Кира в этом очень сомневалась. Лично она, разумеется, находись на месте Валеры, отправилась бы для начала в свою собственную квартиру или к Лесе домой, перерыла бы там все вверх дном, нашла половинку банкноты и… И после этого уже не стала бы лезть на рожон, пытаться спасти две дурацкие души. То есть нет! Стала бы, и еще как! Но это же она! А то Валера! Ему нужна была от них половинка этой проклятой банкноты. Он ее получит, ведь не дурак же, поймет, где следует поискать в первую очередь. И найдет банкноту на цветочном горшке кактуса Федьки. Не такой уж укромный тайник. А про сто тысяч долларов за батареей центрального отопления и говорить не приходится. Они пойдут ему в качестве бонуса за удачно выполненное задание. Но высказывать вслух эти свои пессимистичные опасения Кира не стала. К чему пугать подругу? Вместо этого она бодро воскликнула: — Конечно, Валера приедет за нами! Он же обещал! Как сказал, так и сделает. Он настоящий мужчина. И не подведет. Можешь на меня положиться, у меня на мужчин глаз наметанный. Чем больше хорохорилась Кира, тем больше мрачнела Леся. А когда подруга дошла до того, что она мужчин просто насквозь видит, Леся не выдержала и воскликнула: — Кира, хватит мне врать! Я же тебя знаю не первый год. И про твое умение распознавать положительных мужчин тоже знаю. Ты думаешь, наше дело совсем швах? Кира посмотрела на подругу и произнесла: — Все зависит от того, насколько надежно мы спрятали эту бумажку. Если Валера ее найдет, то не вижу резона, чтобы он явился сюда спасать нас с тобой. — А как же его сильное и горячее чувство к тебе? В ответ Кира только жалобно хрюкнула. Сейчас ей казалось, что весь мир ополчился против них с Лесей. А Валера все эти дни ухаживал и вертелся возле них с Лесей исключительно по одной простой причине — он думал, что подруги в конце концов размякнут и скажут, куда дели половинку такой нужной ему банкноты. Или как-то иначе себя выдадут. И ведь выдали! С этими мрачными мыслями в голове Кира принялась осматривать стены их камеры. Не то чтобы она надеялась найти тут какую-то лазейку. Но это было все же лучше, чем просто сидеть и безропотно ждать своего конца. ГЛАВА 18 Времени прошло уже немало. Никакой лазейки не обнаружилось. И подруги даже умудрились задремать, устроившись вдвоем на узком деревянном топчане, который имелся в их камере и заменял кровать. Ни матраса, ни одеяла тут не было. Поэтому неудивительно, что подруги спали плохо и им снились кошмары. Например, Кире снилось, что ее четвертуют, душат, топят и подвешивают на дыбу. И все это почему-то одновременно. Разумеется, она сопротивлялась. Вопила и дрыгала ногами, стараясь попасть своим палачам в глаз или какое другое больное место. В результате своих дрыганий она сама свалилась на пол и села, очумело оглядываясь по сторонам. Первое, что она поняла, Леси на топчане не было. — Леся! — позвала она подругу. — Т-с-с! Оказывается, Леся уже не спала. Она стояла возле двери и, вытянув голову, сосредоточенно прислушивалась. — Что там? — Не знаю, какой-то шум. Кира тоже подошла к подруге. — Ну да! — сказала она. — Шум. — Кто-то стучит. — Ага. Только стук не из-за двери идет. А откуда-то от стены. Вот от этой. И Кира показала, из какого, по ее мнению, места шел стук. Подруги принялись оглядывать стены. Вроде бы все они были ровно оштукатурены. Тем не менее шум шел именно от стены и откуда-то сверху. Внезапно в том месте, где потолок состыковывался со стеной камеры, начал отделяться, а потом и вовсе отвалился внушительный кусок штукатурки и шлепнулся прямо у ног подруг. Хорошо, что они успели отпрыгнуть в сторону. — К нам кто-то лезет! — встревожилась Кира. Леся и сама подумала о том же. Но в их положении любой посторонний человек мог стать скорей другом, чем врагом. Поэтому Леся споро