– Ты считаешь, что кто-то подслушивает твои разговоры по мобильному? – Да нет, по моему чертову служебному, – сказал Марино, не сводя глаз с Ребы. Как же ему хотелось произвести на нее впечатление! – Кто бы это мог быть? – Вот это я и хочу выяснить, хотя и догадываюсь кто. – Но без пароля это невозможно. А его знаю только я. – Мне кажется, кто-то его узнал. Это бы многое объяснило. Так это возможно? Я могу позвонить тебе с моего служебного телефона, потом переключиться на сотовый, оставив служебную линию свободной, но так, чтобы казалось, что я продолжаю ее занимать? – Да, возможно, – ответила Люси. – Только не сейчас. Доктор Селф нажала светящуюся кнопку на телефоне. – Наш следующий гость. Он на связи уже несколько минут. Какое у вас необычное имя. Свин. Простите, что заставила вас ждать. Вы еще у телефона? – Да, мадам, – раздался вкрадчивый голос. – Вы в эфире. Итак, Свин, расскажите нам о своем псевдониме. Мы все сгораем от любопытства. – Это мое настоящее имя. Наступило молчание. Доктор Селф заволновалась. В эфире не должно быть пауз. – Ну, пусть так. Вы позвонили, чтобы рассказать нам грустную историю. Вы газонокосильщик и во время работы заметили цитрусовую гниль в одном из садов… – Нет. Не совсем так. Доктор Селф почувствовала легкое раздражение. Свин отклонился от сценария. Когда он позвонил в прошлый вторник и она выдала себя за своего секретаря, он совершенно четко заявил, что обнаружил цитрусовую гниль в саду одной пожилой дамы, живущей в Голливуде. Всего на одном апельсиновом дереве. И теперь все цитрусовые деревья в ее саду и на соседних участках должны быть срублены. Владелица зараженного дерева сказала, что покончит с собой, если он сообщит об этом в министерство сельского хозяйства. Она пригрозила застрелиться из ружья, оставшегося от ее покойного мужа. Муж этой женщины заложил свой сад после их свадьбы. Сейчас он умер, и эти деревья – все, что у нее осталось. Срубить их – значит посягнуть на самое дорогое в ее жизни, а на это никто не имеет права. – Потерять эти деревья для нее равносильно смерти, – объяснила доктор Селф аудитории. – Жизнь теряет всякий смысл. Ее ничто больше не держит на этой земле. Как вы решили эту дилемму, Свин? Ведь правда заманчиво поиграть в Бога? – Я не играю в Бога, а делаю то, что он прикажет. Несколько смутившись, доктор Селф тем не менее продолжила: – Какой нелегкий выбор вам предстояло сделать! Выполнить свой долг или последовать велению сердца? – Это я пометил ее деревья. Теперь она мертва. Вы были следующей. Но у меня уже нет времени. Глава 58 Они сидели на кухне. Ее окно выходило на грязный узкий канал. – Когда они исчезли, полицейские попросили дать им что-нибудь из вещей, на которых могла бы сохраниться их ДНК, – рассказывал Фред. – Расчески, зубные щетки, еще что-то… Но я не знаю, что они со всем этим сделали. – Вероятно, они так и не провели анализ. – Слушая Фреда, Люси размышляла о том, что сказал ей Марино. – Возможно, вещи все еще в хранилище вещдоков. Мы можем сделать запрос, но это слишком долго. Неужели кто-то мог узнать пароль ее компьютерной системы? Невероятно… Марино явно ошибся! Быть этого не может! Но освободиться от тревоги у нее никак не получалось. – Очевидно, они не придали большого значения этому происшествию. Сочли, что они просто сбежали, в магазине не было обнаружено никаких следов насилия, – продолжал Фред. – Никто ничего не видел, а ведь было уже утро, и мимо проходили люди. И потом мамин внедорожник… Он тоже исчез. – Но мне сказали, что ее машина была на месте. «Ауди». – Нет, ее машины не было. Это моя «ауди». Очевидно, кто-то видел ее, когда я приезжал в магазин. У мамы был «шевроле-блейзер». Она возила на нем товары. Вы же знаете, как свидетели все перевирают. Я весь день звонил в полицию, а потом приехал в магазин. Но там не было ни мамы, ни сестры. Мамина машина и сумка исчезли. – А по вашему сообщению кто-нибудь вообще приходил туда в тот день? – Магазин был открыт. Таблички «Закрыто» на двери не висело. – Что-нибудь