Стейк суёт большие пальцы в карманы брюк. – А ты не хочешь, чтобы у тебя был парень? Мне кажется, я знаю одного человека, который был бы не прочь им стать. – Нет, не хочу, – отвечает Хедвиг и качает головой. – Почему? – Потому что не хочу. – Но почему? – Потому… что мне такое не нравится. Стейк вздыхает. – Ясненько. Что ж, сама виновата. Он бредёт дальше по дороге. Буссе бежит за ним, он пытается потереться о его ноги, но Стейк лупит ботинками по щебёнке. Как будто хочет их испортить. Хедвиг грызёт ноготь большого пальца. – Ну а что в этом такого классного? – спрашивает она. Стейк пожимает плечами. – А я откуда знаю? – Не знаешь? – Неа. – Стейк останавливается. – У меня никогда не было девушки. Да, у Стейка никогда не было девушки, хотя он спросил уже тринадцать человек. В классе Стейка все с кем-нибудь встречаются. Он единственный, кому все отказали. – Потому что я такой жирный, – бормочет он и наподдаёт ногой по камушку, так что тот подскакивает и улетает в кусты. – В моём классе никто ни с кем не встречается, – говорит Хедвиг. – М-м. Но могли бы, если бы захотели. Хедвиг и Стейк идут дальше молча. И вот они на месте. Дом Глюкмана мрачный и некрасивый. Наличники не белые, как на доме Хедвиг, а чёрные. Буссе бьёт хвостом. – Что теперь? – спрашивает Хедвиг. Стейк не отвечает. – Ты передумал? – Нет, конечно. Стейк забирает у Хедвиг пакет с фотоаппаратом. Достаёт из кармана нож в красном пластиковом чехольчике. – Возьми Буссе, – говорит он и первым крадётся к дому. В животе опять щекочет. – Осторожней, чтобы он тебя не увидел! – шепчет Хедвиг и берёт Буссе на руки. Кажется, этот кот весит килограммов сто, не меньше. Стейк придумал вот что: Хедвиг поставит Буссе на крыльцо, и Глюкман впустит кота в дом. И, когда Глюкман начнёт бить кота, Стейк уже будет стоять наготове у окна, заблаговременно отломав фанеру. Останется только нажать на кнопку фотоаппарата. – О’кей, подожди меня, – говорит Стейк и, достав нож из чехла, тянется к заколоченному окну. Отодрать фанеру невозможно. Она прибита изнутри. Хедвиг и Стейк на цыпочках обходят вокруг дома. Все окна заколочены изнутри. – Я больше не могу! Хедвиг опускает Буссе на землю. Руки от тяжести раскалились как железо. Буссе прошмыгнул по саду и исчез. – Ну и хорошо, – говорит Стейк, убирая ножик в чехол. – Пусть поживёт у меня, обойдёмся без полиции. Они переглядываются. – И что теперь, пойдём домой? – спрашивает Хедвиг. Пощипывая подбородок, Стейк глядит на унылый заросший сад. – Я писать хочу. – Он указывает на лейку, которая висит на стене дома. – Можно я в неё пописаю? – Да, – отвечает Хедвиг, едва сдерживая смех. – А что мне за это будет? – Стейк скрещивает на груди руки и пристально смотрит на Хедвиг. – Ну-у… – Будешь моей девушкой? – Нет! Стейк вздыхает. – А что тогда? – Не знаю. – Ты же хочешь, чтобы я это сделал? – Да. – Тогда скажи, что мне за это будет? – Я дам тебе… оловянного солдатика. Хедвиг рассказывает про сорок восемь оловянных солдатиков, которые стоят в стеклянном шкафчике дома у бабушки. Рассказывает, что скоро получит их, наверняка уже в следующий раз, когда они поедут в город. Рассказывает про золотые пуговицы и про беднягу-лошадь, впряжённую в пушку. – Лошадь, – решает Стейк. – Я хочу лошадь. – Но лошадь только одна, – неуверенно говорит Хедвиг. – А тебе самой пописать в лейку слабо? – спрашивает Стейк. – Слабо… О’кей, я отдам тебе лошадь. – Обещай. – Обещаю. Стейк кивает и крадётся к лейке. Он кладёт нож и фотоаппарат в траву. На брюках у него ремень, он расстёгивает его, на это уходит какое-то время. Потом открывает молнию на ширинке. Встаёт на цыпочки и подаётся бёдрами вперёд. Хедвиг вытягивает шею. Она ничего не видит, но слышит, как журчит струя. Журчит долго. Наверно, Стейк очень давно терпел. Вдруг Хедвиг в локоть кто-то впивается. Комар. Она подносит к нему руку. Медленно, медленно… А потом всё происходит быстро, секунды за две. До ушей долетает звук открывающейся двери, Хедвиг поднимает глаза и видит, как к ней мчится Стейк. На веранде маячит скрюченная фигура с жилистыми руками. Глюкман. – Беги! – кричит Стейк. Штаны расстёгнуты, он придерживает их за пояс, чтобы не потерять. – Ах ты поганец, ты что, писаешь на мой дом? – орёт Глюкман и скачками несётся к Стейку. Хедвиг бежит со всех ног. Она спотыкается в своих сабо, чуть было не летит кувырком, но, удержав равновесие, бежит дальше. Они выбегают на дорогу, Хедвиг передвигается быстро, Стейк медленно. Но медленнее всех – Глюкман, потому что он выскочил из дома в одних носках. Пританцовывая, он перепрыгивает через острые камни. – Что за дурацкие фокусы? Подите сюда, я с вами потолкую! – кричит он.