– У одной из женщин расстройство пищеварения? Она больна? Они наблюдались у врача? И кто из них Эв, а кто Кристина? Реба немного растерялась. Она не ожидала таких вопросов. Поначалу все это не казалось ей таким важным. – А вы или кто-нибудь другой открывали стеклянные раздвижные двери в их спальне? – Нет. – Они не заперты. С внешней стороны стекла я заметила отпечатки уха. Они там были, когда вы осматривали дом в пятницу? – Отпечатки уха? – Два отпечатка правого уха, – уточнила Скарпетта. В этот момент зазвонил ее сотовый. Глава 30 Когда она подъехала к дому миссис Симистер, уже вовсю лил дождь. Перед домом стояли три полицейские машины и фургон «скорой помощи». Скарпетта вышла из машины, продолжая разговаривать с Центром судебно-медицинской экспертизы округа Бровард, который занимался всеми внезапными и насильственными смертями на территории между Палм-Бич и Майами. Она объяснила, что осмотрит тело на месте преступления, и попросила прислать машину, чтобы отвезти его потом в морг. Она также порекомендовала немедленно произвести вскрытие. – Вы считаете, что с этим нельзя подождать до утра? Возможно, это самоубийство на почве депрессии, – осторожно предположил дежурный эксперт, стараясь, чтобы у Скарпетты не сложилось впечатление, что он сомневается в ее компетентности. Он был уверен, что дело это не такое уж срочное, но прямо сказать об этом не решатся. Он тщательно подбирал слова, но Скарпетта сразу догадалась о его сомнениях. – Марино сообщил, что на месте преступления отсутствует оружие, – объяснила она, взбегая по лестнице на крыльцо. Она изрядно вымокла. – Извините. Я этого не знал. – Вряд ли это самоубийство. Она попыталась вспомнить, когда раздались выстрелы, которые они с Ребой приняли за автомобильные выхлопы. – Вы будете осматривать место преступления? – Конечно. Передайте доктору Эмосу, чтобы он приготовил все необходимое. Откинув назад мокрые волосы, Скарпетта вошла в дом. Там ее уже ждал Марино. – А где Вагнер? – спросил он. – Я думал, она тоже приедет. К сожалению. Только этой идиотки здесь и не хватало. – Она уехала сразу за мной. Не знаю, куда она делась. – Наверно, заблудилась. У нее полный пространственный кретинизм. Скарпетта рассказала о Библии, найденной в спальне у Эв и Кристины, и о стихе, отмеченном крестиками. – Именно это он и сказал, когда звонил мне! – воскликнул Марино. – Господи Иисусе! Что вообще происходит? Идиотка чертова, – выругался он, возврашаясь к Ребе. – Я добьюсь, чтобы нам дали настоящего детектива, который не угробит это дело. Скарпетта уже достаточно наслушалась его проклятий. – Сделай мне такое одолжение, перестань злиться и помоги ей всем, чем сможешь. А пока расскажи, что здесь случилось. Она бросила взгляд на полуоткрытую дверь. В комнате собирали свои чемоданчики два врача «скорой помощи», которые только зря потратили время. – Ей выстрелили в рот и снесли половину черепа, – начал Марино, посторонившись, чтобы пропустить врачей, которые торопливо шли к своей машине. – Она лежала на кровати в спальне, полностью одетая. Телевизор был включен. Ничего похожего на насильственное вторжение, ограбление или изнасилование. В ванной комнате мы нашли пару латексных перчаток. Они лежали в раковине, и одна была испачкана кровью. – В какой ванной комнате? – В той, что у нее в спальне. – Есть еще какие-нибудь свидетельства, что убийца прибрал за собой? – Нет. Только эти перчатки в раковине. – Я должна их посмотреть. Ее личность установлена? – Мы только знаем, чей это дом. Он принадлежит Дагги Симистер. А кто лежит на кровати, пока точно сказать нельзя. Вынув из сумки перчатки, Скарпетта вышла в холл. Оглядевшись, она вспомнила о незапертых дверях в спальне дома на другом берегу канала. Бетонный мозаичный пол, голубые стены, дверь в маленькую гостиную. Там было много мебели, фотографий, фарфоровых птичек и старомодных статуэток. Все осталось нетронутым. Проведя Скарпетту через гостиную, Марино проводил ее в глубь дома, где в спальне с окнами на канал находилось мертвое тело. На кровати лежала женщина в розовом теплом домашнем костюме и таких же шлепанцах. Рот ее был раскрыт, над потухшими глазами зияла ужасающая рана, словно ей оторвали верхнюю часть головы. Мозг и