– М-м-мне… – Мир начал гаснуть. Единственным ярким предметом оставалась пустая кружка на столе; да и та вдруг стала пластичной. Рисунок стекал с нее и испарялся в воздухе. – Ты мне… что ты м-мне… п-подсыпала в чай? – У Энди в тайнике оставалось немного Максовых таблеток. Я их сохранила. Голос Бекки – оглушительно громкий, словно истеричный шутовской хохот, – ударял то в одно, то в другое ухо. Пиппа попыталась встать со стула, однако левая нога не захотела слушаться и подвернулась. Пиппа врезалась в кухонный остров. Что-то разбилось; осколки разлетелись, как рваные облака, поднимаясь все выше и выше. Голова кружилась. Пол накренился; Пиппа, шатаясь, подошла к раковине, склонилась над ней и сунула в рот два пальца. Ее вырвало чем-то бурым и едким; горло засаднило, и ее затошнило снова. Где-то совсем рядом и в то же время очень далеко прозвучало: – Ты не оставила мне выбора, пришлось принять меры. Улик нет. Обо всем знаем только ты и я. Прости, я не хотела. Если бы ты вовремя остановилась… Пиппа оттолкнулась от раковины и вытерла рот. Кухня снова крутанулась; теперь перед глазами стояла Бекка, широко раскинув трясущиеся руки. – Нет! – хотела крикнуть Пиппа, но голос так и не вырвался наружу. Она попятилась, чтобы укрыться за кухонным островом. Пальцы наткнулись на один из барных стульев; это помогло ей удержаться на ногах. Она схватила его, замахнулась и ударила Бекку по ногам. Раздался оглушительный грохот. Пиппа бросилась в холл и врезалась в стену. В ушах зазвенело, плечи завибрировали. Она прислонилась к стене и прикинула расстояние до входной двери. Дверь не открывалась; когда Пиппа моргнула, дверь просто исчезла, и девушка оказалась снаружи. Там было темно и все вращалось, а еще в небе творилось что-то странное: яркие разноцветные грибы, купола, фонтаны. Фейерверки взрывались с оглушительным треском. Пиппа оторвала ноги от земли и бросилась в лес, навстречу огням. Деревья танцевали свой лесной тустеп. Ступни Пиппы онемели. Она перестала их чувствовать. Очередная вспышка ослепила ее. Пиппа выставила руки вперед, и они стали ее глазами. Снова раздался треск. Впереди вдруг возникла Бекка и толкнула ее. Пиппа упала навзничь, в мягкую листву. Бекка нависла над ней, растопырив руки, и… Пиппа собралась с силами, перенаправила всю энергию в ноги и ударила. Бекка тоже упала на землю и исчезла в бурой листве. – Я п-пыт-талась п-помочь тебе, – выдавила из себя Пиппа. Она перевернулась и поползла. Ноги стали руками, а руки ногами. Она приподнялась, не чувствуя ступней, и побежала прочь от Бекки, в сторону церкви. Позади взорвалось еще много бомб, и наступил конец света. Небо падало. Пиппа цеплялась за деревья, а они кружились в танце. Она прикоснулась к стволу и ощутила ладонями человеческую кожу. Дерево набросилось на нее и схватило двумя руками. Они вместе упали и покатились по земле. Пиппа ударилась головой о ствол. По лицу поползла струйка жидкости, во рту появился металлический привкус. Мир вновь померк, перед глазами поплыли красные круги. Бекка сидела на ней, а вокруг горла обвивалось что-то холодное. Пиппа протянула руку и нащупала чьи-то пальцы. Ее собственные пальцы отказывались действовать. – Пожалуйста… – выдохнула она. И не смогла больше вдохнуть. Руки застряли в листве и не хотели слушаться. Не хотели двигаться. Пиппа посмотрела в глаза Бекке. Бекка знает, где спрятать тело, чтобы его никогда не нашли. В темнейшем из темных мест, там, где лежат кости Энди Белл. Руки и ноги исчезли. Скоро придет очередь всего тела, и Пиппы не станет. – Почему у меня нет такой подруги, как ты? – воскликнула Бекка. – У меня была только Энди. Единственное спасение от отца. Единственная надежда после Макса. А она на меня