Мама же её со всеми моими вещами домой забрала. И пока я в больнице валялся, она в моей комнате стояла. А потом я вернулся, и всё. Сломал сразу. Просто взял и как вмазал по стене – она прямо в щепки. А я ещё подумал, жаль, что это только стена. Если бы чья-то голова, было бы приятнее. Я не злюсь. Сейчас уже точно нет. Тогда – возможно. Но это была даже не злость, а какая-то дикая обида. На отца, на жизнь. Или, может, ненависть? Не знаю. Я просто хотел убивать. || ▶ Понятно, что не всерьёз. Я же не маньяк какой-то. || ▶ Хотя Звездочёт вон – тот ещё маньяк, но даже в мыслях мухи не обидит! || ▶ А если всё-таки да? У них там ситуация в семье – врагу не пожелаешь. И, по моим наблюдениям, Кристинка в этом тоже замешана. Конечно, она не виновата. Она же не просила их, мол, любите меня и только меня, а этого просто гнобите. Но на деле всё именно так и получается. А я же вначале думал, что все эти дела у них потому творятся, что сам Звездочёт такой. Ну, типа тёмная лошадка. Или паршивая овца, что ближе к истине. А потом мне стало ясно, что и паршивый, и тёмный – это не причина, а следствие. Ещё не известно, каким бы я был, если бы мама меня вот так ежедневно без музыкальных пауз песочила. Поэтому я и думаю, а был ли мальчик? В том плане, уж не сам ли Звездочёт Кристинку угробить пытался? Но, с другой стороны, если бы сам – зачем было сознаваться? Я же и не спрашивал ничего. Он сам всё рассказал. || ▶ Нет, он точно не специально. Я ведь помню, с каким лицом Столяров меня встречал. Ни один грим с таким выражением не справится! Хотя он вроде и не плакал особо. Скорее кашлял, хрипло так, как простуженный. Но это гораздо хуже выглядело. Особенно после того, как он сказал: – Папа меня теперь точно убьёт. На полном серьёзе, как будто сам в это верил. А я сделал вид, что поверил не сразу. И так запальчиво: – Да ну, брось. Ты же не специально! Но сам-то совсем другое думал. Потому что, если честно, Альгердович этот… В общем, я в нём нисколечко не сомневаюсь. А если вспомнить его охотничью коллекцию, которую мне Звездочёт показывал… Там же целый оружейный склад! || ▶ Вот интересно, у него вообще есть разрешение на хранение такого рода металла? Или это только у америкосов в детективных сериалах справку требуют? Но в любом случае, даже если он со справкой, это дела не меняет. Потому что маньяки и со справками бывают. И даже в первую очередь с ними! Они же любят так… чтобы порядок во всём! || ▶ Звездочёт, кстати, этим тоже отличается. Вот посмотреть даже, как он макароны варит! Аккуратненько так, каждая макарошка по отдельности. А я как ни сварю, выход всегда одинаковый – из целой пачки один сплошной рожок. Но даже это не доказательство. И пусть все факты против него, но я просто сердцем чувствую, что Столяров не хотел Кристинке ничего плохого. К тому же, если следовать логике Пуаро или какого-нибудь Холмса, обычно во всём виноват садовник. А Столяров – он фигура слишком очевидная. Значит, точно стыд и срам ни при чём. Я ему тогда так и сказал: – Ты не виноват. Это просто несчастный случай. А ведь и правда, если посмотреть статистику, такие дела сплошь и рядом творятся. Ну, когда на ватрушках разбиваются. А люди тоже – безголовые… Если у тебя подготовки ноль, так куда ты лезешь – ниндзя самодельный? Иди вон с горочки на саночках катайся. Сами же и есть, получается… Вот тот садовник! || ▶ А Столяров реально хороший. И ещё он – настоящий друг. Даже в больнице тогда… Как он себя проявил! Не кривлялся, не утешал и сам никаких слёз не лил. В общем, вёл себя как обычно – странно. Но это как раз и было естественно! А вот я вёл себя ужасно. Лежал, стиснув зубы, и чуть ли не молился: «Только бы никто не пришёл». Понятно, я же спортсмен… Я не хотел, чтобы меня таким запомнили – жалким и беспомощным. А тут этот приходит. С булочками, главное. Я сначала такого жеста вообще не понял. Ну правда, куда мне в той ситуации булочки? А Столяров заявляет, мол, тебе сейчас силы нужны, чтобы решить, как жить дальше. Вообще, да? Как будто я на смертном одре лежу. Но это надо понимать Звездочёта. В нём же, считай, целый драмкружок умер. Помню, я ещё сказал: – Отстань, без тебя разберусь! А он мне: – Не отстану! Меня твоя мама попросила за тобой приглядывать. Так что всё, я здесь надолго. Я подумал, мол, твои проблемы, закрыл глаза и стал изображать умирающего. Называется, что хотели, то и получили! Главное, лежу такой и чувствую – ноль движения в палате. Удивился даже, как он так тихо ушёл. Ну и естественно… любопытство – враг мой. Открываю глаза, а он в уголке сидит, булочку жуёт. И книгу, видите ли, читает. И моей булочкой закусывает! Вот это вообще, конечно, наглость несусветная! Я так изумился, что даже спросил: – Что читаешь? А Звездочёт так кротко: – «Хорошо быть тихоней»[30]. А я с ухмылочкой: – Но не в твоём случае! А это, оказывается, книга такая. Я не читал, потому что зачем мне, но Столяров с таким интересом в неё таращился, что я опять не выдержал и сказал: – Дашь потом почитать! А он: – Дам, конечно. И снова ни гу-гу. || ▶ Я уже говорил, наверное, но повторюсь. У Столярова есть одна совершенно фантастическая черта. Он умеет как-то так молчать, чтобы это не раздражало. Как по мне, так у постели умирающего это свойство – просто находка. Даёт человеку возможность хорошенько подумать, всё взвесить и, может быть, даже примириться. Помню, я подумал, взвесил и на этапе примирения сказал: – С хоккеем теперь, наверное, всё – покончено! А Столяров мне: – Сейчас приду. Только в туалет сгоняю. Встал и пошёл. Это вторая его, но уже отнюдь не фантастическая черта – вопиющая неблагодарность. Человек ему, получается, доверился, всю душу наизнанку вывернул, а у него, видите ли, свои надобности на первом месте стоят. Так он и не извинился потом! Спросил только, не хочу ли я воды или ещё чего, но с таким равнодушием, как будто ему и правда на меня плевать и вообще его присутствие здесь – это так, ради галочки. Я прямо оскорбился. Даже хотел его выставить – друг, называется! И тут он берёт и заявляет: – Ничего не кончено для того, кто жив. Это до него только дошло, получается. Но я не стал этому тормозу помогать. Сказал: – Понятно. А он снова: – Уйти ты всегда успеешь. Не торопись. Хах! Не торопись! А я как будто чемоданы пакую.