Нет, можно, конечно, и так: сходить с ума и дальше творить чёрт-те что. А можно просто взять и поверить тому, кто верит тебе. Верит в то, что ты хороший. И талантливый. И ещё какой-нибудь. Какой угодно, но точно не плохой! Просто взять и поверить. Даже если в тот момент ты сам думаешь иначе. И выйти наконец из своей тюрьмы. ■ Глава 6. Испытание З ▶ А звёзды всё падали, падали… Таким был бы эпиграф к последней главе моей биографии, если бы я решился её написать. Это я уже сейчас понимаю, что даже последняя глава может стать первой, если в нужное время выбрать правильный знак препинания. Но в тот момент я этого не знал. Тогда я просто сел и сказал: – Как меня всё достало! И глава эта. И то, что я сам такой – всегда и во всём последний. Я долго к этому шёл. Если смотреть в разрезе биографии, так, считай, всю книгу. Но пришёл же! И подумал: «Всё, достаточно! Пора уже и мне начинать быть первым хоть в чём-то. И рассказывать свою историю – здесь и сейчас, – не дожидаясь очереди». Так я и сделал. Перелистнул страницу. Включил запись. И начал свой рассказ, ни на кого больше не оглядываясь. || ▶ Да там и оглядываться было не на кого! Всё, того Гриши больше нет. И Геры нет. С ним теперь, думаю, тоже покончено. А уж с ней и подавно. Одно я оставил как есть – свою привычку выражать чувства стихами. К тому же Киплинг так удачно подвернулся: Жил-был дурак. Он молился всерьёз Тряпкам, костям и пучку волос — Всё это пустою бабой звалось, Но дурак её звал Королевой Роз[41]. Я дурак, да. Жалкий дурачишка. Я ведь целых три месяца ждал этого дня, готовился. И не только к нему. Странное совпадение, правда? Первого сентября у Малинки день рождения. А ещё в этот день мы должны были обменяться паролями от своих дневников. Этого я тоже ждал, хоть и не признавался – насколько. Я просто не мог понять – почему? Зачем он так поступил? Он же бросил меня, считай, в последний момент! А я ему верил. С первой до последней главы! Думал, мы друзья. Поэтому и ждал. Хотел найти ответы. || ▶ Но и не только поэтому. Больше всего я ждал первого сентября потому, что в тот день должны были объявить итоги конкурса. Понятно, я уже и так всё знал. Мне же письмо пришло и приглашение на церемонию награждения – сразу для трёх персон. Ха-ха, видел бы кто лица моих родителей в тот момент. Такого ора Земля ещё не слышала! Ну наш подъезд так точно. Папа грозился в милицию позвонить. А потом сразу на телевидение. Чтобы «этот учительский позор» стал общественным достоянием. А я так и не понял – в чём здесь позор? Подумаешь, усыновила чужого мальчика! И то – временно. Всего лишь на бумаге! Ну поставила она свою подпись. И что? Она же как лучше хотела! И я тоже. || ▶ Я так ждал этого первого звонка! Представлял, как она поздравит меня перед всем классом с победой, а я встану и скажу спасибо. Ей лично. Не только за конкурс. Да и при чём здесь? Это ведь жюри выбирало. А вот за веру… За то, что пошла ради меня на преступление… Это не я сказал. Это они. А мне и сказать-то было нечего. Им – нечего. Я не знаю, кем она там прикинулась – папой или мамой, но одно знаю точно: лучше родителя, чем Леокадия Альбертовна, у меня никогда не было. || ▶ Вот что я хотел ей сказать. И увидеть лицо Геры. Посмотреть, как оно дрогнет. Или улыбнётся. Или сожмётся от злости и зависти? Я ни в чём больше не был уверен. Кроме одного! Та моя прежняя жизнь уже изменилась навсегда. || ▶ Помню, как засыпал накануне. Лежал с закрытыми глазами и воображал, как завтра перед линейкой побегу к Малинке и вручу ей подарок. Я всё лето на него копил. И накопил же. Хоть эта кукла и стоила как вся моя жизнь! Забавно, да? Пятнадцать лет девчонке, а тут кукла. Но я так понял, она с ними уже не играет. Это просто для коллекции! И выбирал же… Вот дурень! То одну, то другую. Как маньяк какой-то, ходил и за пальцы их трогал. Хорошо, продавщица понятливая попалась – помогла выбрать. Пообещала: – Твоя девушка будет в восторге! Моя девушка. Когда-то от одной этой мысли у меня колени ватными делались. Теперь уже нет, но тогда… Я же голову терял из-за своей Малинки! || ▶ А она вон как. Но я даже разбираться не стал. Как только увидел их с Чернышовым целующимися, сразу развернулся и пошёл обратно. А, нет! Сначала куклу разбил. Как вмазал – головой по мусорке, – у неё сразу часть лица откололась. А я взял её за волосы и пошёл размахивая. И видел, как она укоризненно смотрит на меня одним глазом. Жуткое зрелище. Не глаз даже, а то, что на кусочке лба, который уцелел, проступила жирная красная капля. А я ещё так посмотрел, как будто издалека, и со смехом подумал: «Ха-ха. Прямо Царевна Лебедь какая-то. Со звездой во лбу!» || ▶ Видно, тогда-то я и сошёл с ума. Или просто руку порезал? Может, я поэтому не соображал ничего. Шёл и напевал тихонько: – А звёзды падали, падали… || ▶ А потом, когда из дома бежал, – они уже просто сыпались. У меня на рубашке такой звездопад был! Из носа, наверное, накапало. Я же даже не понял, как он меня ударил. Я вообще ничего не соображал, когда из школы пришёл. Зашёл как зомби на кухню, а там этот – на Кристинку орёт за то, что она помидоры рассыпала. А как она должна была, если у неё в руках ходунки? Сложить их по алфавиту? Но его разве такое когда-нибудь волновало? Он кружил вокруг неё как ненормальный. И всё выговаривал: – Что ты ревёшь, сопли распустила? Я думал, ты моя дочь, а ты вон… ничем не лучше своего братца. Такая же никчёмная размазня! Кристинка, бедная, вся сжалась. Я думаю, если бы могла вот так… сквозь пол – уже бы к соседям провалилась. Она же его всю жизнь обожала. Я считал, что и он её. Всегда же так было. Доченька моя! Солнышко моё! А теперь, оказывается, вон как. Пока была здоровой – любовь и «солнышко». А как заболела – всё? В утиль? || ▶ Может, я и не сказал бы ничего. Если бы он её не толкнул. Если бы только она не упала! Но он толкнул, специально или нет – не знаю, но Кристинка рухнула как подкошенная. А вслед за ней на пол посыпались оставшиеся помидоры. Вот тогда-то я и бросился на него с кулаками. Не знаю, что там была за сцена, но Кристинка кричала так, будто убийство. ||