Выяснив у подруги, можно ли начинать жарить мясо, получил через закрытую дверь разрешение. Так, немного масла, раскалил сковородку и шлёпнул первый стейк. Толщиной с полтора пальца, обжарю с двух сторон минут по пять. Больше не надо. Как раз уместилось три куска. Пошёл волшебный духан. - Ой, как у вас вкусно пахнет, - Катя заглянула на кухню. Я такой её ещё не видел. Пушистый розовый халат, тёплые носки на стройных ножках, и чалма на голове. Выглядит потрясно и так по-домашнему. - Так, дамы, накрывайте на стол. Пять минут и всё будет готово. Подчиняясь моим указаниям, девчонки принялись раскладывать в кисюшки дары осени. Я вывалил лечо и открыл крабов. Машка, понюхав их сморщилась и скорчила забавную рожицу, - так, а это только тем, кто хорошо себя вёл. - Я хорошо себя вела. - Ну тогда тебе можно немножко, - и я пододвинул блюдце с консервированными кусочками. - Не хочешь? А тортик? Ну и отлично, беги мыть руки и за стол. Ну вот, почти семейный ужин. Машка сидит на специальном высоком стульчике, а её мама справа от меня: - Ну, девочки, за вас. Я так рад вас увидеть. Пусть у вас всё будет хорошо. Малая важно чокнулась соком, а мы с Катей приложились к вину. - У-мм, какая вкуснятина, - Катя держит на вилке очередной кусок мяса. - Не знала, что у тебя талант готовить. - Будешь знать, я пока мотался по сборам и соревнованиям, многому научился. Возможно, сказалось выпитое, но нам так хорошо вместе. Машка удивительно цементирует наши зарождающиеся отношения. Мы весело смеёмся над нею, малышка ёрзала у меня на коленях. Пока мы доедали мясо, она дорвалась до тортика. И её забавная мордашка вся в шоколаде, пришлось вставать и идти в ванную, отмывать замарашку. В девять она сломалась, и я отнёс ей в кроватку, пару сказок и она уснула. - Всё, спит, - Катя успела переодеться в тёплую пижаму. Сейчас она баюкает большую чашку чая и раздумывает, съесть ещё тортик или погодить. Я деликатно удалился спать в зале, чувствую, девушка не поймёт иного. 7-е ноября, в этот день все собираются коллективами и дружно демонстрируют свои политические пристрастия. В первый раз мне не надо идти на демонстрацию. Всегда это жёстко регламентировалось, только предсмертное состояние давало повод не прийти. Всегда, даже в школе мы ходили на демонстрации. Этот год не стал исключением, если я выпал из общественной жизни, то Катя должна присутствовать. Малую оставили с пожилой соседкой, а сами отправились на одну из основных улиц города. Работники музея стояли хлипкой колонной, на три десятка женщин всего трое мужчин, и те преклонного возраста. Поэтому моё появление было встречено одобрительно, мне сразу вручили транспарант с изображением одного из членов Политбюро. Если честно, я в первый раз вижу его холёную упитанную физиономию. Хорошо, что на улице чуть ниже нуля. Но за два часа, пока мы ждали сигнала на выдвижение – продрогли капитально. Насколько я понял, Катя здесь на правах молодого специалиста. К ней неплохо относятся более маститые работники культуры и искусства. Меня приняли, как её ухажёра. Пусть так, я сжимал её холодную ладошку и изображал повышенный интерес к рассказам старших коллег. А когда меня угостили крепкой наливочкой из фляжки, мне даже не пришлось притворяться. Наконец дали команду выдвигаться, и мы влились в общий поток. Проходя по площади, где стояли трибуны с местным руководством, мы в ответ на лозунги, - «Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция», - дружно и искренне орали, - «Урааа». «Да здравствует коммунистическая пария Советского Союза, …», - нам не жалко, - Урааа.. Пройдя до соседнего переулка, мы начали искать грузовик, в который нужно сложить транспаранты. Все изрядно продрогли и торопились домой. На предложение продолжить праздновать в коллективе Катя ответила отказом, - нет, девочки, мне Машку забрать от соседки нужно. Причина безусловно объективная, поэтому нас отпустили, благословля. Назад ехали в переполненном автобусе, народ торопился домой к столу, а я воспользовался ситуацией и прижал к себе девушку. Так, на сей раз уговорил девчонок, и мы пошли перекусить в столовую. Готовить неохота, а там подают приличный лагман. Назад шли привычным составом, Мария у меня на плечах, её мама рядышком. Вечером мы уложили малую, а сами сели в зале, смотреть праздничный концерт. Катя в домашней юбке и лёгкой майке. Дома топят капитально, я тоже поспешил снять свитер. Не помню, в какой момент это случилось, просто Катя встала, принести что-то с кухни, и вдруг очутилась у меня на коленях. Целовались мы как сумасшедшие, потом переместились на кровать. Дальше умопомрачение, я жадно ласкал девушку и наслаждался каждой клеточкой тела новыми ощущениями. Наши дыхания смешались, мы стали единым целым. Проснулся я рано, на улице ещё темно. Только фонарь с улицы освещает комнату. Катя разметала волосы по подушке, я, опасаясь её побеспокоить, убрал прядку в сторону. Так, лёжа на боку и любовался знакомой незнакомкой. Катя изменилась, по-женски. Стала более требовательной, ушла подростковая застенчивость. Я же заново переживал прошедшую ночь. Это новый для меня опыт. Впервые мне не надо утром уходить от женщины, я могу даже представить себя главой семьи. А что, если это станет нормой? Если нам удасться вернуть отношения? Как только стало светать, я почувствовал, что мне необходимо на воздух. Одел костюм, кроссовки и выбежал из подъезда. Свежо и бежать легко. Я припомнил, что через две улицы есть парк. Вот там я пробежался, потом потерзал ржавый и скрипящий турник. Почувствовав, что мысли и чувства пришли в норму, присел на краешек ограждения. Нравится ли мне изменения в моей жизни? Скорее да, чем нет. Люблю ли я Катю? Не знаю, рано говорить об этом. Но однозначно, мне хорошо с ней. Эту ночь с Катериной я безусловно ждал, и произошедшее смело, как кипяток ледяную крошку, остатки недоверия между нами. Так чего городить сложности? Открыв дверь, застал подругу в халате, сидя на кухне, она смаковала кофейный напиток. - Ты куда исчез, я же переживаю, - от этой фразы у меня потеплело на душе. - Кать, я немного пробежался по вашему парку. Сейчас сполоснусь и приготовлю нам завтрак. Вы гренки будете есть? В этот день мы вылезли после обеда из конуры выгулять Машку, а так сидели дома. Я смотрел, как девушка хлопочет на кухне, а сам изображал хозяина. Отремонтировал утюг, починил проводку в спальне, люстра не горела, нашёл обрыв провода. Короче отрабатывал кормёжку. Дочь на удивление спокойно отнеслась к тому, что теперь мама пристроилась на моих коленях. Никакой ревности, наоборот, залезла третьим этажом и весьма довольно происходящим болтала ножками. - Вов, и что теперь будет? Мама завтра вернётся, будет скандал. Она с тех пор тебя недолюбливает. — Это я заметил, ты сама что думаешь? Мы проговорили два часа, нам многое нужно было поведать друг другу. В итоге я признался, что питаю чувства к обоим девочкам и хочу жить с ними вместе. Как? Это вопрос уже пятый. Валентина Васильевна, как порядочный человек позвонила, не стала открывать своим ключом. Факт моего присутствия в квартире ей явно не понравился, но хватило мозгов, промолчала. Что-то буркнула и сунула мне две тяжелые сетки. Это подарки из северной столицы. Пока она, закрывшись в ванной мылась, мы с Катей готовили обед. У нас сварен настоящий борщ из мозговой косточки. Осталось только порезать бородинский хлеб и достойно встретить цунами. Ели мы не торопясь, Катя спрашивала у мамы о поездке, а та вяло отвечала. А сама перемаргивалась с дочкой, типа, а этот тут откуда взялся? И когда свалит? Понятно, что придётся объясняться. И этот момент не заставил себя ждать. Машу мама пошла укладывать, а тёща достала графинчик и плеснула нам коричневой жидкости в рюмки, - ну, молодой человек, за что выпьем? В лучших отечественных традициях я поднял рюмку, колыхнул жидкость, любуясь игрой света на хрустальных гранях. Потом посмотрел на женщину. На удивление я абсолютно спокоен, - а давайте Валентина Васильевна выпьем за новую семью. За Машку и наше с Катей счастье. - Во как, а Вы не поторопились, молодой человек? Помнится, это мы уже проходили. Результат не очень порадовал, Вы исчезли на долгие годы. А что сейчас изменилось? Я не стал греть дальше рюмку и опрокинул пахучую жидкость, неплохой коньячок, однако. За мной и женщина лихо выпила. Поставив рюмку, продолжил - а знаете, Валентина Васильевна. Вы правы, я ошибся тогда, трудно спорить. И за это расплачиваюсь. Вон, дочь без отца растёт, - и кивнул в сторону спальни. - Но, поймите, мне тогда только стукнуло 17, да, мы были с Катей влюблены. Но я оказался в Москве, попал в непростую ситуацию. Пришлось срочно идти, защищать Родину. Я просто растерялся и пытался выжить. А потом потерял с вами связь. Сейчас же всё изменилось, Машке нужен отец. И, желательно не в другом городе. А с Катей у нас тоже всё хорошо, просто нам нужно время. Молчание, не заметил, что нас стало больше. Екатерина стоит, подперев косяк и теребит косу. Её маман что-то рассматривает в окне, - ну допустим, а как вы жить то будете? Или ты к нам собрался переехать? - Зачем к вам, у меня в Балашихе двухкомнатный кооператив, недавно въехал в новый дом. Катя с Машкой переедут ко мне. Там и садик рядом. Ну а музеев у нас полно. - Да, и что она там будет делать, пока ты будешь носиться по своим соревнованиям? Тут дочь подала голос, - мам, Володя перестал выступать. Он заканчивает институт в этом году и подрабатывает, пишет эти, как их, программы для компьютера. Вроде взгляд мадам прокурорши потеплел. На этом разговор закончился, но спал я один в зале на диване. И на удивление выспался. Весь ноябрь и половину декабря я мотался по региону. Пошла моя бухгалтерская программа, причём в первую очередь брали первую, правда доработанную версию «Мини-бухгалтерия». Многопользовательский вариант пока не востребован. Работал не только за наличку. У меня же кооператив, вот я и провожу небольшие суммы по безналу. Даже в налоговой инспекции появилась история моей предпринимательской деятельности. Но, конечно же предпочитаю старый добрый рубль, который в последнее время всё больше теряет свою покупательскую способность. Стало сложно купить продукты, да и шмотки исчезли с прилавков. Что-то новый наш руководитель страны мудрит со своей жёнушкой. Говорит красиво, а в магазинах всё страшнее становится. По соседству со мной небольшой гастроном, так там стоят скучающие продавцы, а на полках зелёный горошек и икра заморская, баклажанная. Хорошо, что деньги на кармане появились, могу позволить покупать на рынке. Вот там есть всё, даже оживление такое. Народ ходит, присматривается и бурчит, что всё подорожало. Поначалу я не обратил внимание на то, что утром стало трудно вставать. Прямо тело ломит, будто накануне вагоны разгружал. Но своё тело за годы занятия спортом изучил до мельчайшей молекулы. Я могу собраться, если даже не очень хорошо себя чувствую. Но тут дикая апатия накатила, в рот ничего не лезет, еле ноги волоку. Я, по идее, приписан к районной поликлинике, но ни разу там не был. Вообще не помню, чтобы я серьёзно болел. Так, по мелочи, кашель-сопли, ну или живот скрутит. Решил по старой памяти обратиться в спортдиспансер. У меня карточка даже там осталась, и врач-терапевт приняла сразу, почти не ждал.На обычный вопрос, «на что жалуемся» я только попытался сформулировать свои претензии к организму, как немолодая врачиха подскочила и оттянула мне веко, - и давно это у тебя, такое недомогание? - Ну, дня три. - А стул белый, моча тёмная? - Ну, да, странноватый такой цвет. - Да у Вас батенька гепатит. Где это ты его подхватил зимой-то? И завертелось, сразу вызвали скорую, мне стоило большого труда и некоторой суммы денег, убедить не сообщать в санэпидемстанцию. А то те приедут ко мне домой делать дезинфекцию. Если бы это произошло в поликлинике, меня бы никто слушать не стал. А в диспансере удалось договориться. Вот же попал, на скорой меня доставили в инфекционное отделение больницы скорой помощи. В приёмном покое быстро оформили, выдали уродскую выцветшую пижаму на размер больше и отвели в палату. Четыре койки, две заняты, я лёг у двери. Постепенно завязался разговор, мне быстро объяснили, что и куда и я мгновенно окунулся в царство таблеток, систем, и прочей медицинской терминологии. С этого дня мои мысли крутятся вокруг братьев близнецов, билирубин и алат. Утром медсестра берёт кровь из вены, после обеда оглашают результаты. Эти самый братья, у меня хреновые. Самочувствие соответствующее, да и к тому же у меня ничего нет с собой. В чём повязали, в том и хожу. Ни мыльно-рыльных, ни одежды, ни книжки почитать, только старая местная пресса. Спасло то, что со мной в тот день расплатились клиенты и двести пятьдесят рублей в кармане имеется. И когда к соседу пришли посетители, я попросил купить мне зубную щётку с пастой, полотенце и дешёвый спортивный костюм с тапочками. Со жрачкой спасает то, что в рот не могу ничего засунуть, а так в столовке жрачка убогая. Нам и так ничего нельзя, только отварное и на пару. Соседям приносят какую-то снедь, а я как волк-одиночка. Родители далеко, да и пугать не хочется, надеюсь я тут ненадолго. Кате тоже не сообщишь, где я тут в отделение межгород найду. Так и покатили мою невесёлые будни. Я прикидывал, где мог подхватить вирусную инфекцию, которую ещё называют болезнью грязных рук. Овощи и фрукты я всегда тщательно мою, правда не в кипятке, то есть теоретически мог и от них. А ещё я частенько оказываюсь в дали от дома и питаюсь в столовых. Тоже как вариант, мог и там, иди-знай. От скуки выть хочется, я привык к напряжённому графику, а тут от укола до обеда слоняешься по отделению. Оно изолированно, не выпускают, мы же заразные. В сортире нарики варят в нержавеющей ложке свою кислятину, не стесняются тут же ширяться, вот и я разглядываю плакаты на стенах. Изучил все наставления. В палате два парня. Вадик совсем молоденький и мне его искренне жаль. Парню 17 лет, попал сюда, как и мы с вирусным гепатитом, выйдет с хроническим и язвой желудка. У него болезнь проходила в тяжёлой форме и стали давать гормоны. А они очень агрессивны, надо перед употреблением обязательно что-то скушать. Парень пренебрёг этим и заработал прободную язву желудка. Да ещё и на операционном добавили гепатит более сложной формы. Брр, какая гадость, нет, я буду прислушиваться к врачам. А когда нас посетил профессор, я сделал ему подношение в виде бутылки армянского коньяка и попросил взять под своё крыло. Сослался на великую ценность для будущего советского спорта. Тот посмеялся, но не отказал. Был в хорошем настроении, а я его рассмешил. Второго парня звали Сергей, ему уже под сороковник. Что-то в нём было странное, худое лицо и беспокойные глаза. Так получилось, что Вадика выписали и мы остались вдвоём. Ночью я не мог спать, всё тело дико чесалось. - А это из-за высокого билирубина, - пояснил сосед по палате, - у меня тоже чесотка. Вот мы с ним большую часть ночи трепались за жизнь: