– Отдайте мне мои письма! – потребовал Бэзил. – Получать почту – мое конституционное право. – А с чего ты взял, что кто-то вздумает писать такой заднице, как ты? – последовад немедленный ответ из-за сетки. Со своего места Бэзил видел только смутные очертания лица и блестящие глаза, смотрящие на него в упор. Бэзил отлично знал, что надо сделать с глазами, чтобы они не блестели и не смотрели, куда им не положено, но в этой конуре ему не развернуться. От ярости и бессилия у него свело челюсти. – Я знаю, что письма для меня есть, – упорствовал Бэзил. – И я хочу их получить. Лицо исчезло. В камеру вдвинули лоток. Встав с койки, Бэзил забрал поднос с едой, лоток с грохотом отъехал за толстую стальную дверь. – Надеюсь, никто не плюет в твои яйца, – послышалось из-за сетки. – Приятного аппетита! Дощатый пол холодил босые ступни. Когда Люси вернулась в спальню, Стиви все еще спала. Поставив чашки с кофе на тумбочку, Люси сунула руку под матрас, чтобы забрать оттуда обойму. Конечно, вчера ночью она вела себя безрассудно, но не настолько, чтобы оставить на виду заряженный пистолет, когда в доме есть посторонний. – Стиви? – окликнула она спящую. – Давай, просыпайся. Эй! Стиви открыла глаза. – Круто, – зевнув, сказала она, наблюдая, как Люси заряжает пистолет. – Мне пора, – заявила Люси, подавая ей кофе. Стиви посмотрела на пистолет. – Ты, должно быть, здорово мне доверяешь, если вчера оставила эту штуку на тумбочке. – А почему я должна не доверять тебе? – Думаю, вам, юристам, есть чего опасаться. Вы стольким людям испортили жизнь! В наши дни ни в ком нельзя быть уверенным. – Стиви потянулась. Вчера Люси сказал ей, что она адвокат и работает в Бостоне. Наверное, эту Стиви нередко обманывали. – Как ты догадалась, что я пью только черный? – Я не догадалась. Просто в доме нет ни молока, ни сахара. Мне действительно надо идти. – Останься. Не пожалеешь. Мы ведь вчера не совсем закончили. Я так напилась, что даже не смогла тебя раздеть. Первый раз со мной такое. – Похоже, у тебя вчера многое было в первый раз. – Ты ведь так и не сняла одежду, – еше раз напомнила Стиви, отпивая кофе. – Впервые такое вижу. – Но тебя это не слишком волновало. – Значит, волновало, если я об этом помню. Еще не поздно все исправить. Стиви приподнялась и села, подложив под спину подушки. Одеяло соскользнуло вниз, обнажив ее грудь с твердыми от холода сосками. Стиви явно сознавала свою красоту и знала, как ею распорядиться. У Люси не возникало сомнений, что случившееся ночью – далеко не первое подобное приключение ее новой знакомой. – Господи, как голова раскалывается, – простонала Стиви, невозмутимо наблюдая, как Люси ее разглядывает. – А ты говорила, что от хорошей текилы такого не бывает. – Но ты же мешала ее с водкой. Стиви взбила подушки, и одеяло совсем сползло. В утреннем свете она выглядела еще более соблазнительной, чем ночью, но Люси не захотела продолжения. Ее интересовали лишь таинственные рисунки на теле красавицы. – Помнишь, я тебя спрашивала о них ночью? – Ночью ты мне задавала кучу вопросов. – Я спросила только, где это тебя так разрисовали. – Слушай, давай-ка залезай сюда, – хлопнула Стиви рукой по простыне. Ее взгляд прожигал Люси насквозь. – Наверно, это больно! Если только татуировка не фальшивая. А мне кажется, она у тебя именно такая. – Я могу смыть это ацетоном или детским маслом. Но у тебя ведь здесь ничего нет? – А зачем это вообще? – спросила Люси, продолжая разглядывать отпечатки. – Это была не моя идея. – А чья? – Да так. одной зануды. Она меня раскрашивает, а мне потом приходится отмываться. – Ты разрешаешь кому-то размалевывать себя? – нахмурилась Люси. – Что за глупость! – При мысли, что кто-то рисует на голом теле Стиви, она почувствовала ревность. – Можешь не говорить, кто это. Меня это не интересует. – Гораздо приятнее разрисовывать кого-то другого! – заявила Стиви, и Люси снова почувствовала уколол ревности. – Ну иди сюда, – пропела Стиви своим нежным голосом, снова похлопав ладонью по кровати. – Нам нужно уходить. У меня куча дел. – Люси, сгребла в охапку свои грубые черные джинсы и черный же бесформенный свитер. Прихватив пистолет, она заперлась в ванной. Раздеваясь Люси избегла смотреть в зеркало. Она и без того знала, что произошло с ее фигурой. Какой смысл еще раз ужасаться? Стоя под душем, она несколько раз провела пальцами по телу в надежде обнаружить какие-то изменения, потом насухо вытерлась полотенцем, по-прежнему отводя взгляд от зеркала. – Вы только посмотрите на нее! – воскликнула Стиви, когда Люси вышла из ванной – одетая и совсем упавшая духом. – Ну прямо секретный агент! Я тоже хотела бы быть такой. – Но ты же меня совсем не знаешь. – После этой ночи еще как знаю! – Стиви окинула Люси взглядом. – Тебе любая позавидует. Вид у тебя крутой. Ты ведь ничего не боишься, правда? Наклонившись, Люси подняла с полу одеяло и набросила его на Стиви. Та застыла, опустив глаза. – Извини. Я не хотела тебя обидеть, – кротко произнесла она, покраснев. – Просто здесь холодно… – Ничего. Со мной и раньше такое случалось. – Стиви подняла на Люси печальные испуганные глаза. – Ты считаешь меня уродиной. Толстой уродиной. И я тебе не нравлюсь. Днем все выглядит совсем по-другому. – Ну уж толстой уродиной тебя никак не назовешь, – возразила Люси. – И ты мне нравишься. Просто… Черт! Извини, я не хотела… – Ничего удивительного. Как я могу понравиться такой девушке, как ты? – грустно произнесла Стиви, заворачиваясь в одеяло и слезая с кровати. – С тобой любая пойдет. Но все же я тебе благодарна. Спасибо. Я никому ничего не скажу. Люси молча наблюдала, как Стиви забирает свою одежду из гостиной и одевается. Она дрожала, губы ее кривились. – Боже мой, только, пожалуйста, не плачь, Стиви! – Ну хоть имя мое помнишь! – Что ты хочешь этим сказать? Широко распахнув глаза, в которых все еше плавал испуг, Стиви взмолилась: – Отпусти меня, пожалуйста! Я никому не скажу. Спасибо. Я тебе очень благодарна. – Что ты такое несешь? – оторопела Люси. Стиви завернулась в свое пальто и выскользнула за дверь. Стоя у окна, Люси задумчиво смотрела, как женская фигурка в длинном разлетающемся черном пальто с капюшоном и черных сапогах исчезает за пеленой снега. Глава 9 Спустя полчаса Люси, натянув лыжную куртку, разложила по карманам пистолет и две обоймы с патронами. Заперев дверь, она осторожно спустилась по занесенным снегом ступенькам. Какая странная эта Стиви! Люси чувствовала себя виноватой. Потом ее мысли переметнулись к Джонни, и чувство вины усилилось. Люси вспомнила, как он пригласил ее на ужин в Сан-Франциско. Он пытался ее успокоить. – У тебя все будет хорошо, – пообещал он. – Я не могу так жить, – сказала она. В ресторане на Маркет-стрит сидело множество привлекательных женщин, уверенных в себе, счастливых… Люси чувствовала на себе взгляд, ей хотелось съежиться, сжаться в точку. – Я хочу что-то с этим сделать, – сказала она. – Ты только посмотри на меня.