пропало? – Да вроде ничего. Во всяком случае, ничего значительного. Правда, в кассе было пусто, но это еще ничего не значит. Она не оставляла там деньги на ночь. Должно быть, что-то произошло, если вам вдруг срочно понадобилась ее ДНК? – Я вам потом расскажу. Возможно, мы напали на след. – Вы не можете мне сказать? – Обещаю, что вы все узнаете. Что вы подумали, когда не застали их в магазине? – По правде говоря, я решил, что они просто укатили куда глаза глядят. – Почему вы так подумали? – У нас в семье была куча проблем. Финансовые взлеты и падения. Проблемы личного характера. У отца была фирма, занимавшаяся ландшафтным дизайном. Очень успешный бизнес. – В Палм-Бич? – Там был главный офис. Но у него были теплицы и питомники и в других местах. В середине восьмидесятых его разорила цитрусовая гниль. Все его деревья срубили, и он был вынужден распустить почти весь персонал. В общем, дело шло к банкротству. Мама очень переживала. Но отец сумел встать на ноги, и его дела пошли даже лучше, чем раньше. Однако мама так и не оправилась. Не знаю, зачем я все это вам рассказываю. – Фред, я пытаюсь вам помочь. Но я не смогу этого сделать, если вы что-то скроете от меня. – Тогда, вероятно, надо начать с того времени, когда Хелен было двенадцать. Я учился на первом курсе колледжа, а Хелен отправили к маминому брату и его жене. Она прожила там около полугода. – А зачем ее туда отправили? – Бедная девочка. Она была такой красивой и талантливой. В шестнадцать уже поступила в Гарвардский университет. Правда, проучилась там только один семестр, а потом у нее случился нервный срыв, и она вернулась домой. – Когда это произошло? – В последнюю осень перед их с мамой исчезновением. Она продержалась в университете только до ноября. – Значит, она вернулась за восемь месяцев до исчезновения? – Да. У Хелен была плохая наследственность. – Он замолчал, словно не решаясь рассказывать дальше. – Ну ладно. Моя мать страдала психическим расстройством. Ее одержимость Рождеством – лишь одно из проявлений больной психики. У нее постоянно были припадки. Но совсем плохо ей стало, когда Хелен исполнилось двенадцать. Мама начала совершать странные поступки. – Она лечилась у психиатра? – У самого лучшего. Денег мы не жалели. Возили ее к этой знаменитости, доктору Селф. Она тогда жила в Палм-Бич. Доктор порекомендовала положить ее в больницу. Вот почему Хелен отправили к дяде. Отец был очень занят и не мог заниматься дочкой. Обе они вернулись домой не вполне нормальными. – А Хелен посещала психиатра? – В то время еще нет. Просто была какой-то странной. Не такой больной, как мама, а так, немного не в себе. Она прекрасно училась в школе, поступила в Гарвард, а потом произошел этот срыв. Ее нашли в вестибюле одного похоронного бюро. Она не помнила, кто она такая и как там очутилась. Ко всем прочим несчастьям, умер отец. Мама совсем обезумела, куда-то уезжала по выходным, скрывала от меня, где бывает, хитрила и обманывала. Это было ужасно. – Значит, полиция решила, что, будучи не вполне нормальной, она просто сбежала вместе с Хелен? – Я и сам так думал. Даже сейчас мне кажется, что мама с Хелен живут где-то в другом городе. – А как умер ваш отец? – Он упал с лестницы в библиотеке. У нас в Палм-Бич был трехэтажный дом, весь отделанный мрамором. – Он был дома один, когда это случилось? – Хелен нашла его на площадке второго этажа. – Кроме нее, в доме кто-нибудь был? – Кажется, ее приятель. Я его не видел. – Когда это произошло? – За пару месяцев до того, как они с мамой пропали. Хелен было семнадцать, но выглядела она совсем взрослой. Честно говоря, после возвращения из Гарварда она стала совсем неуправляемой. Возможно, это была реакция на общение с моим дядей и родней по отцовской линии. Все они были очень религиозными людьми, занимавшими высокое положение в своих церквях. Священники, учителя воскресных школ, которые всегда стремились наставлять людей. Слова не вымолвят, не помянув Христа. – А вы были знакомы с ее поклонниками?