Потом стал кастрюлю искать, а этот повар доморощенный как завопит. Я от неожиданности чуть пароварку себе на ноги не уронил. А он пальцем куда-то тычет и так радостно: – А что это за банка? Видишь, на верхней полке? Я полез смотреть. Оказалось, тушёнка. Там этих банок одинаковых штук десять стояло. И закатки какие-то вместе с консервами. Я ещё подумал… чуть ли не с иронией: «К войне она, что ли, готовится?» А Столяров уже тут как тут. Залез на стул, выбрал с умным видом какую-то банку и ещё такой «гм-гм» – типа он страшно содержимым интересуется – стал этикетку читать. В итоге похвалил: – Ого, брестская. Это то, что надо. Ну, якобы он в этом разбирается. А меня такие вещи просто бесят. Когда начинают изображать всякое. Понятно, что я тут же ввернул: – Тушёнка? А ты разве такое ешь? Это же химия! А он мне: – Сам ты химия. Белорусская тушёнка – это натуральный продукт. Её до сих пор по советским ГОСТам делают. Вот тут я уже окончательно понял, что Столяров – это тот человек, о котором я вообще ничего не знаю. Вот просто ничегошеньки! Ну, кроме того, что его усыновили. Но, если серьёзно, я восхитился! Чуваку, на минуточку, только четырнадцать, а он даже морковку – и ту сам почистил. Не знаю, у меня бы лично сразу нервы не выдержали – столько с ней возиться. А тут так аккуратненько, ножичком… В общем, я за ним тогда понаблюдал минут десять, а потом взял и прижал к стене, что называется. Спросил: – Ты что, на повара поступать надумал? А он как засмеётся! Говорит: – Пока в медицинский планирую, но повар – тоже хорошо. Это можно просто как хобби оставить. Я обалдел. В медицинский? Интересно, а кто у Исаака в обморок грохнулся? Так там даже крови толком не было. А мед… в его случае это вообще самоубийство. У людей с первого курса анатомичка идёт. Он что, не соображает? В общем, я как думал, так и сказал ему всё. А чего молчать? Только вредить человеку! А человек вздохнул, как какой-то старец, и с такой безнадёгой: – Это родители хотят, не я. Оу-у-у… Единственное, что я мог в той ситуации придумать, – это просто кивнуть. Раз родители хотят, тогда это и правда – безнадёжно. И тут он опять с места в карьер: – А масло у вас есть? Хорошо бы сливочное. Я посмотрел на него своим фирменным взглядом – «ну-ну» называется – и полез в морозилку. А сам думаю: «Такой интересный! Почём мне знать, есть ли у нас масло». Но Столярову везде надо влезть, и даже в мою морозилку. Он ещё и присвистнул: – Да у вас тут продуктов – на целую армию! А я такой: – Да-да. А сам думаю: «Да ну?» Хотя, может, и правда «да-да». Мать – она же еду вроде как коллекционирует. Скупает тоннами и бережно хранит. Папа с ней из-за этого всё время ругался. Говорил, зачем вообще покупать продукты, если в итоге они всё равно окажутся в мусорке! А я тоже – такой дурачок был. Верил её сказочкам про спагетти и пирожки. И на папу злился, когда он предлагал замороженные пельмени купить, потому что «они хотя бы не сгниют». Потом уже понял, что и спагетти, и пирожки – это что-то вроде бреда. Такая навечно несбывшаяся мечта. Моя! Но и её, наверное, тоже. Зная мать, не думаю, что ей так уж сильно хотелось нас с папой обманывать. Просто бесит, зачем себя-то? Вот для меня этот её самообман – просто хуже некуда. Ну не можешь ты быть примерной хозяйкой – так и плюнь. Скажи: «Плевать я хотела на котлеты. А на салаты – тем более. Ну карма у меня такая!» И мы, вот правда, поняли бы. Ели бы себе полуфабрикаты и ни на что не надеялись. Я бы точно ел, но и папа, думаю, тоже. Это он только изображал из себя великого гурмана, а сам чипсы только так заглатывал. И сладким йогуртом запивал. || ▶ Я это и Столярову зачем-то выложил. Объяснил, что мама у меня того-это… не любительница домашней кухни. У неё своя, больничная диета. Но, наверное, слишком