На коленях у алтаря стоял старик и трясся от ужаса. Рядом Зорий истекал кровь, держа меч у шеи склонившегося. — Я, Владыка цепи, Огнеслав Бурый, отрекаюсь от владычества ради поддержания мира в городе. Клянусь не чинить вреда новому Владыке. Пусть Отец мне будет судьёй, а не люди. Доволен, убийца и поджигатель? С кем ты будешь править? Ты хоть что-нибудь понимаешь в устройстве города и в его порядке? Убери меч, нет больше надо мной твоей воли. Всё в руках Отца. — старейшин откинул меч из ослабевшей руки самодержца и встал с колен. Презрительно осмотрев свидетелей, отвернулся от них, направив свой взгляд в алтарь. — Отец молчит, может спросим у Матери? Поведай нам, жрица. — хрипло просипел Пепельный. — Без борьбы откинув цепь, этот старик нарушил клятву. Его ждёт Отец для суда. — произнесла Лесма. Зорий глянул на неё недоуменно. На что жрица лишь усмехнулась и крикнула:-Без промедления!!! Огнеслав испуганно обернулся, для того, чтобы увидеть хохочущего Безумного Владыку. Через миг, в его спину впечаталась нога Зория. Нелепо взмахнув руками, тело перевалилось через стенку алтаря и через мгновение вспыхнула. Лесма глянула куда-то наверх и чуть заметно кивнула. Капли забарабанили все чаще, пока и вовсе не полились тонкими струйками, а в алтаре сгорала заживо старая власть. Треск пожираемой огнём плоти и запах паленной кожи погнал меня из помещения на свежий воздух, со мной выбежал все афоньки и возничие. — Нам нужно уходить срочно. Я ничего не понимаю в этом бардаке и скоро лишусь рассудка. — вращая обезумевшими глазами, прокричал Альберт. Спеша к саням, мы пересекли место поединков. Два тела лежали на сковороде. Отец Зория лежал обезглавленный, а У Этана Синий Огонь обглодал лицо. — Альберт, ты помнишь наш план? Я уезжаю первым, вы спустя час. — держа за плечо побелевшего Кривошеина, кричал ему в лицо. — Да-да. План... Плана нужно придерживаться. Надо срочно все записать, ничего не упустить. Составить новый план и... — невнятно бормотал Альберт. Я махнул на него рукой и направился к Пароме. — Петро, правь на восток, может повезёт и мы увидим молодое солнце.... **** — Второй раз вижу, как горит Синий Огонь и второй раз ими сжигают людей. Будто тварей и орды им мало... Как же так, Септории? Он отца убил! Он всех старейшин извел! Помыслить только. Чтобы у нас кто-то хотел смерти всех Отцов-Основателей, а тут каждый второй. — сокрушался возничий, не находя себе места. Я не стал его переубеждать и говорить что знаю таких в нашем граде. — Правь через лесолесье, Петро Слезь-ка, и ничему не удивляйся. — дал наказ саннику, а сам откинулся на шкуры. — Там же лиходеи, они же нас ждут. — вспыхнул Петро. — Тем паче, невежливо заставлять ждать себя. Так что поспеши. Пора уже заканчивать эту игру. Глава 22. История одного ножа — Тятенька, а что же было дальше? Босик победил супостатов? — раздался сонный голос мальчугана. — Милостью Матери-Сыра-Земли, первый из Святочеев, обменял висельника с городища и кисточку от Зверя на свою жизнь. Спи давай, полночь уже. — ответил старик в очках. Наклонившись к кудрявой голове, поцеловал в лоб, затем задул свечу и тяжело поднялся с кресла. — Я не усну пока не услышу всю историю. А как же все остальные? Олег и Вязь, Зверь и бывшая княжна? Поход то на Север состоялся? — требовательный детский голосок заставил старого человека опуститься обратно в кресло. Чиркнув спичкой, дрожащая от немощи рука подожгла свечу. Пламя дернулось в сторону, затем выровнялось. На кроватке уже стоял юный князь с горящими глазами. — Весь в отца, такой же неугомонный. Начнем по порядку. Весной того же года, в полную третью луну, произошло четыре важных события. Отправив войско на Север, Отцы-основатели заперлись в своем детинце и провели Черную Мессу. Пригласив своих тиунов и Благородных, они решили разделить с ними праздник весны и вечной молодости. Через седмицу, служки из закладных через страх нарушить приказ открыли дверь. Так они обнаружили тридцать семей Благородных, трех Отцов и сотню служек, вернее то, что от них осталось. После принятия отравленного Вара, их охватил жуткий голод. Съев все припасы и не насытившись, они обратили свои взоры на живых. Последние десять тварей лопнули от набитого брюха. — рассказчик пригубил воды и продолжил. — Как и было оговорено, три городища вышли в свой