— Совсем простенькая вещь, — уговаривала его Кира. — Надо узнать, где живет один мужчина. — И его родственники! — А также телефон! — Мобильный! Юноша развел руками: — Ничего сложного, но нужен диск с адресной базой данных по городу. И базой данных мобильных операторов. — Диск у нас есть! И Кира извлекла из сумки купленный по случаю в метро нужный диск. — Только пользоваться мы им не умеем! Тут чего-то непонятное написано, куда-то нажать, что-то изменить, где-то добавить. Ничего этого мы не умеем. Парнишка при виде диска оживился. Так всего за сто пятьдесят рублей (сто рублей сам диск и пятьдесят парнишка попросил за свою услугу) подруги получили необходимые им сведения о господине Сазонове. Кроме квартиры на Петроградской, неподалеку от которой находилась приемная доктора Пешкова, где, кстати говоря, господин Сазонов не был прописан, у него имелась еще одна квартира. Находилась она в Приморском районе. Кроме того, у Сазонова имелись вполне здравствующие родители и родная сестра, записанная на его же фамилию. Все эти люди, если, конечно, они не были просто однофамильцами Сазонова, проживали на Охте. В чудной малогабаритной двухкомнатной квартирке типа «хрущевка». — Это уже кое-что существенное, — довольно произнесла Кира. И подруги решили сразу же после поминок, с которых они уйдут, как только переговорят с Еленой Яковлевной, отправиться с визитом к господину Сазонову. Номера домашнего и сотового телефонов у подруг уже были. Со всеми этими хлопотами на похороны подруги опоздали. Когда они явились на кладбище, все уже разбредались по автобусам или личным авто. Елена Яковлевна также попыталась улизнуть на новенькой сверкающей лаком «Мицубиси Лансер», но ее перехватила неутешная вдова. И как ни пыталась Елена Яковлевна отвертеться от поминальной трапезы, ничего у нее не вышло. Подруг Мерцалова тоже приветила. И вторично пригласила на поминки. В толпе девушки заметили Пятипалова. Гастроли, о которых он им говорил, видимо, были отложены. И сегодня актер напялил на себя парик с длинными локонами нежного изумрудного оттенка. Хорошенькое дело! Два дня назад был с короткими волосами, а сегодня у него кудри отросли, да еще позеленели. За ночь, что ли, такая метаморфоза произошла? — Совсем спятил, бедняга! — сочувственно прошептала Кира. — Неужели он думает, что никто не допер о его парике? — Он бы еще косы себе заплел, — хихикнула Леся. — Вот бы они с Евгением спелись, ты не находишь? Про Евгения Кире вспоминать лишний раз как-то не хотелось. Неудачи на любовном фронте, пусть и не своем, а подруги, она воспринимала болезненно. Думала, что мужчина в нее почти влюблен, а он всего лишь хотел ее подстричь. Ну да, подстриг неплохо. Но разве это компенсирует моральные переживания? К тому же она поймала на себе взгляд Пятипалова, и он ее насторожил. Пятипалов смотрел на нее, ну не совсем чтобы ласково. А даже с какой-то угрозой. Дескать, узнаю, что ты проболталась, тебе не жить! Ощущение было не из приятных. К тому же пообщавшись немного с пациентами доктора Пешкова, Кира поняла, что все они люди в высшей степени оригинальные, нестабильные и порой опасные. Продолжать знакомство с ними ей не хотелось, но что делать? Расследование должно продолжаться! Со своей стороны Пятипалов явно заподозрил, что подруги явились на поминки с единственной целью — пощекотать лично ему нервы. И посплетничать с кем ни попадя о растительности на его голове, а верней, о ее катастрофическом отсутствии. Во всяком случае, он метал на подруг все более и более мрачные взгляды. Елена Яковлевна была само очарование и простота. Она с такой милой улыбкой восприняла просьбу Мерцаловой, так ласково гладила ее по плечу, что подруги прямо растрогались. Есть все-таки еще на свете хорошие люди! Как жаль, что их все меньше и они — женщины. Поминки по мужу Мерцалова устроила в небольшом ресторанчике, который располагался в двух шагах от ее дома. Тут было очень чисто и уютно. Гостей ждали. Поминальный стол был уже накрыт. Гости отведали обязательных блинов, кисель и принялись вяло ковырять салаты и закуски. Впереди было еще горячее, до которого подруги поставили себе цель — напоить и разговорить Елену Яковлевну. Они специально сели поближе, взяв женщину буквально в тиски. Увы, пить она отказывалась наотрез. Мотивируя тем, что сегодня сама за рулем, а шофера у нее нет. — Елена Яковлевна, один тост, — шептала Кира. — За покойного. Неудобно все-таки, что вы не пьете! Вы же на поминках. — Нет, нет! Не могу. — Елена