вскарабкалась на топчан и принялась помогать неизвестному, царапая ногтями стену. Куски штукатурки валились уже целыми пластами. И скоро стало ясно, что между кирпичной кладкой стены и потолком имеется внушительный просвет размером примерно с руку взрослого мужчины, который был заложен разным хламом, а потом для видимости замазан сверху раствором. — Молодцы строители! — пыхтела Леся. — Не подвели! Сейчас узнаем, кто к нам там рвется. Наконец отверстие оказалось достаточно велико, чтобы подруги увидели чей-то глаз, а за ним и все лицо незнакомого им мужчины. Он в немом изумлении уставился на подруг. — Вы кто такой? — удивилась Леся при виде незнакомца. Мужчина выглядел плохо. Во-первых, он был сильно избит. Вместо рта у него была одна сплошная кровавая рана, глаза затекли и опухли. А вдоль щеки шел сильный ожог. Но, в свою очередь, избитый мужчина тоже явно удивился, увидев подруг. И, как ни странно, радости при их виде он не выразил. И даже откровенно разозлился. — Черт! — выругался мужчина. — Вы тут тоже сидите? — Да. — И дверь в вашей камере заперта? Подруги подтвердили и этот факт, чем привели избитого мужика в сильнейшее негодование. — Ну, кто вас сюда звал! — плачущим голосом воскликнул он. — Кто? Уже сутки эта камера стоит пустая! Знали бы вы, скольких усилий мне стоило пробиться и не вызвать при этом подозрений. А тут вы, видите ли, сидите! — Вы надеялись через нашу камеру выйти на свободу? — осенило Киру. Мужчина молча кивнул. Вид у него был самый что ни на есть подавленный. — А дверь точно заперта? — спросил он. — Вы проверяли? Конечно, вопрос был дурацкий. Но подругам стало жалко мужчину. Он был так сильно избит. Вполне вероятно, что голова у него плохо варила. Кира сбегала к двери и подергала ее. — Закрыта! — оповестила она всех. Незнакомец загрустил. — Мужчина, а как вас зовут? Это Леся предприняла попытку познакомиться поближе с незваным гостем. — Николай. Подруги переглянулись. Точно так же звали пропавшего Сазонова. — А фамилия? — настороженно спросила Кира. — Зачем вам моя фамилия? Сазонов. — Вы! — ахнула Кира. — Вы и есть тот самый Сазонов! Леся, посмотри, это Сазонов! Она так обрадовалась, что чуть не свалилась обратно с топчана. — Чему вы радуетесь? — недоумевал Сазонов. — Разве мы знакомы? — Заочно. — Мы были у вас дома. И на Петроградской… Вас ведь оттуда похитили? — Ну да, — кивнул Сазонов. — Прямо в квартиру вломились гады! — А зачем вы их впустили? Вы совсем, что ли, дурак? — Сами вы дуры! — обозлился Сазонов. — Я их и не пускал. У них отмычки были. — Ладно, не обижайтесь, — извинилась Кира. — Что дальше-то было? — Что было? Сюда привезли и начали пытать. — Им нужна была половинка купюры в сто американских гринов? На помятой физиономии Сазонова отразилось удивление пополам с уважением. — А вы много знаете, — произнес он, глядя на подруг уже с большим вниманием. — Откуда? Кто вы такие? — А вы им, значит, ничего все это время не говорили насчет того, что бумажку эту вы зашили за подкладку своего бумажника? Крепились? — Пока силы были, крепился, — поник головой Сазонов. — А потом не выдержал. Больно черти дерутся. Все ребра мне переломали. Каленым железом морду жгли. Ну, я и не выдержал. Рассказал. — Понятно, — пробормотала Леся. — Они поехали к вам домой на Петроградскую, нашли пьянчужку, который знал, что бумажник у нас с Кирой. Да еще небось записку нашу нашли. — А потом они просто сидели и ждали. — А мы, как глупые гусыни, взяли и попались в их ловушку! То-то радовались, когда мы сами к ним явились! Подруги сокрушенно замолчали. Но ненадолго. Неизвестно, как дальше повернется их судьба. Возможно, жить им оставалось считаные часы. Поэтому надо было поподробней разузнать у Сазонова все детали этой запутанной истории. Ведь легче умирать, когда знаешь, за что страдаешь.