зло сказал, потому что Звездочёт сразу занервничал. Может, пожалел меня, не знаю. Он. Меня. Ну понятно, да? А Столяров вдруг так смиренно: – У меня мама тоже редко готовит. Я даже устыдился… после того как обрадовался, что не одному мне на этом свете маяться. И сказал сочувственно: – Ну понятно, куда ей готовить, когда у неё одна лаборатория на уме. А Звездочёт такой «хмык-хмык». Уже понабрался от меня приёмчиков! И вдруг, значит, признание: – Нет никакой лаборатории. Мама у нас домохозяйка. Я прямо опешил. Не из-за домохозяйки, нет. Нормальная профессия! Меня просто его враньё возмутило. В который раз уже! Но потом оказалось, что он не врал. Мама Столярова и правда в лаборатории работала, с юных лет, считай. А потом ей, получается, просто осточертело растрачивать свой потенциал на неблагодарное дело и она предпочла блестящую карьеру лаборантессы супам и вареникам. А их, в свою очередь, – фитнесу и салонам красоты. А что такого? Тем более если Альгердович может себе позволить домохозяйку! Вообще, Столяров несколько иначе всё объяснил. Типа: «Папа ей сказал: если не хочешь – не работай. А мама сказала: вот и не буду – мне и без лаборатории есть чем заняться!» А я сразу подумал: «Хорошо устроилась!» Нет, ну чисто для сравнения. Моя мать вон сутками в больнице торчит, на благо общества трудится. Но и ради меня, конечно. Я же знаю, чего она добивается! Хочет, чтобы мне жилось хорошо. А мне прямо не по себе стало. Из-за того, что Катерина Викторовна по салонам разъезжает, а моя мать, наверное, даже слова такого не знает. Ну максимум – где-то слышала. Странно, что я об этом не знал. То есть знал, но вроде как не задумывался. Просто в голову не приходило. А тут пришло. И я сразу подумал: «Если после клюшки что-нибудь останется, дам ей денег на маникюр». А потом ещё так: «Нет, сначала круглогодичный абонемент в салон куплю». Малинка о таком тоже, помню, мечтала. || ▶ Но, с другой стороны, она тоже неблагодарная. Папа её вон как любил. Всем ради семьи пожертвовал. А она его какой-то библиотекарше, считай, бесплатно отдала. Даже чемодан не пожалела! В общем, не успело меня отпустить, как снова накрыло. И так всегда, когда дело касается матери. Я уже просто дико устал! Вот правда, хочется в жизни какой-то определённости. Чтобы конкретно: или любить, или ненавидеть. Главное – выбрать для себя что-то одно. Хотя это только легко сказать. А сделать? Тем более когда я такой человек – стихийный. Меня вечно туда-сюда качает, как на волнах. И не только с матерью, кстати. Вот со Столяровым тоже. Кто бы мог подумать, да? В начале года я его на дух не выносил. А теперь вот, две четверти спустя, чуть ли не одной ложкой кашу лопаем. || ▶ Кстати, кашу Звездочёт отгрохал – не передать. Я от одного только запаха чуть с ума не сошёл. А уж когда попробовал… Прямо как солдатская получилась. Помню, мы с папой такую часто в парке ели. А теперь вот – с этим. Сомнительная, конечно, компания. Но иногда мне кажется, что именно этой компании мне всю жизнь и не хватало. Звучит бредово, да. Но я, наверное, именно тогда это и понял впервые. Когда мы кашу трескали. Смотрел, как он жуёт и жмурится – чудо в перьях, – и внезапно подумал: «Хорошо всё же, что он есть… такой». Не такой, как все, короче. || ▶ Все – это которые обычные, нормальные ребята. И девчонки тоже. Некоторые так вообще – очень даже. Но при этом как будто одинаковые. Словно их в одном тюбике замешали, а потом по капельке выдавили. Каждого по отдельности – да, но они всё равно выглядят как из одного тюбика. А Столяров – он другой. Как будто сам по себе. И да, согласен, это странно смотрится. Даже пугает. Но если вдуматься, что в этом ужасного? Не такой, как все, – это ведь даже не странность. Это особенность. А особенный человек – разве это плохо?