Анджела: Именно так. Если обстоятельства исчезновения кажутся подозрительными, у сотрудников полиции есть негласное правило: «сомневаешься – считай, это убийство». Конечно, лишь малый процент случаев исчезновения в конце концов оборачивается делами об убийстве, но наши сотрудники научены как можно раньше начинать собирать улики. Пиппа: А что происходит дальше? Если по месту жительства ничего существенного найти не удается? Анджела: Поиск расширяют. Могут запросить распечатки телефонных звонков и сообщений. Опрашивают друзей, соседей… всех, кто может обладать нужной информацией. Когда пропадает подросток, чаще всего оказывается, что родители не знакомы со всеми друзьями и приятелями своего ребенка. А ведь именно через сверстников, как правило, удается выйти на очень важные контакты – тайных бойфрендов и все в таком духе. Также тщательно продумывается и обсуждается стратегия прессы, потому что обращение через СМИ бывает очень действенно в таких случаях. Пиппа: Выходит, если пропала семнадцатилетняя девушка, полиция почти сразу свяжется с ее парнем и друзьями? Анджела: Конечно. Будут сделаны соответствующие запросы. Потому что, если пропавшая сбежала сама, скорее всего она скрывается у кого-то из знакомых. Пиппа: А в каком случае полиция приходит к выводу, что совершено убийство и надо искать труп? Анджела: Ну, показатель здесь только время. Это не… Ой, Пиппа, извините, мне пора бежать. Вызывают на совещание. Пиппа: Да, конечно. Большое спасибо, что уделили время. Анджела: Если у вас еще остались вопросы, отправьте на почту. Отвечу, как только смогу. Пиппа: Хорошо. Еще раз спасибо. Анджела: До свидания. Статистика из интернета: 80 % пропавших находят в первые двадцать четыре часа. 97 % – в течение первой недели. 99 % дел об исчезновении закрывают в течение первого года. Остается 1 %. 1% людей, пропавших без вести, не находят никогда. Тут важна еще одна цифра: только 0,25 % случаев исчезновения заканчиваются летальным исходом[6]. Где же в этой статистике место Энди Белл? Она зависла между 1 % и 0,25 %, почти незримо, немного отклоняясь то в одну, то в другую сторону. На данный момент считается, что ее случай относится к злополучным 0,25 %, хотя ее тело так и не нашли. А все почему? Из-за Сэла Сингха. Глава вторая Пиппа оторвалась от клавиатуры, выпрямилась и прислушалась – снизу доносился какой-то шум. Что-то со стуком упало, и тут же раздался громкий топот, а потом скрежет когтей и безудержный мальчишеский хохот. Буквально через секунду все стало ясно. – Джошуа! Почему на собаке моя рубашка?! – зычный вопль Виктора просачивался прямо из-под ковра на полу в комнате Пиппы. Девушка усмехнулась себе под нос, сохранила последние записи и захлопнула крышку ноутбука. Каждый божий день повторялось одно и то же – как только папа, возвратившись с работы, показывался на пороге, его было слышно во всем доме. Это превратилось уже в нечто само собой разумеющееся. Если он пытался говорить шепотом, на другом конце комнаты было слышно каждое слово, а уж когда покатывался со смеху, люди просто-напросто вздрагивали. И каждый год, сколько Пиппа себя помнила, в ночь перед Рождеством она просыпалась от его «тихого» топота на лестнице, когда он нес в детскую наполненные подарками от Санты рождественские чулки. Отчим был прямо-таки живым воплощением деликатности. Пиппа спустилась вниз и застала действие в самом разгаре. Джошуа с хохотом носился из комнаты в комнату – из кухни в коридор, а оттуда в гостиную и обратно по кругу. За ним по пятам, неуклюже поскальзываясь на гладком полу и повизгивая от восторга, бежал золотистый ретривер Барни. На собаке красовалась самая яркая папина рубашка – ядовито-зеленая с узорами, которую тот купил во время последней поездки в Нигерию. Замыкающим был Виктор. Огромный и солидный в темно-сером костюме-тройке, он со всех ног мчался за мальчиком и собакой, оглашая дом раскатами громогласного хохота. Зрелище очень походило на самодельную сцену из мультика про Скуби-Ду. – Ну вот… а я уроки делать собралась. Какое там… – сказала Пиппа, отскакивая в сторону, чтоб ее не сбили с ног. Барни приостановился, боднул ее в ногу и тут же бросился догонять Виктора с Джошем, которые с размаху дружно плюхнулись на диван. – Ну