плевала. Всю жизнь. Я не хочу поступать так с собой. Я запуталась, у меня нет другого выхода. Прости. Пиппа забыла, как дышать. Тьма поглощала Литтл-Килтон. Зато сполохи всех цветов радуги в ночном небе были прекрасны. Последнее прекрасное видение перед тем, как опустится тьма. И когда тьма наступила, холодные пальцы разжались и отпустили ее. Первый вдох обжег легкие и чуть не разорвал их. Темнота отступила, в мир хлынули звуки. – Я не могу… – Бекка обхватила себя руками. – Не могу. Затем прошуршали чьи-то шаги. Над ними нависла тень и утянула Бекку. Новые звуки – крики, визги. И вдруг: – Все хорошо, солнышко. Пиппа повернула голову. Отец прижимал к земле Бекку, которая визжала и сопротивлялась. Кто-то другой возник за спиной Пиппы и попытался ее усадить, но она стала рекой и не могла держаться вертикально. – Дыши, сержант. – Рави гладил ее волосы. – Мы здесь. Мы с тобой. – Рави, что с ней? – Гипнол, – прошептала Пиппа. – Рогипнол в… в чае. – Рави, вызывай скорую. И полицию. Звуки вновь исчезли. Остались только цвета, да голос Рави вибрировал в груди и отдавал в спину, где-то за гранью восприятия. – Она дала Энди умереть, – сказала Пиппа. Или подумала, что сказала. – Но ее надо отпустить. Иначе это неспра… ведливо. Неспра… ведливо. Килтон вспыхнул и погас. – Я могу забыть. У меня… как это……незия. Она в септике. Фермерский дом. Кленовая… балка. Это там, где… – Все хорошо, Пип. – Рави удерживал ее в этом мире и не давал исчезнуть. – Все позади. Теперь уже точно. Я нашел тебя. – Н-нашел м-меня? – Твое устройство для трекинга по-прежнему включено. – В руке у Рави прыгал экран телефона с мерцающей оранжевой точкой на карте. – Я увидел, где ты, и сразу все понял. Килтон вспыхнул и погас. – Все хорошо, Пип. Я нашел тебя. Сейчас тебе станет легче. Вспышка. Они что-то говорили – Рави и папа. Только до нее доходили не слова, а буквы, и буквы ползли, как муравьи. Она больше ничего не видела. Ее глаза стали небом, и в нем взрывались фейерверки. Огненные брызги армагеддона. Все стало красным. Красные вспышки, красное зарево. Затем Пиппа вновь ощутила себя в человеческом теле. Она лежала на холодной сырой земле, и Рави дышал в ухо. За деревьями вращались синие мигалки, которые извергали из себя людей в черной полицейской форме. Пиппа видела их – мигалки и фейерверки, а слышала только свое хриплое дыхание. Красные сполохи в небе и синие вспышки на земле. Красные и синие. Краны с инеем С белым инеем заинде-вели Энди Белл Три месяца спустя – Пришла масса народа, сержант. – Правда? – Да, человек двести. До нее доносился гул голосов и хлопанье спинок кресел. Люди занимали места в школьном актовом зале. Она стояла за кулисами и ожидала своего выхода, сжимая в руках материалы для презентации. Ладони вспотели, и на бумагах расплывались чернила. Все одноклассники Пиппы защищали свои ВКП неделей раньше, в небольших аудиториях и перед небольшим числом слушателей. Однако школа и экзаменационная комиссия надумали превратить презентацию Пиппы в «небольшое, но яркое событие», как выразился старший преподаватель. Самой Пиппе не оставили выбора. Школа разместила объявления в интернете, в «Килтон мейл» и пригласила прессу освещать мероприятие. Пиппа видела, как подъехал минивэн Би-би-си; съемочная группа выгружала аппаратуру. – Волнуешься? – спросил Рави. – А ты всегда задаешь банальные вопросы? После того как история Энди Белл стала достоянием гласности, о ней несколько недель много писали и говорили в центральных газетах и на телевидении. Безумие достигло высшей точки, как раз когда Пиппа проходила собеседование в Кембридже. Двое студентов узнали ее, набросились с выпученными глазами и засыпали вопросами о расследовании. И это было только начало…