— Какой тебе сталкер без комбеза? Гражданский какой-то. — Да при чем тут гражданский? — праведно возмутился старлей. — Тех давно и скелетов бы не осталось, а этот брошен в этом году… или том. — Может, оттаял под дождем? — продолжила спор капитанша. — Тогда плюс-минус десять лет. Так? — Хватит гадать, — буркнул адмирал. — Смотрите в оба. То, что его сожрало, может быть еще здесь. Искатели часто придерживаются своего района обитания. — Брусов приблизился к Богдану, сказав как можно тише: — Тут вполне может бродить то, что оставило глубокие следы ночью. Гляди в оба. Самое мощное вооружение у нас — ручные пулеметы и гранаты. Надеюсь, что хватит. — Я тоже надеюсь, что не зря ПТУРы[15] с РПГ забыли. Я бы не донес. Это вон Гордеев здоровяк. — Богдан кивнул на дюжего младшего сержанта с косой саженью в плечах. Он легко тащил на себе ручной пулемет Калашникова, не вспотев. Все как-то даже собрались, принялись оглядываться по сторонам, обращая внимание на каждую мелочь. Жаль, что дождь глушил все отдаленные звуки и видимость сокращал на порядок. Группа для имеющих чутье была как на ладони, а сами они мало что видели-слышали. — Долго там Сергеев с Ряжиным плестись будут? Ленка! — крикнул Брусов. — Да, Батя? — отозвалась капитанша. — Возьми стрелка, и займите удобную позицию на привокзальной площади. Одна рация остается у вас. Будете прикрывать в случае чего. Дождитесь Сергеева с Ряжиным. Мы пойдем дальше. Нечего время терять. — Хорошо. — Она кивнула младшему сержанту: — Пойдем, здоровяк, гнездо совьем. Богатырь действительно был широк в плечах, и адмирал даже подумал посоветовать ей взять другого, этот вроде как должен из схрона утащить больше, но, заметив его нерасторопность, решил, что лучше этому медведю действительно прикрывать снайпера. Гордеев кивнул и покорно побрел за той, что была выше по званию. Четверо отделились от группы, прочие побрели вдоль мертвых улиц и пустых серых домов, поглядывая на потускневшие корпуса машин, уничтоженный временем асфальт и разбитые стеклопакеты витрин. Покосившиеся вывески и прочая разруха, царившая в некогда цветущем мирке, не добавляли красок. Единственным ярким цветом выделялась ржавчина. Вся прочая палитра радуги сошла на нет, оставив только черный и серый тона. Монохромный мир унылого дождя навевал одно желание — поскорее вернуться в родной вагон, в милое сердцу купе. Адмирал достал карту, пытаясь сориентироваться по оставленным указаниям деда. Низкие тучи, как нарочно, затянули небо, сделав мир настолько сумрачным, словно солнце уже зашло. А ведь был самый полдень. Потускневший от времени листик бумаги, как бы тщательно ни прикрывал его Брусов от косого дождя, все же намок. Карандашные наброски схем улиц расплылись. Они и раньше-то не были четкими после каракулей сталкера, теперь же и вовсе представляли унылое зрелище. — И где этот чертов банк? — забормотал адмирал, больше оглядываясь по сторонам, чем глядя в никчемные расплывшиеся схемы. — Рассыпаться по периметру. Ищите какое-нибудь крепкое здание. Но далеко друг от друга не уходить, держать друг друга в поле зрения! От банка идем к центральной площади! Пока все тащились по рельсам, дождь шел. А теперь он просто лил, повторяя вчерашнее издевательство. Разве что под костюмом ливень ощущался не так явно. Но это было слабое утешение для тех, кто от ближайшего тепла находился в десятке километров. Группа зашла вглубь города и обомлела от перемен. Мертвый город здесь поражал отсутствием выбитых стекол и гор мусора. Центральная часть города была как живая, словно брошенная совсем недавно. В то же время на улицах не видно было ни единого существа, кто мог бы следить за порядком. — Здесь тоже был анклав? Кто мог следить за чистотой? — послышалось от Демона. — Был, — кивнул адмирал. — Мог. Но я не помню такую чистоту у нас во Владивостоке. Богдан подбежал, тыкая пальцем вглубь улицы. Отделение банка запряталось в старом здании. «Сталин-ка» — желтоватое двухэтажное здание с