И Кира сейчас попыталась отвести подозрения от подруги. — Меня? — возмутилась Оксана, но ее глаза предательски забегали, а на щеках загорелись два неровных красных пятна. — Меня-то за что подозревать? — Ты тоже была тут в это время! — Я была на работе! И я не знала, что Михаил Валентинович принес с собой крупную сумму денег. — Это ты так говоришь. А на самом деле вполне могла знать. — Откуда? — Он же тебе доверял. Вот и рассказал! — Зачем? — Да просто так. Или похвалиться хотел. Мол, вон я какой богатый. Сто тысяч долларов — для меня тьфу! Семечки. Он их из банка без всякой охраны спокойно может взять. Глаза Оксаны снова наполнились слезами. Только на этот раз это были совсем другие слезы. — Вы сейчас говорите прямо как они, — проревела Оксана. — Как менты! — Так они тебя все-таки заподозрили! — Да! Всех подозревают! И пациентов, и меня, и даже Нелли, то есть Елену Яковлевну! Всех к себе требуют, кто был у Михаила Валентиновича с пяти до семи. А вам они что, еще не звонили? И Оксана снова зарыдала. — Ой, как страшно! — стонала она. — А еще… Она запнулась, словно не решаясь сказать. — Что еще случилось? — Еще люди какие-то доктора спрашивали сегодня, — прошептала Оксана. — По телефону два раза звонили, а потом… — Какие люди? — Не знаю, бандиты какие-то! — Пациенты доктора? На прием записаться хотели? Но Оксана так активно затрясла головой, что сразу стало понятно: ничего общего с истиной предположение подруг не имеет. — Нет, нет. Они его спрашивали. А когда я им сказала, что он умер… то есть убит, они жутко разозлились. — На тебя? На тебя-то за что? — Они мне не поверили. Грозились ужасно! Обещали меня изуродовать, если я буду продолжать покрывать доктора. Сказали, что они все эти фокусы прекрасно знают. А Михаил Валентинович, мол, был им кое-что должен. Но не хочет отдавать и прячется. — А потом? — Потом, слава богу, ко мне как раз следователь позвонил. Я дала им поговорить с ним. И они ушли. И Оксана снова затряслась в рыданиях, повторяя, что такого скверного дня, как вчера, у нее еще не было. И сегодняшний, судя по его началу, будет ничуть не лучше. Из разговора с секретаршей покойного психотерапевта подруги четко поняли по крайней мере одну вещь: яд в организм доктора попал в промежутке с пяти до семи часов прошлого вечера. Что это могло означать непосредственно для самой Леси? Хорошо это было для нее или совсем скверно? Скорее, скверно, ведь Леся как раз в это время курсировала между приемной доктора и домом его знакомого, которому он был должен отдать эти деньги. Аж целых сто тысяч долларов — это же не фунт изюма! — В общем, так, — распорядилась Кира, когда они собрались на военный совет в маленьком кафе неподалеку от офиса покойного доктора. — О деньгах ты пока помалкиваешь! — Почему? — Потому что это немедленно сделает тебя подозреваемой фигурой номер один! Как они оказались у тебя? Вдруг ты их украла у покойника? — Но ведь я несла их другому человеку и… — И где он? Где, спрашиваю, этот другой человек? Вот сначала найдем его, заручимся его показаниями, что он в самом деле ждал денег от Пешкова, а потом уже… Потом видно будет. — А сейчас что? — Сейчас будем искать того типа. Давай адрес! — Зачем? Мы там уже были! Никого там нет! — Нам надо узнать, кто хозяин квартиры. И кто там вообще живет. Через компьютер пробьем. Леся порылась в своей сумке. Хорошенько так порылась, минут десять рылась, но проклятая бумажонка никак не находилась. Вместо нее на столе появилась пара колготок с крохотной замазанной красным лаком стрелкой на пальце, пудреница с остатками компактной пудры цвета «нежный загар», два пакетика растворимого кофе — три в одном, пачка презервативов и еще одна — другой фирмы, несколько визиток туристических фирм и салонов красоты, зубная щетка, трусики-стринги в упаковке, наконец книжка того самого Пешкова. Последняя заинтересовала Киру больше всего. Она взяла ее в руки, открыла и начала читать. — Кира, — окликнула ее Леся, когда совершенно отчаялась найти бумажку. — Ау! Ты еще тут? — А? Что? — Оставь книжку. Кира послушно, хотя и с явной неохотой отложила книгу в сторону. — Написано здорово! Очень увлекает! — призналась она. — Ну, нашла? — Нет. — Дай, я посмотрю. Кира принялась в очередной раз перерывать барахло и вдруг задумалась, одновременно глядя на презервативы, зубную щетку и трусики. — Леся, а скажи мне, где ты сегодня ночевала? Ведь не дома, да? Леся покраснела и отвела глаза. — Дома. — Не ври мне! Я хорошо знаю этот стандартный набор для походов к мужчине на сторону. Тапочки тебе там еще предложат, а вот зубную щетку и чистые трусики — об этом всегда приходится думать самой. — Ну да, я собиралась пойти к одному другу, — пробормотала Леся. — Но в последний момент передумала. — И вы договорились, что встретитесь сегодня! — договорила за подругу Кира. — Поэтому ты и не стала выкладывать из сумки все эти предметы. Говори, кто он такой? Я его знаю? — Это Дима. На какое-то время Кира лишилась дара речи. Дима в жизни Леси присутствовал только один. Во всяком случае, тот Дима, ради которого она стала бы краснеть и отводить глаза. — Леся, не делай этого! — взмолилась Кира. — Вы с ним уже два раза расставались по-крупному, разъезжаясь по разным квартирам. И бог знает, сколько раз расставались без раздела имущества. — А что мне делать? Знаешь, как я переживаю, что Магомет Али оказался женат? У меня словно вся жизнь в один миг рухнула. — Но это же не значит, что надо бросаться в объятия первого встречного. — Он не первый встречный! Мы знакомы уже больше трех лет! — Но все равно это ничего не значит. — Нет, значит. — Леся, я за тебя волнуюсь, — накрыв своей ладонью руку подруги, произнесла Кира. — Но я не знаю, чем тебе помочь. — Ничего, все в порядке. — Ничего не в порядке! Кира от злости даже зубами скрипнула. — И вообще, как ты можешь думать о таких глупостях, когда тебя, того и гляди, посадят за решетку, обвинив в убийстве доктора и краже его денег! — Ну и пусть! — Нет! — Пусть меня посадят! Может быть, тогда этот подлец поймет, что это он довел меня до такого состояния! И ему станет стыдно!