здравствуй, солнышко! – сказал Виктор и хлопнул рядом с собой, приглашая дочку сесть. – Привет, пап. Ты так тихо вошел! Совсем неслышно! – Пиппетка-конфетка, до чего же ты у меня умная! Хватит уже одни и те же шутки шутить. Пиппа присела с ними рядом. Джош и папа так тяжело дышали, что диванные подушки ходили ходуном. Джош начал ковырять в носу. Виктор, заметив это, потянулся и шлепнул мальчика по руке. – Как ваш день прошел? Рассказывайте. Джош тут же принялся в подробностях описывать сыгранные за день футбольные матчи. Пиппа ушла в свои мысли. Ей уже пришлось выслушивать все эти подробности в машине по дороге домой, когда забирала брата из футбольного клуба. Она и тогда особо не вникала – все никак не могла забыть пораженный взгляд временно подменявшего тренера, когда она, такая светлокожая, показала, кого пришла забирать, и как ни в чем не бывало заявила: – Я сестра Джошуа. Пора бы ей уже привыкнуть к долгим взглядам незнакомцев, усиленно пытающихся разобраться в ее семейных узах. Разгадать замысловатые цифры и имена, начертанные на родовом древе семьи. Огромного роста нигериец, понятно, приходился ей отчимом, а Джошуа – сводным братом. Однако Пиппу бесили подобные уточнения – бездушные технические обозначения. Больше ничего. Близкие люди не должны вписываться в математическую формулу. Родство не исчисляется десятичными дробями. Виктор с Джошем не на три восьмых и не на сорок процентов приходились ей родней. Они целиком и полностью были ее семьей. Папой и озорным маленьким братишкой. Родной отец Пиппы, от которого ей досталась первая часть фамилии, погиб в аварии, когда девочке было всего десять месяцев. Мама иногда, бывало, спрашивала, помнит ли дочка, как папа всегда гудел что-то себе под нос, когда чистил зубы, или как смеялся, когда вторым внятно выговоренным словом у Пиппы получилась «кака». Девочка улыбалась и согласно кивала, хотя на самом деле, конечно, отца не помнила. Бывают моменты, когда просто необходимо соврать. Ложь во спасение. Мы ведь делаем это не для себя, а ради близких. Каждому бывает нужно разделить с родным человеком свои воспоминания. – Как твой проект, Пип? – обернулся к ней Виктор, одновременно расстегивая на собаке рубашку. – Продвигается, – ответила она. – Пока собираю и записываю все необходимые сведения. Сегодня утром вот с Рави Сингхом встречалась. – Ух ты, ну и как? – Он был занят, но мы договорились на пятницу. – Я бы к ним не пошел, – опасливо заметил Джош. – Потому что ты несмышленыш. До сих пор веришь, что в светофоре настоящие человечки живут. Не дорос еще до зрелых рассуждений. – Пиппа укоризненно посмотрела на брата. – Сингхи никому не причинили зла. – Джошуа, представь, что все вокруг сторонились бы тебя за проступок сестры, – вставил свое слово Виктор. – Да что Пип может натворить?! Она только и знает, что уроки делать! Пиппа со всего размаха треснула Джоша по лицу диванной подушкой. Виктор скрутил мальчишке руки за спиной, мешая дать сдачи, и защекотал. – Что-то мамы долго нет. Почему, как думаете? – Пиппа, дразня, поднесла к лицу обезоруженного брата ногу в пушистом носке. – Отправилась после работы в книжный клуб для уставших мамочек, – ответил Виктор. – Значит… можно пиццу на ужин заказать? – спросила Пиппа. Топор войны был мгновенно закопан, и они с Джошем снова оказались по одну сторону баррикад. Мальчик вскочил, схватил сестру за руку и умоляюще взглянул на папу. – Конечно, – кивнул Виктор, с улыбкой шлепнув сына по попке. – Нужно укреплять свои тылы! – Пап, – недовольно процедила Пиппа. Угораздило же ее научить его выражению про тылы… Пиппа Фитц-Амоби ВКП 02.08.2017 Журнал расследования – Запись 2 В газетах даются очень отрывочные сведения о расследовании дела Энди Белл. Придется пока заполнять пробелы слухами и собственными догадками. Запланировала еще несколько важных бесед. Надеюсь, картина вскоре прояснится. Думаю, Рави и Наоми (одна из лучших подруг Сэла) обязательно расскажут что-то стоящее. Судя по словам Анджелы, полиция, скорее всего, сначала допросила членов семьи, обыскала дом, а затем стала интересоваться друзьями Энди. После тщательнейшего изучения страницы Энди в Фейсбуке я пришла к выводу, что у пропавшей были две лучшие подруги – Хлоя Берч и Эмма Хаттон. Вот доказательство: