У него зазвонил телефон. Это был один из его людей, Яя Бокасса, которого послали в диспетчерскую следить за происходящим на платформе. - "Все экраны погасли!” - он сказал об этом Те-Бо. “Я нигде не вижу, что происходит.” - Саботаж! - драматически объявил Те-Бо. - “Должно быть, кто-то перерезал провод или разбил камеры.” - Это невозможно! Мы учли весь персонал на буровой установке. И как они могли убить все камеры сразу? Должно быть, в системе произошел сбой.” “Тогда заставь ее снова работать!” “Я не знаю, как это сделать. Мне нужна помощь.” Те-Бо с отвращением выдохнул: - "Фу!" - Он прекратил разговор и повернулся лицом к заложникам. “Écoutez! Послушайте меня! - крикнул он. “Я требую, чтобы любой человек, который знает, как работает диспетчерская, немедленно объявил о себе. Если вы этого не сделаете, я убью двоих из вас прямо сейчас. У вас есть десять секунд, или я начну стрелять.” Те-Бо начал обратный отсчет. Он уже дошел до цифры " два“, когда кто-то окликнул его: - Я расскажу вам все, что вам нужно знать. Только, пожалуйста, не стреляйте.” - Très bien” - сказал Те-Бо, когда мужчина шагнул вперед, подняв руки над головой. Он выплюнул серию быстрых приказов по-французски одному из террористов, а затем спросил человека перед ним: "Как вас зовут?” “Гершель Ван Дейк, - ответил он с сильным африканерским акцентом. “Итак, вы говорите,что можете управлять диспетчерской. Отлично. Она не работает правильно. Так что вы заставите ее функционировать. Если вы этого не сделаете, то умрете.” Те-Бо отдал еще несколько приказаний своему человеку, и Гершеля увели в рубку управления. Это была небольшая неудача, но в целом Те-Бо все еще был вполне доволен. Все шло по плану. Он посмотрел на секундомер на своем телефоне. Часы показывали четыре минуты и пятнадцать секунд. Пора найти еще одного заложника и убить его. Кросс взял два патрульных катера на курс с подветренной стороны платформы, подталкивая их прямо к самому краю светового бассейна, давая им достаточно свободы маневра, чтобы их все еще было трудно заметить, если пилот воздушного вертолета случайно посмотрит в их сторону. Каждый член команды был вооружен длинноствольным "Ругером". У многих были сумки с дополнительным, специализированным снаряжением. Двое мужчин из SBS, плававших в той же группе, что и Настя, входили в нее вдвоем, причем у одного из них была дополнительная веревка, прикрепленная к поясу, рядом с веревкой его приятеля. Дальний конец веревки был прикреплен к канистре длиной около метра. Последнее, что Кросс сделал перед тем, как войти, было сказать ему: - “Что бы ты ни делал, присматривай за этой штукой. Если он не доберется до буровой установки в целости и сохранности, мы можем просто прыгнуть обратно в воду и поплыть домой.” - Не волнуйтесь, босс, вы его получите.” “Хороший. Ладно, Донни, нам пора идти на вечернее купание.” На Гленаллен-кроссе говорили о том, чтобы доплыть до платформы вплавь. Как только он действительно оказался в воде, это было больше похоже на отчаянную попытку произвести что-то отдаленно похожее на гребок вольным стилем, когда волны подхватили его, понесли вперед, а затем погрузили в бурлящий, пенящийся вихрь. Раз за разом он выныривал обратно на поверхность, хватал ртом воздух и снова начинал махать руками и ногами, чувствуя, как натягивается веревка, связывающая его с гораздо более быстрым и опытным Макгрейном. Хуже всего было то, что сухой скафандр, запечатанный на запястьях и лодыжках и специально предназначенный для того, чтобы удерживать влагу внутри и снаружи, превращался в его собственную сауну, поглощая все тепло, вырабатываемое его усилиями. Ни одна капля морской воды не проникла в скафандр, и все же Кросс был весь мокрый от собственного