высокими потолками — выглядела живее прочих, более новых зданий, которые строили не как возможные бомбоубежища. Отрядом вышли на главную площадь, где, согласно рассказу сталкера, находился центральный вход в подземное бомбоубежище. Оно стало последним домом для вымершего Уссурийского анклава. — Так, теперь ищем бомбоубежище. И людей. Если вокруг чистота, то где-то есть ее причина, — приказал адмирал. Отряд рассредоточился по площади, и тут же с разных сторон посыпались сообщения о следах на размокшей земле. — Кай Саныч, смотрите… — подошел к адмиралу Пий, тыкая в сторону. Брусов присмотрелся, разглядывая множественные следы на земле. Они походили на детские, словно были оставлены маленькими сандаликами. Дождь затер многие, но некоторые были достаточно глубоки, чтобы хорошо разглядеть их. — Дети? Откуда здесь дети? Искать взрослых! — послышалось от адмирала. — И так много, — добавил обескураженный Зема. — Командир, вот он! — Богдан указал не на след взрослого, а на вход в бомбоубежище. — Отлично, подтянулись все сюда! Все собрались возле больших массивных дверей, способных выдержать прямое попадание бомбы. Открывались они довольно свободно, присыпавший створки мусор можно было разгрести за несколько минут уборки. Пустяки для десятка человек. Что было совсем странно — у входа вообще не было льда! Это означало, что недавно внешней дверью пользовались. — Не нравится мне это, — высказал общую мысль лысый прораб Алферов. — Чистота, ухоженность. Город у вокзала казался привычней. — Дед же сказал, что лазил сюда с группой, — добавил Зема. — Если он живой, то все не так уж и плохо. Могли и еще люди выжить. Еще и с детьми. — Ага, так лазил, что тушенки у нас просил, — буркнул Брусов, уже внутренне согласный с майором. — И напарников всех растерял. А в радиации с детьми самое то жить. Адмирал повернулся к старлею: — Бессмертных, организуй круговую оборону. Треть остается здесь. Прочие — за мной. Спускаемся. За дверью оказалось ожидаемо темно. Если и лазил кто-то, то об освещении не заботился. Пришлось использовать ручные фонарики, работающие от самозавода. Те высвечивали маленькими лучиками света лестницу, ведущую вниз, и серые, обшарпанные от времени стены. Народ ломанулся вниз по лестнице, спеша к складам с провизией. — Под ноги смотреть! Вдруг растяжки! — на ходу бросил адмирал, вспоминая о технике безопасности. — Не спешим на тот свет! Лестница, однако, без всяких сюрпризов привела группу к еще одной массивной двери. Брусов снова посмотрел на радиометр и отметил закономерное пониженное содержание радиации. Когда же Пий с Демоном вдвоем открыли вторую дверь, внутри помещения радиационный фон был вовсе в пределах допустимого. — Добрались, наконец, — раздался неожиданный голос из темноты сбоку. * * * Раненый рейдер в вагоне не терял времени даром. Артем решил использовать свое интересное положение наедине с женщинами на все сто процентов. Один самец во всем составе должен был в обязательном порядке собрать все «сливки». Машиниста Амосова рейдер за охочего до баб мужика не считал, предполагая, что тот покончил с «амурными» делами лет этак «дцать» назад, так что оставался только он. Экспедиция опасная. На грани смерти женщины должны жаждать мужских объятий. Стоило большинству членов экспедиции отправиться к схрону, как молодой парень принялся приставать к девушкам. Женские купе манили его как пчелу нектар. В них и запах был каким-то другим, уют и порядок, ухоженность, аккуратно сложенные личные вещи. В отличие от мужских закутков, где царили хаос и вечный запах носков. Первая попытка обаять девушку не увенчалась успехом. Повариха Алиса не любила нахалов, а боец начал приставать слишком явно. Потому спустя какие-то мгновения пощечина заалела на его левой щеке. Со второй попыткой также вышла полная неудача. Радистка Евгения не оценила неожиданного поцелуя в шею. Вторая пощечина не заставила себя долго ждать. Для симметрии. Да и третий заход завершился для горе-ловеласа