— Котик, — капризно повторила девица, — что же ты ушел? — У меня дела! — отрезал мужчина. — Убили одного моего хорошего знакомого. — А кто эти девушки? — В голосе голой девицы прорезались нотки ревности. — Они из милиции! Девица кинула на Киру с Лесей проницательный взгляд. Но, видимо, чутье подсказало ей, что они не конкурентки. Во всяком случае, она вильнула обтянутой шелком попой и ушла обратно. Откуда вскоре раздались веселые голоса. Но теперь с уходом светловолосого там просто дружно выпивали. Подруги посмотрели ей вслед. И что связывает ее и пациента доктора Пешкова? Что же в этой девушке заставило повесу и бабника изменить свой привычный образ жизни? Подругам казалось, что если они сейчас найдут ответ на этот вопрос, то все их проблемы в личной жизни закончатся раз и навсегда. Но ответ упорно не находился. И подругам пришлось утешиться мыслью о том, что было в этой девушке нечто, невидимое простому взгляду и не поддающееся анализу, раз пациент доктора ради нее изменил своим привычкам донжуана. — О чем вы хотите со мной поговорить? Голос светловолосого пациента доктора вывел подруг из задумчивости. — Вы были у него в понедельник? — В этот понедельник? — Да. — Доктор всегда приезжал ко мне домой, — осторожно ответил мужчина. — По средам. — Вас видела секретарша. — Тогда зачем вы спрашиваете? — Мы хотим знать, зачем вы приходили к доктору. — Это мое личное дело! — Вы были последним, кто видел его живым! Это была не совсем правда. Сам черт бы не разобрался в той толпе паломников, которая прошла через кабинет доктора Пешкова за два часа до его смерти. Кто-то лез прямо через приемную, кого-то он принимал с черного хода, кто-то врывался чуть ли не через окно. И в результате было совершенно непонятно, кто же был последним. И кто же, что самое главное, дал доктору яд. Тем не менее фраза о том, что именно он был последним, произвела на донжуана сильное впечатление. — Вы меня что, подозреваете? — посинел он. — Да. — Но я тут ни при чем! Мой визит не имел такой цели — убить доктора! — Откуда нам это знать? — Я вам это говорю! Подруги молчали, всем своим видом давая понять, что они донжуану не верят. Тот заметно смутился. К тому же из комнат раздавался такой гогот, что разговаривать становилось трудно. Донжуан понял это первым. — Пойдемте ко мне? — предложил он. — Там мы сможем спокойно поговорить. И он сделал попытку открыть дверь. Свой наряд для сексуальных игрищ он снять не пожелал. — Вы прямо так и пойдете? Но донжуан только рукой махнул. Кажется, сейчас собственный внешний вид волновал его меньше всего. Он прогарцевал через лестничную площадку к своей квартире. И впустил подруг, открыв дверь ключом, который прихватил с собой. Дома у донжуана сразу чувствовалось, что живет тут холостяк. Ни цветочка, ни безделушек, ни салфеточек. Все очень стильно, сплошное стекло, темно-синий, почти черный пластик, черное полированное дерево. Гладкие, без единой пылинки поверхности, строгие и угловатые. Даже стулья тут были не с мягкими спинками, а жесткие, из металла и того же стекла. Сидеть на них было настоящей пыткой. Попе холодно, спине больно, ногам неудобно. Да уж, жить в этой квартире ни одна женщина, будучи в здравом уме, никогда бы не согласилась. Пока подруги оглядывались по сторонам, донжуан успел переодеться и вышел к ним вполне пристойно затянутый в трикотажную майку и свободные штаны до колен. Штаны были тонкие. И было видно, что хотя кожаное белье донжуан с себя снял, но никакого другого нацепить не позаботился. Кира сочла за лучшее закрыть глаза. И что за мания у мужиков такая без трусов ходить? Ну и что с того, что лето? И что с того, что жарко! Всем жарко. Но, к примеру, она же не… И тут Кира очень кстати вспомнила, что на ней белья тоже нет. И ее собственные трусики остались висеть где-то на коряге в далеком Репине. Леся тоже была смущена. Хозяйство донжуана было впечатляющим. — Представьтесь, пожалуйста, — с трудом отведя глаза от этого зрелища, промямлила Леся. — Вы что, не знаете моего имени? — удивился донжуан. — Знаем, но все равно представьтесь. Так уж полагается. — Коростень, Иннокентий Михайлович. Год рождения и паспортные данные тоже нужны? Подруги решили не перегибать палку. А то вдруг он и у них в отместку документы спросит? И что они ему предъявят? Дисконтную карту в «Снежную