи. Мой братишка женится, а мама Уэса в последнюю минуту приняла верное решение. Музыка очень красивая, у меня глаза на мокром месте, а во рту сухо, как в пустыне. Я начинаю расклеиваться, а свадьба даже не началась. – Глубокий вдох, Джесси, – бормочет Блейк. – Все хорошо. Он прав. Но соглашаться времени нет. Ненавязчиво и твердо он берет меня за руку и ведет к началу группы. Передо мной ничего нет, кроме красивой зеленой травы в проходе до алтаря. Гости поворачиваются и смотрят на нас. Вот и все. Я планировала это три месяца. Надеюсь, все получилось. Возможно, скоро начнутся месячные, раз я тону в эмоциях. Столько всего может пойти не так… – Приготовились, и… – шепчет Блейк. Я делаю с ним шаг вперед. Раз. Два. Именно тогда, когда люди поворачиваются к нам, он сжимает меня за задницу. В том, что я сумела не завизжать, должно быть божественное вмешательство. Вместо этого я неловко двигаю тазом, из-за чего чуть не падаю на траву, но быстро возвращаю равновесие. – О боже, – шепчу я уголком рта. – Зачем ты меня мучаешь? – У тебя были стеклянные глаза. Хотел убедиться, что не свалишься на меня без сознания. Теперь лучше? Если бы у меня был нож, сейчас этот человек был бы уже мертв. Мы вместе идем по проходу, и я надеюсь, что фотограф не запечатлеет мою дикую улыбку. Мы доходим до подиума и, как по команде, встаем по обе стороны от священнослужительницы. Затем поворачиваемся на сорок пять градусов, как репетировали, и я бросаю на Блейка смертельный взгляд. Он по-доброму мне улыбается. Я гляжу на гостей. Родители садятся на свои места, а брат через несколько секунд встает рядом со мной. Я заключаю его в объятия, потому что не могу сдержаться. – Дорогие гости. Мы собрались здесь сегодня, чтобы чествовать союз двух особенных молодых людей… Мое внимание привлекает всхлип в первом ряду. О боже. Это Дайсон. Он вытаскивает из нагрудного кармана расшитый носовой платок и сморкается. Громко. Священнослужительница произносит вступление и приглашает мою мать прочесть стихотворение Эмили Дикинсон под названием «Навеки вырастает из…». Из-за него я погружаюсь в собственные мысли. Поэтическое произведение напоминает, что надо двигаться со своим собственным «навек», сделав все правильно с «сейчас». Мой брат Джо декламирует стихотворение Уолта Уитмана, а потом для чтения встает Тамми. Она несет к подиуму малышку Лилак, и все восклицают: «О-о-о-о!» Улыбаясь, сестра читает отрывок из судебного постановления, которое отменило в Калифорнии конституционную поправку № 8[9]. – Законный брак – это равноправный союз, – заканчивает она, и гости хлопают. Я украдкой бросаю взгляд на мать Уэса. Не представляю, что сейчас происходит в ее голове, когда она следит за присоединением сына к нашему клану. Напоследок перед клятвами виолончелист играет ирландскую мелодию, а крошечный племянник Тай идет, покачиваясь, и несет кольца. На середине он спотыкается, останавливается и оглядывается вокруг, будто не зная, что ему делать дальше. Джейми становится прямо перед проходом, наклоняется и зовет его. Тай с облегчением улыбается и начинает снова, шагая к дяде Джейми в своем маленьком пиджачке и галстуке на застежке. Все тают, и не только из-за того, что сидят под солнцем. Жених берет кольца и поднимает ребенка на руки, передавая мальчика его папе в первом ряду. Когда Джейми встает лицом к Уэсу, священнослужительница просит их взяться за руки. С моего места не очень видно лицо брата, в отличие от Райана. Как правило, торжественность или серьезность – это не про него. Но сейчас его лицо светится от благоговения. Начинаются клятвы. – Я, Джеймс, – говорит священнослужительница, – беру тебя, Райан, в друзья и мужья. – Я, Джеймс, – повторяет мой прекрасный брат, – беру тебя, Райан, в друзья и мужья. – Чтобы быть твоим в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. В радости и в горе, в неудаче и в триумфе я клянусь ценить и уважать, оберегать и защищать, утешать и поддерживать тебя и оставаться рядом навеки. О, боже. Глаза безумно щиплет, пока я слушаю, как брат повторяет эти чудесные слова. Знаю, что он сдержит обещания. А Уэс смотрит на Джейми так, будто слышит слова любви впервые в жизни. Словно он боится дышать, лишь бы что-то не упустить. И я тоже этого хочу: чтобы кто-то смотрел на меня, как на выигрыш в лотерее. Я мечтаю сказать «навеки» и знать, что принимаю абсолютно верное решение. Я влюблялась раньше. Немного. Но никогда – так. Когда наступает очередь Уэса, он приподнимает подбородок. Повторяя слова клятвы, постепенно краснеет. Мужчина медленно произносит каждую фразу, хотя его голос становится все более хриплым. – Я клянусь ценить и уважать тебя… На его глазах появляются слезы, и я сильнее сжимаю букет. Ну же, милый, безмолвно подбадриваю его я. Еще чуть-чуть. Я чувствую, как Джейми наклоняется вперед на один-два градуса, сжимая ладонь Уэса. – Оберегать и защищать тебя, – выдавливает он. Крупная слеза скатывается вниз по его щеке. Мое сердце разбивается на крошечные осколки. Может, мне и не нравилось организовывать свадьбу, но я счастлива быть сейчас ее частью.