Яковлевна, — перевела разговор Кира на другую тему, — а кто эта пухлая женщина, которая сидит рядом с Пятипаловым? — С актером? — Да, да! Рядом с ним! — Это одна из пациенток моего мужа. У нее некоторые проблемы по поводу ее избыточного веса. Проблема заключается в том, что чем больше она нервничает по этому поводу, тем больше ест. — И все? — И еще она считает, что окружающие к ней несправедливы. Только и думают, как бы оскорбить ее. А другого повода, кроме веса, просто не нашли. — Другими словами, она считает, что стройна и прекрасна, а окружающим ее красота и стройность просто свет застили? Елена Яковлевна кивнула. — Что-то вроде того. А Кира внезапно обнаружила, что Пятипалов глаз с нее не сводит. Кажется, он заметил, как она шушукалась с вдовой доктора. И принял их разговор на свой счет. Во всяком случае, по его лицу ходили желваки, а нос побелел и заострился, должно быть, тоже от злости. Кира поторопилась отвести взгляд в сторону. — Елена Яковлевна! — окликнула соседку Леся. — Ну, не обижайте вы вдову! Выпейте хоть киселька! — Кисель выпью, — покорно согласилась Елена Яковлевна. И она, не поморщившись, выпила стакан киселя, в который Леся влила порядочную дозу стоящего неподалеку вишневого ликера. Отставив стакан, Елена Яковлевна недоуменно покачала головой. — Не находите, у киселя какой-то странный привкус? На чем он сварен? — Что вы! — невинно округлила глаза Леся. — Вам показалось? Попробуйте еще. Вот мой стакан. Я из него не пила. Излишне говорить, что и в свой стакан она уже плеснула полюбившегося ей ликерчика. Елена Яковлевна приняла протянутый ей стакан. И выпила несколько глотков. — Тот же вкус, — пробормотала она. — Очень странный. Что они туда добавили? Леся скромно промолчала. А Елена Яковлевна неожиданно разрумянилась и повеселела. Коктейль из ликера с киселем, выпитый ею на голодный желудок, сделал свое дело. Язык у нее развязался. Впрочем, не у нее одной. Над столом стоял ровный гул голосов. Каждый нашел тему, которую хотел обсудить с соседями. Кто-то говорил про футбол, кто-то о новинках киноиндустрии, кто-то обсуждал нынешнюю засуху и виды на урожай. Одним словом, произошло то, что происходит на всех поминках. Повод, по которому собрались, был благополучно забыт, едва со стола исчезли блины. — Елена Яковлевна, — позвала женщину Кира. — Да-а? — тут же откликнулась вдова доктора, доверительно привалившись плечом к Кире. — Говорите, моя милая. Я вас внимательно слушаю. — Елена Яковлевна, а вот как вы думаете, кто-нибудь из пациентов вашего мужа мог желать ему смерти? Глаза вдовы сверкнули. — Конечно! — Вы так в этом уверены? — Уверена! Вот вы же не знали, что это был за человек. А я знала! Подруги попытались скрыть охвативший их восторг. Вот так! Они попали в яблочко. — Пешков был садист! Нет, физически он никого не истязал! Он пытал людей морально. Наслаждался своей властью над ними! — Вы это точно знаете? — Вы замужем? — проницательно посмотрела на Киру женщина. — Впрочем, зачем я спрашиваю. Если вы задаете такой вопрос, значит, точно не замужем. — Почему? — Как говорится, муж и жена — одна сатана. В том смысле, что жена просто не может не знать, что за человек достался ей в мужья. И я вам говорю, я была замужем за садистом. Глубоко и хорошо спрятанным и прикрытым всевозможными масками. Но это был садист! Знаете, как он называл своих пациентов? — Как? — Жалкие людишки! Вы скажете, в этом определении чувствуется уважение или хотя бы симпатия к людям, которые приходили к нему за помощью? — Уважение — нет, но симпатия… — Так вы бы слышали, каким тоном это говорилось! Симпатией там и не пахло! Презрение! Одно сплошное презрение. Ко всем! Постоянно! Всю жизнь! И Елена Яковлевна зарыдала. Кира пыталась ее утешить. Но та продолжала тихо рыдать и твердить: — Ко всему миру! Ко мне! Ко всем, кроме себя самого! Если бы вы знали, какая он был скотина! Слезы текли из ее глаз ручьями, смывая косметику и оставляя разводы на салфетке, которой Елена Яковлевна утирала их. — Вы его ненавидели? — тихо спросила у нее Кира. — Ведь верно? — Да! Нет! То есть я сама не знаю, что это было! Он умел манипулировать людьми. Этого таланта у него нельзя было отнять. Он манипулировал своими друзьями, когда они у него еще были, своими пациентами и даже мной! — А вами он как манипулировал? Этот вопрос задала Леся, тоже прислушивающаяся к разговору. — Он умел заставить меня делать такие вещи, которые сейчас я иначе, как собственной глупостью, объяснить не могу. — Например?