Королеву»? — Скажите, — произнесла Кира, — зачем вы явились в понедельник на внеочередной визит к доктору? Коростень взял со стола дорогой портсигар — черная кожа в платиновой оправе — и щелкнул замочком. Достав короткую пахучую сигаретку, он раскурил ее и, лишь стряхнув пепел в белоснежную пепельницу, ответил: — Мне показалось, что я влюбился. Подруги переглянулись. Уж не в ту ли пухлую девицу, которая называла его котиком? — Вы ее видели, — подтвердил их догадку Коростень. — Не знаю, что со мной произошло, но с каждым днем я думаю о ней все больше и больше. Представляете, мне теперь даже неинтересно встречаться с другими женщинами. Только и думаю, как бы побыстрей свалить от них и вернуться к Жизель. — Ее зовут Жизель? — Да. Увлекшись, Коростень уже не нуждался в наводящих вопросах. Он жаждал говорить о своей возлюбленной. — Сначала я думал, что с ней будет, как с другими. Может быть, даже хуже. Внешне она не произвела на меня никакого особого впечатления. Я и запал на нее в тот день только потому, что чувствовал себя утомленным. И думал, что эта девушка не станет долго ломаться. Не так уж хороша, чтобы перебирать кавалеров. В общем-то, Коростень не ошибся. Жизель не стала томить его отказами. И сразу же согласилась поехать к мужчине домой. Они провели вместе ночь, в меру страстную. И на следующее утро Коростень распрощался со своей новой знакомой, с трудом вспомнив ее имя. Но уже к полудню он обнаружил, что его рука, помимо его воли, выписывает на листе бумаги какие-то завитки. Присмотревшись, он понял, что написал имя Жизель не меньше тридцати раз, украшая его кокетливыми завитушками. Особенно завитушки поразили Коростеня больше всего. Он же их ненавидел! В его доме царила идеальная симметрия, а если асимметрия и наблюдалась, то это была тщательно выверенная лучшим дизайнером асимметрия. И никаких завитушек! Даже в спальне, даже в самом укромном уголке квартиры. Никогда! Нигде! Ни за какие деньги! В общем, Коростень крепился до вечера. А в десять часов понял, что бороться с завитушками бесполезно, и позвонил Жизели. С тех пор он буквально «подсел» на нее, как на наркотик. Утром после сладкой ночи он был уверен, что теперь свободен от своей привязанности. Потом уверенность начала слабеть. Целый день, начиная с полудня, он уговаривал себя, что прекрасно может обойтись без Жизели, ближе к вечеру начинал склоняться к мысли, что еще один разок погоды не сделает, а затем все равно звонил Жизели и назначал ей свидание. — А потом у меня наконец открылись глаза. И я понял, что люблю эту девушку. — И вы помчались к доктору? — Ну да! Я же и обратился к нему с этой проблемой! — Вы так недавно знаете доктора? — Моя проблема заключалась в том, что я не был способен на более или даже менее длительные отношения с женщинами. Максимум два раза. И все! Больше я не мог с ней быть! Меня и домкратом на нее не поднять было. Проблема была изложена грубовато, но зато доходчиво. — Мне давно пора жениться, завести семью, детей. Ведь мне уже сорок пять лет! — Вам? — невольно ахнула Кира. — Сорок пять? Ее удивление было понятно. Коростень выглядел от силы на тридцать пять. Вот что с людьми делает развратный образ жизни. Есть чему позавидовать. А они с Лесей скоро совсем иссохнут и зачахнут. — Мне сорок пять, у меня все есть, — бодрым тоном продолжал Коростень, — не хватало только семьи. И вот, когда я уже отчаялся и готов был послать доктора ко всем чертям, — оно свершилось. Я влюбился! — О! — Разумеется, я сразу же примчался к нему, чтобы поделиться своей радостью. — Ну а он? — Знаете, мне показалось, что он не до конца понял, что я ему говорю. Выглядел каким-то рассеянным. — В самом деле? И даже не поздравил с успехом? — Нет, конечно, поздравил! Но все равно мне показалось, что он не до конца осознает, как много он для меня сделал. От Коростеня подруги уходили в самом мрачном настроении. Во-первых, было понятно, что благодарный влюбленный Коростень был бы последним человеком, который способен отравить доктора Пешкова. А во-вторых… во-вторых, для одиноких девушек всегда неприятно, когда один перспективный холостяк того и гляди перекочует в разряд женатых мужчин. Но не успели подруги выйти на улицу, как к ним подскочили Валера с Борисом. — Ну что? — затеребили они подруг. — Удалось вам поговорить с этим типом? — Он доктора не убивал!