— Видишь ли, в чем дело, Артем. У тебя нет амбиций. А у любого рабочего, ставшего завхозом, обязательно появятся. И сразу крупные, вплоть до потери сгущенки. Так что приказы не обсуждаются. И не спихивай обязательства на женщин. — И Брусов посмотрел на Ольху. Та весело хмыкнула. Тема вздохнул. — То есть ты просто так поставишь меня на путь растления и будешь ждать, пока я начну торговать с «вольными» по дороге нашей тушенкой? Он был первым из команды, кто назвал адмирала на «ты» после вольности Земы. Похоже, тенденция, решил адмирал. Но акцентировать на этом внимание не стал. — Если на артефакты из зон аномалий, то я поддерживаю торговлю, — донеслось в проходе от Зиновия. Он приблизился к адмиралу и честно сказал: — Можно выменять на что-нибудь полезное. Похоже, ваш Седых рассчитывал не только на торговлю оружием с прочими анклавами. Аппаратура достаточно сложная, чтобы находить все искривления магнитного поля. По мнению наших ученых, они должны были появиться после Катастрофы. Но обычно люди их не чувствуют. А вот техника и роботы — запросто. Брусов замолчал, переваривая сказанное. По анклаву ходили легенды о странных вещах, которые иногда приносили рейдеры. Их находили не в схронах, а на поверхности или закопанными в снег. Предметы с необычными свойствами, впрочем, за пределы лабораторий никогда не попадали. А вот со странным поведением роботов адмирал встречался не раз. То ходили как пьяные, то лежали на боку, дрыгая конечностями, то крутились на месте. Такую технику, в том числе и Искателей, легко добивали и разбирали на запчасти, которые тоже несли в лаборатории. — Всем проснуться, и за работу! — закричал наконец на весь вагон адмирал. — Высыпаться будем в Хабаровске! Шевелимся! Активней! На улице было плюс три по Цельсию. Так показывал наружный термометр за лобовым стеклом паровоза. Об этом сообщил разбуженный Кузьмич. Стоило адмиралу выйти на улицу, как по ощущениям показалось, что гораздо холоднее: ветер промораживал насквозь, хлестал по лицу дождь, и оставалось только съеживаться и кутаться в куртку. Утро добрым назвать язык не поворачивался. Чернявый коротыш Богдан Бессмертных прыгал на месте, подсвечивая фонариком что-то на земле. — Батя, смотри, что нашли. Свежачок. Брусов подошел и пригляделся — на земле были свежие следы, которые давно бы смыло дождем, если бы не одно но — они были огромного размера. По набежавшей луже бывалые охотники могли бы сказать, что это лапы хищника из семейства кошачьих. Но даже у тигра не могло быть таких следов по определению. Судя по глубине следа, зверь весил не меньше автомобиля. — Вот это поворот! Искатель! Отряду бегом в состав! Людей не надо было просить дважды. У страха глаза велики. Когда же видишь доказательства воочию, то страшно вдвойне. Кузьмич повел поезд самым тихим ходом, бурча, что так они больше угля сожгут, чем толково потратят тягу на дорогу. — Подумаешь, Искатель. Тот же зверь. Из леса что только после Катастрофы не выходило. Людей надо бояться. Пий рядом с ним и не спорил, безразлично кидая уголь в печку. Парень больше думал о геркулесовой каше с тушеным мясом, которую, по слухам с «кухни», варила сегодня Алиса. Поговаривали, что от нее мышцы растут, и внуку машиниста во что бы то ни стало хотелось срочно побольше мышц, чтобы легче справляться с работой кочегара. Мысль о металлическом кошаке размером с дом, бродящем где-то вокруг состава, аппетит совсем не отбивала. Из состава выходить кочегару было не нужно. — Старый лес — он добрый, предсказуемый и понятный, — ответил машинисту Брусов. — Новый лес полон, пожалуй, только Искателей. А на роботов с дробью не пойдешь. Еще до рассвета «Варяг» преодолел с десяток километров. Экспедиция проскочила мертвую станцию Надеждинская, от которой даже остова не осталось. Ничего странного не происходило, и вообще казалось, что все живое вокруг попряталось, непривычное к дождю. Когда же солнце обозначило свое присутствие, запутавшись в низких тучах, и мир стал более сер, чем темен, Брусов оставил смотреть за дорогой лишь Кузьмича. Всех прочих, кроме техников, ждал горячий завтрак. Технари же лишались завтрака до той поры, пока пулеметные турели не получат навесов для дежурств под дождем. Эта недоработка конструкторов могла закончиться фатально если не для самих дежурных, то для крупнокалиберных пулеметов точно. А как показал случай с бандитским редутом, пулеметы могли вскоре понадобиться. При этом навес должен был ни в коем случае не мешать основной конструкции складываться, а также не сильно выпирать. Мало ли по каким туннелям придется ездить. Так что задача перед технарями стояла непростая. От чертежей быстро перешли к делу. Когда над пулеметами появились защитные навесы и с кашей расправились последние техники, Кузьмич остановил локомотив. Все три рации по вагонам передали зычное: — Ребята, вынужден вас снова намочить. На пересечении рельсополосы с дорогой рельсов нет. Воронка от взрыва есть, а рельсов нет. От поселка Раздольного до станции Раздольное немного не доехали. Видимо, кто-то подорвал машину на переезде. — Группе Сергеева и людям Алферова построиться, — велел Брусов по рации, собираясь и сам прогуляться. Хотелось осмотреться в поисках этого Зверя. Не бродит ли где снова. Странная смесь страха и любопытства овладевала адмиралом и по той причине, что хотелось найти интересное место, где четверо ребят могли бы поколдовать с оборудованием. Вдруг чего путного найдут? Если вечно хмурый майор Сергеев командовал двумя третями военспецов, то лысого, как бильярдный шар, крепыша Алферова можно было назвать веселым добряком. Старший прораб заимел в свое подчинение как всех рабочих экспедиции, так и часть техников, ответственных непосредственно за надлежащий ремонт железнодорожного пути. Хмурого Салавата с ранней проплешиной можно было назвать его замом или вторым бригадиром. В отличие от своего начальника, анекдотов он не травил и предпочитал делать работу быстро, но надежно, чтобы не приходилось переделывать и вновь выходить под дождь, привлекая внимание таинственных огромных зверей и каннибалов-головорезов. Группы торопливо разбрелись вдоль состава, оценивая объем работ. Дождь стал таким сильным, что Брусов, стоя с одного края отряда, не видел последнего человека с другого края. Казалось, что природа решила исправить оплошность людей с искусственным интеллектом и утопить все живое во Всемирном Потопе. Лужи образовывались с завидной скоростью. Сапоги утопали в грязи выше щиколотки, и это было только началом. Калаши пришлось держать под дождевиком. Излазив всю воронку по периметру со счетчиком Гейгера, Брусов вернулся к отряду. Радиация была в допустимом значении. Скорее всего, взорвался грузовик с боеприпасами. Но вот насчет водостойкости сложного технического оборудования адмирал сомневался, потому решил придержать своих молодых ученых в составе. Алферов уже переговорил с Салаватом и отдавал группам распоряжения: — Значит, так, ребята. На участке трассы не хватает рельсов. Участок небольшой, положить-то всего надо пару-другую шпал, рельс. Строгие замеры производить необязательно. Свои запасы расконсервировать не будем. Шустренько разбираем встречку, засыпаем воронку чем найдем. И продолжаем путь. Сергеев отвечает за безопасность периметра. Прикроет в случае чего. С вышек работают снайпера. Трудимся спокойно. Все, за работу! Народ засуетился, стараясь как можно быстрее выполнить работу и вернуться в сухое тепло вагонов, где Пий уже раскочегарил печку и перешел на экономное поддержание температуры. Алферов меж тем подошел к адмиралу и сказал: — Шеф, песка бы и гравия. Что толку с этой грязи? Закидаем, положим шпалы, рельсы, проедем, но завтра все просядет. А нам еще возвращаться. Халтурная работа. — При возвращении все равно встречку вновь перекладывать. — Будем надеяться, что наши ресурсы позволят залатать дыру на обратном пути так, что уже не придется пути разбирать. Будем поддерживать в надлежащем положении. Было бы желание. — Вот этот подход мне нравится. Дело говоришь. Но пока наша задача — просто доехать. Об обратной дороге не думай. Решаем проблемы по мере поступления. В этом ливне потеряться можно на счет раз-два. Если же ветер сменится на восточный, то и вовсе радиационный фон повысится. Не могу я позволить экспедиции столько времени тратить в условиях вражеского окружения. — Черт с ним с гравием, кусками асфальта закидаем, — буркнул Алферов, вернувшись к рабочим. Те шустро подхватили ломы и принялись долбить остатки автомобильной дороги неподалеку от ж/д-пути. Куски полетели в лужу на дне быстро заполняющейся водой ямы. Работало порядка двадцати человек, часть которых долбила, часть засыпала, а часть разбирала встречные рельсы, но всем яма казалась бездонной. Наскучив наблюдать эти жалкие попытки засыпать яму малыми силами, Брусов обронил в рацию: — Все, кроме Кузьмича, Пия, Алисы и Артема, одеваются, берут лопаты в руки и идут гулять! Всем мокрая прогулка без радзащиты! — Что? И мы? — послышался взволнованный голос Вики — несостоявшейся медсестры, что оказалась полезнее в роли ученого. Блондинке меньше всего хотелось уходить из теплого салона. — Наука призвана служить человеку, — напомнил Брусов. — Или мы покончим с этой ямкой до обеда, или в лазарете не будет места для лечения больных. С такой погодой до воспаления легких полшага. — А этот ваш Искатель? — Наш? Это общая проблема. Но не кинется же он на толпу людей. Впрочем, передай Смирновой, чтобы взяла оружие помощнее. Время не ждало, так как огонь в печи прогорал и промедление быстро сжигало драгоценное топливо. Идти же в лес за дровами на этом отрезке пути означало