последний поход против Орды. Новый призыв от калеченных, старшими был Вязь и Марук, почти полное племя Пожарских во главе с Огнем всех огней Зорием, а Афанасьевы сбежали от Мора. Новый зодчий Альберт вел их в поход. А вот... — Ты сказал от Мора и не упомянул Олега? — перебил юный представитель золотых кровей. — Павел Креститель отправил с обозом свои прощальные подарочки в городища соседей. В истории они вошли, как Моровое безумие. Олег умер до похода. Поговаривают, что во рту у него отсутствовал язык, а легкие были залиты медом. Новый поход продлился два месяца, а еще через полтора вернулся лишь каждый пятый. Сгорел Зорий, кинувшись с Синем огнем на улей. Замерз Марук на посту. Повесился Альберт. Безумие настигло его на обратном пути, всюду он видел знаки и знамения. Остальные вошли в города, как герои. Вернувшись вместе с Босиком они создали Великое Северное Княжество. Много еще предстояло сделать. Организовали гильдию охотников за нежитью, открыли школы для простых детей, наладили торговлю... Хватит. Ложись спать. — Последний вопрос, что стало с Любомиром? — уже с закрытыми глазами произнес княжич. — После получения обгоревшей головы висельника и кисточки, Химера успокоилась и повела Неприкасаемых на войну. Поначалу всё складывалось удачно, пока Собиратель Земли Русской не дал отпор. Потерпев дважды крупное поражение и на суше и по реке, команда Ярла взбунтовала, повесил Зверя и конунга на рее. Сам драккар с дарами прибыл в Китеж-град. После этого разбитые норманны стали частью ушкуйников. — А княжна? — требовательно спросил юнец. — Узнав о смерти любимого, шагнула с крепостной стены. — старик начал подниматься с кресла. — Как умер Босик? Последний-предпоследний вопрос, честное княжеское. — Чтоб тебя. Его отравили. Последними словами было следующее, побратим Брут виноват. Но никого с таким именем в окружении Великого Князя не было, потому и решили, что это агония умирающего разума. А теперь точно все. Да хранит твой сон Мать-Сыра-Земля, да убережет тебя Отец-Грозное-Небо. Рассказчик встал, потянул затекшую спину. Забрав свечу и книгу пошаркал к двери под тихое сопение золотого мальчика. Затворив дверь, старик смахнул невидимую пыль с обложки. Книга называлась "История одного ножа, что изменил мир". Спустившись в свои покои, старец плеснул в бокал сладкого вина и с кряхтением опустился на кресло. Вытянув с треском в коленях свои гудящие ноги, принялся размышлять вслух. — Я же не обманул молодого княжича? Не сказал всей правды это так, умолчал, скрыл подробности. Но не обманул же? Итак много грязи вывалил на маленькую кудрявую голову. — успокаивал себя дядька. — Зачем ему знать, что закладная понесла от Босика и он сын от того плода? Что Светоч Путеводный, первый самодержец и Великий Князь выполнил свое предназначение и принес мир на Северные земли, а правила, написанные тридцать лет назад неизменны? Светоч устал видеть зло и ложь, даже находясь в мире и порядке люди грызлись меж собой, хоть и сам ещё был ребёнком, у которого украли детство. Но такова людская натура, она не меняется, а дети... А что дети? Неграмотные рисовали чресла на заборе, грамотные еще и подписывают. Хулиганят, дерутся, разбивают коленки. Им трудно объяснить бремя власти, постоянное примирение сословий. Сын Храма Отца и Церкви Матери ушёл тихо и попросил скрыть место его успокоения. И у многих есть вопрос, а похоронили ли его? Могу сказать про мёртвого князя лишь одно, он был, есть и будет самым необычным и ярким человеком, что мне встречался. В его смерти обвинили Куницу, так как имя истинное он открыл только своим братьям. Но видя, как он убивался после, все сомнения отпали. Из всей истории не смогли отследить только Мирко. Убийца отнёс ПРОКЛЯТЫЙ Нож в древнее капище. Его хороший день настал, а месть свершилось. Каждый, кто держал в руках заклад, вскоре покинул этот мир. — речь старика становилась все тише и неразборчевее, а позже и вовсе превратилась в бормотание. Безвольная рука выронила бокал, что прокатился по деревянном полу, оставляя за собой дорожку из красных капель. Как и нож из истории. Раздалось тихое сопение рассказчика, голова упала на плечо, а очки потешно слезли на нос. Чуть позже послышалось тихие шлепки босых ног, а позже детский голос. — Я обязательно тебя найду, дедушка....А бабушка Кошья мне подскажет...