пота, когда его температура поднялась. Теперь он понял то, что уже давно знали все SBS и тюлени: тепловой удар - такая же большая опасность для боевого пловца, как и само море. Кросс и все его люди были в гонке со временем, чтобы попасть на платформу, прежде чем тепло их тела доберется до них. Все это время гигантская громада платформы Магна Гранде нависала над ними все более внушительно, и кросс чувствовал себя все меньше и меньше по мере того, как становился все более очевидным весь масштаб того, что ему предстояло освоить. Массивные ноги с боковыми опорами походили на неподвижную, неподатливую четверку стальных Утесов, с жестоким безразличием ожидающих, когда же море обрушит на них эту разношерстную группу слабых, борющихся людей. Волны, разбивающиеся о его ноги, образовывали вихри и разрывные течения между ними, и океан нес его прямо в водоворот, так что он стоял перед выбором: быть расплющенным о ногу, как жук на ветровом стекле, или утонуть, когда его засасывало в голодное море. Он возблагодарил небеса за то, что Макгрейн опередил его. - “О, все не так уж плохо, сэр” - сказал шотландец, когда первый патрульный катер маневрировал на позиции. - "По сравнению с плохой ночью на Северном море это просто чертов мельничный пруд.” Теперь они были достаточно близко, чтобы даже под дождем и брызгами, бьющими в глаза, Кросс мог разглядеть ржавую лестницу, спускающуюся по одной из ног, на которую нацелился Макгрейн. Он увидел, как ветеран SBS снова повернул к нему голову, хотя его глаза были сосредоточены на чем-то за пределами их обоих. Кросс тоже повернулся, чтобы проверить, на что смотрит Макгрейн, и тут его кровь, так недавно близкая к кипению, словно застыла в жилах. К ним приближалась волна. Она был намного выше, чем все, с чем они когда-либо сталкивались. Это была черная стена воды, сверкающая отраженными огнями буровой установки, и она казалась такой же твердой, как и сама платформа; она поднималась над Кроссом, как огромный сапог, готовый наступить на него. Она все приближалась и приближалась, окружая и обволакивая Кросса. Ему казалось, что он находится в длинном туннеле, стены которого были сплошь покрыты водой. Затем стены туннеля начали разрушаться, когда волна накрыла их, и все, что Кросс мог сделать, это сделать последний вдох и помолиться. "Ооххх, дерьмо!" - Донни Макгрейн видел много волн, но никогда не видел ничего подобного. Откуда, черт возьми, она взялась? Казалось, что каждая вторая волна была транзитным фургоном, а эта - танком "вождя". Он опустил голову, выставил вперед руки в гонке вольным стилем и сильно ударил ногой, не обращая внимания на вздымающиеся легкие и ноющие мышцы, когда он вытянул из своего тела последний всплеск скорости. Ему не нужно было смотреть; он чувствовал тяжесть воды, которая дугой накатывала на него, когда он мчался на волне к буровой вышке. Теперь лестница была всего в нескольких метрах от него. Казалось, она дразнила его умоляющие пальцы, когда он вытянул правую руку и чуть не упал. Теперь он чувствовал, как его тащит вниз по течению волна, готовая со всей своей мощью разбиться о человеческую структуру, которая имела наглость сопротивляться ее путешествию через океан. Левая рука Макгрейна перекатилась через его тело и потянулась к лестнице . . . и хотя его пальцы касались металла, он не мог заставить их держаться. Он снова ударил ногой, когда гребень волны ударил по ноге высоко над ним, сделал последний отчаянный выпад и почувствовал, как его кулак сжался вокруг ступеньки, когда вода швырнула его на лестницу, выбив дыхание из легких. Макгрейн скорее почувствовал, чем увидел, как Кросс швырнул лицо в ноги, всего в паре метров от него, и тут ему показалось, что вся тяжесть семи морей обрушилась на него, когда волна обрушилась вниз, оторвала его от лестницы и глубоко засосала в свои объятия. Проблема была не только в его собственном положении. Макгрейн чувствовал, как тяжесть Кросса тянет его вниз, и он знал, что новичок, даже такой опытный во многих других военных дисциплинах, должен был чувствовать себя дезориентированным, когда его погружали ночью под воду. Если Кросс начнет плыть глубже, а не подниматься на поверхность, он утопит их обоих. Но тут Макгрейн почувствовал, что веревка под ним ослабла. На мгновение ему показалось, что Кросс перерезал веревку, не желая тащить их обоих вниз. Он был из тех людей, которые способны на такое безумное самопожертвование. Но тут Макгрейн увидел на фоне темной воды пятно еще более глубокой, кромешной черноты и подумал: "Понтон!" - и во второй раз врезался в необработанную сталь. Он потянул за леску и почувствовал ответный рывок. Значит, Кросс был в сознании. Макгрейн снова дернул леску, на этот раз потянув ее вверх. Он помолился, чтобы Кросс понял намек, оперся о понтон, присел на корточки, а затем рванулся вверх. Кросс последовал за ним, и Макгрейн начал брыкаться, пытаясь выбраться на поверхность. Он запыхался, а они все еще находились по меньшей мере в десяти, а может быть, и в двадцати метрах под поверхностью. Макгрейн не обращал внимания на боль в легких и боролся с кричащими голосами в голове, искушающими его выдохнуть, выдохнуть весь несвежий газ из тела и втянуть чистый, свежий воздух обратно. Но там не было воздуха, только вода. Вдохнуть-значит утонуть и умереть. Он должен был довольствоваться тем, что имел . . . но ему так, так хотелось выдохнуть. Макгрейн снова ударил ногой и почувствовал, что Кросс делает то же самое, когда веревка снова ослабла. Макгрейн почувствовал, как его лишенный кислорода мозг начинает шипеть, как не настроенный телевизионный экран. Блаженная, безболезненная бессознательность была всего лишь мгновением впереди. Теперь он опирался не на свое обучение плаванию, а на жестокие уроки, которые ему преподали, как сопротивляться боли пыток, заглушать агонию, игнорировать все свои самые глубокие инстинкты. Он брыкался снова, и снова, и снова, потерявшись в черной, лишенной солнца Вселенной, в которой не было ничего, кроме боли, воды и ударов ногами . . . и вдруг его голова вынырнула из воды на открытый воздух, и теперь он мог открыть рот и втянуть соленый воздух глубоко в свои голодные легкие. Он ступил на воду, огляделся и увидел, что Кросс позади него делает то же самое, а за ним - лестница, которая просто невозмутимо торчала сбоку ноги, как бы говоря: - “Ну и где же, черт возьми, ты был?” Море теперь казалось немного спокойнее, и Макгрейну не составило особого труда ухватиться за нее, взобравшись на несколько ступенек и помогая переправиться вслед за ним. - "Ладно, - сказал он, - давай поднимемся на самый верх этой ублюдочной вышки.” На палубе "паука" не было никаких признаков присутствия врагов, равно как и признаков того, что они там побывали. Платформа была прямоугольной формы, и на каждом конце длинных боковых сторон были металлические лестницы, заключенные в защитную стальную сетку, но в остальном открытые для элементов, которые зигзагообразно поднимались по внешним сторонам платформы. Миновав три нижние палубы, они поднялись на главную палубу. Жилой и административный блок располагался в одном конце главной палубы, а вертолетная площадка располагалась на ее крыше. Различные технологические функции производственного блока находились на другом конце палубы, как можно дальше от жилых помещений, а вышка возвышалась над платформой между ними. Как только он вышел из воды, Кросс вставил свой наушник и теперь снова получал информацию от Дейва Имбисса.