еще большую угрозу со стороны не в меру любопытного Зверя. Так в тепле остались лишь четверо членов экипажа. Все остальные, кроме адмирала и обязательных стражей, убрали оружие, взяли лопаты, тачки или ломы и принялись говорить свое «нет!» природе, прокладывая «Варягу» путь через мокрое, грязное препятствие. Зема с друзьями приходили в себя под дождем дольше всего. Дождевики поверх «саламандр» смотрелись как рубашки небольшого размера на культуристах. Ребята с недоверием смотрели на капли дождя на руках и улыбались как дети. Они впервые видели дождь, и он не слишком их морозил. Только руки и лицо. Остальные части тела подзаряженные костюмы грели на зависть всем печкам, удерживая наиболее комфортную температуру. Через полчаса работы осталось лишь четверо часовых, в их числе майор Сергеев и сам адмирал. Все прочие военспецы убрали оружие и так же бодро махали лопатами, таскали шпалы, гремели молотами, как прочие рабочие, лишь бы согреться от холода, что вместе с сыростью и поднявшимся ветром стал промораживать людей насквозь. В какой-то момент сквозь шум дождя послышались отдаленные звуки выстрелов. Со стороны «хвоста» состава. «Отлично, сейчас отрубят вход в вагоны и первыми доберутся до оружия, и нам кирдык. Расслабились», — мелькнуло в голове адмирала, а ноги уже мчали на звук пальбы. Преодолев расстояние до стрелка, Брусов на бегу затормозил, скользя по луже и крича: — Кто стрелял? Что случилось? Старший лейтенант Богдан молча показал на серый труп… пятиногой собаки. Лишняя нога росла на спине. Тушка пораженного в лоб зверя утопала в луже. Кровь, что должна была окрасить лужу в красный цвет, быстро размывалась дождем. «Меткий. Убил с одной пули». — О, собака. Почти как на картинке, — удивилась подоспевшая следом Ольха. — Там оборудование есть для анализов. Можно взять образец крови? Мутаген можно выявить. Брусов кивнул. Ольха ушла в состав за пробирками. В медицинской практике ее всегда привлекало изучение ДНК и различные факторы, влияющие на ее структуру. Оля планировала пройти курсы повышения квалификации по разделу «генетика» и работать в биоинженерном отделе после практики в общей фармакологии. Ей было мало полученных общих знаний, но и они здесь пригодились. Суровый голос Сергеева меж тем взывал по рации с другого конца состава: — Что случилось? — Все в порядке… Мутанта подстрелили, — коротко ответил Брусов. — Людям можно продолжать работу? — Да, продолжайте… И верни себе на охрану из работающих еще одного автоматчика. Мы втроем со Смирновой будем дежурить здесь, вход охранять. Вы держите второй. — Принял, — скупо обронил майор. Богдан склонился над собакой, потыкал ее попавшейся под руку палочкой. Эксперт по собачатине ничего подозрительного не нашел. — Суп варить будем? Мясо вроде есть на костях. Смирнова перекинула РПГ-7 на не столь затекшее плечо, с выжиданием посмотрела на отца. Молодежь всегда готова на риск. Но Брусов и без всяких анализов понимал, что жрать мутанта, даже под собственным соусом и солью, — положить всю группу. Если не в первый день, то позже. — Мы еще не до такой степени голодаем, чтобы жрать мутантов, — напомнил Кай и тут же добавил: — Даже если оба ученых проведут все анализы. Хохотнули. Смех согревает, снимает напряжение. Над кем еще ржать, как не над ботаниками. Так было во все времена. Подспудная боязнь умных передалась новым членам группы следом за недоверием к гостям. — Ладно, пошутили, и хватит. Ударь в состав хоть молния, но мы должны тронуться в путь СЕГОДНЯ ЖЕ! — подстегнул всех адмирал. * * * Зема махал киркой без особого энтузиазма. Как работников подземников никто всерьез не воспринимал даже в костюмах. Они, к несчастью, не были экзоскелетами в полном плане, как проекты типа «Саламандры-5», которыми пользовались рабочие внутри купола, раздвигая его просторы, когда прорубали в породах пространство для новых микрорайонов города, или как «алые саламандры» правителей подкупольного мира, которые могли при желании заменить танки. «Саламандры-4» были скорее альфа-экзоскелетами, больше концентрируясь на биологической защите, чем на физической помощи владельцу. Держать тело в тонусе не значит помогать ему таскать тяжести, разгружая мышцы и позвоночник. — Все, командир! Можно пускать состав! — в какой-то момент хрипло крикнул Алферов, в последний раз проверив надежность уложенных рельсов. Шпалы лежали крепко, рельсы были хорошо закреплены. Работа добротная, надежная. Зема даже немного полюбил экспедицию, сочувствуя их недоукомплектованности технологиями. Будь у группы свободные заряды взрывчатки, выдалбливать асфальт из-подо льда не пришлось бы вручную. Брусов кивнул и надавил тугую клавишу на рации: — Давай, Кузьмич, трогайся потихоньку. Муравьиными шажками. — Вас понял, Кай Саныч, — кашлянул в рацию Амосов, и паровоз загудел.