трагично. Анжела не любила, когда ее шлепают по заду, и рейдер получил под дых, захватав воздух, как рыба на берегу. Показалось, что швы сейчас разойдутся. До уровня Казановы молодой рейдер явно недотягивал. То ли излишняя торопливость была тому виной, то ли девушки слишком переживали за отряд и не желали отвлекаться на глупости. Задыхаясь в проходе, Артем раздумывал, что не так. Он — боевая единица экспедиции, а значит, бабы должны давать ему по определению! Они и дают… но только одних тумаков. — Да ну вас, строите из себя недотрог, — обронил в сердцах рейдер и с горя пошел к Кузьмичу. Ольха посмотрела ему вслед. Она была не прочь влюбиться, но уровень развития рейдера явно ей не подходил, и ничего геройского он не совершал, чтобы обращать на себя внимание. Просто мальчишка, а ей нужен был опытный мужчина, знающий жизнь. Артем полагал, что машинист точно должен был дать какой-нибудь полезный совет. Такой, чтобы все бабы раз — и его! У кого еще должен быть опыт, как не у этого старого хрыча? Внук вон как-то же появился. Амосов, однако, совета не дал. Он вообще ничего не говорил, лишь как приклеенный уставился в окно, с бледным видом взирая на что-то впереди на путях. — Кузьмич, ты чего? Приболел? — посочувствовал рейдер. — Чего, чего, — проворчал пожилой машинист севшим голосом. — Заткнись и не шевелись… Смотри вон туда. — Он кивнул куда-то за стекло. Тема присмотрелся, стараясь разглядеть что-то в завесе дождя. Сначала ничего не удавалось заметить, и рейдер собирался уже отпустить ехидную шутку про старческий маразм, но тут почти перед самым стеклом проплыла огромная кошачья морда с усами, как кинжалы. Без шуток, металлические усы рейдер запомнил лучше всего. На них удобно располагались уцелевшие от времени датчики. Амосов без предупреждения включил лобовые огни, желая испугать вероятного противника. Сидя за броней, можно позволить себе многое. Свет четко обозначил металлическую фигуру. ИСКАТЕЛЬ! Оглушающий рык раздался так резко и неожиданно, что Артем в страхе отскочил, ударившись спиной о дверную перегородку. Штаны предательски намокли. — Вот же чудище! — вскричал машинист, ощущая, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. — Я чуть штаны не намочил! — Да уж. Самое время обоссаться, — ответил рейдер и отступил в каптерку, стягивая портки в проходе. Кузьмич внимания не обращал. Он сам не знал, куда деть дрожащие руки. Догадался лишь выключить свет и теперь гадал, нападет ли эта металлическая мразь на состав или оставит людей в покое. Потянулись секунды. Амосов то игрался с мундштуком, по привычке пихая в рот вот уже десятки лет пустующий «снаряд», то тискал дверную ручку, проверяя на прочность дверной засов. «Тигр» показался из леса пару минут назад и бродил вокруг состава, словно устраивая разведку, но нападать не решался. — Как бы за нашими людьми не пошел. Перебьет же, как рысь кур, — послышалось от машиниста. Тема, придя к тому же выводу, помчался в одних трусах через весь состав. Адреналин давал о себе знать, и высвобожденная энергия едва не плескалась из ушей. — Ты куда, боец? Чего удумал? — крикнул вдогонку машинист и с задумчивостью посмотрел на сушащиеся портки у раскочегаренной печки. — Так надо же отогнать зверюгу, — суетливо объяснил рейдер уже в тамбуре. — «Утес» пусть поработает. Пробьет шкуру? — Какой пулемет? Про радиацию забыл? — хмыкнул машинист. — Закрыты турели. И если эта зверина радиацию не замечает, гуляет и дышит, как ни в чем не бывало, сделай мне одолжение — не зли ее! Тема уже не слышал. Он мчался по составу. Надо было что-то делать, и он точно знал, что от него требовалось. Не отвечая на вопросы девушек о своем внешнем виде, он облачился в АРК, натянул противогаз и подхватил автомат. Хотел взять гранатомет, но раненое плечо еще не позволяло таскать тяжести. А если нельзя было взять гранатомет, то выбор был невелик — бег! Лучшее оружие рейдера. В самые тяжелые времена на поверхности Тему всегда выручали ноги.