осколки черепа разлетелись по мокрой от крови подушке. Стена и спинка кровати были в красных подтеках, к ним прилипли кусочки кожи и мозговой ткани. Просунув руку под окровавленную фуфайку, Скарпетта ощупала грудь и живот убитой, затем дотронулась до ее рук. Тело еще не успело остыть и окоченеть. Расстегнув молнию, она сунула женщине под мышку химический термометр. Пока измерялась температура тела, Скарпетта пыталась найти на нем другие повреждения. – Как давно ее убили? – спросил Марино. – Она еще теплая. Никаких признаков окоченения. Скарпетта вспомнила, что так называемые автомобильные выхлопы они с Ребой услышали приблизительно час назад. Подойдя к кондиционеру, висевшему на стене, она увидела, что он включен, и записала температуру воздуха в комнате – шестьдесят восемь градусов[20 °С.]. Потом стада осматривать помещение. Пол в маленькой спальне был из мозаичного бетона, на нем лежал темно-синий ковер, покрывавший все пространство между кроватью и окном, выходящим на канал. Шторы были задернуты. На тумбочке стоял стакан с водой и лежала книга Дэна Брауна и очки. Следов борьбы заметно не было. – Должно быть, ее убили прямо перед моим приходом, – сказал Марино, стараясь скрыть волнение. – За несколько минут до того, как я сюда приехал. Я опоздал, кто-то проткнул переднюю шину на моем мотоцикле. – Нарочно? – спросила Скарпетта, думая о странном совпадении этих событий. Если бы он приехал сюда чуть раньше, женщина осталась бы жива. Она стала рассказывать об услышанном ею выстреле, но тут из ванной вышел полицейский с целой пригоршней баночек и пузырьков, которые он аккуратно расставил на комоде. – Да, это было сделано специально, – ответил Марино. – Она была убита совсем недавно. В котором часу ты ее обнаружил? – Я позвонил тебе минут через пятнадцать после того, как нашел ее. Хотел вначале осмотреть дом, чтобы убедиться, что убийца не прячется где-нибудь в шкафу. – Соседи что-нибудь слышали? По словам Марино, в соседних домах никого не было. Один из полицейских это уже проверил. Лицо у Марино побагровело, он весь покрылся испариной, в широко раскрытых глазах застыло недоумение. – Не понимаю, что происходит, – проговорил он под аккомпанемент дождя, барабанившего по крыше. – Похоже, нас подставили. Вы с Вагнер были совсем рядом, на том берегу канала. А я опоздал из-за этой проклятой шины. – Там был инспектор! – вспомнила Скарпетта. – Кто-то осматривал цитрусовые деревья! И она рассказала ему о том, как инспектор на ее глазах разобрал свой плодосборник и положил его в большую черную сумку. Вынув термометр из-под мышки трупа, она записала температуру – девяносто семь целых две десятых градуса[36 °С.]. Затем прошла в ванную комнату и заглянула в душевую кабину. Осмотрела унитаз и ведро с использованной туалетной бумагой. Раковина была сухой, и на ней не было следов крови. Скарпетта посмотрела на Марино: – Перчатки лежали в раковине? – Да. – Если после убийства он – или она – снял их и бросил в раковину, там обязательно должны были остаться следы крови. Окровавленные перчатки не могли не оставить следов. – Если только кровь не успела высохнуть. – Это вряд ли, – усомнилась Скарпетта, открывая свой чемоданчик с реактивами и доставая оттуда всю свою химию. – Если только убийца не оставался в них достаточно долго. – Но кровь высыхает довольно быстро. – Не всегда. Они у тебя далеко? Они вышли из ванной комнаты, и Марино извлек из коробки с вещественными доказательствами большой коричневый пакет. Открыв его, он дал заглянуть туда Скарпетте. Одна из перчаток была совершенно чистой, другая частично вывернута наизнанку и испачкана темной запекшейся кровью. На перчатках не было талька. Похоже, чистую перчатку вообще не надевали. – Мы сделаем анализ ДНК и снимем отпечатки, – сказала Скарпетта. – Он, видно, не знал, что внутри латексных перчаток остаются отпечатки пальцев, – заметил Марино. – Значит, он не смотрит телевизор, – подал голос один из полицейских. – Да там одно фуфло. Смотреть тошно, – прокомментировал другой коп из-под кровати. – Ага, кое-что есть. Он поднялся на ноги, держа в руках фонарик и маленький револьвер с рукояткой из палисандрового дерева. Стараясь не прикасаться к металлу, он открыл барабан.