– Я не устал, сэр. – Об этом я не спрашивал. И не смотрите на вашего отца, он тут ни при чем. Калеб снова взял Эми за руку и сжал в последний раз. – Поправляйся, хорошо? – Быстрее, мистер Джексон. Калеб очень быстро обменялся жестами с Пим, так, что никто ничего не понял, и вышел. – Если вы здесь закончили, – сказал Апгар, – то уже пора. Люди ждать будут. Питер повернулся к Эми. – Мне надо идти. Казалось, Эми его не услышала. Ее глаза были прикованы к Пим. Тянулись секунды, две женщины глядели друг на друга, будто беззвучно разговаривая. – Эми? Эми дернулась, прерывая ток. Казалось, мгновение она не понимала, где находится. – Конечно, – очень холодно сказала она. – У тебя здесь все нормально? – спросил Питер. Снова улыбка, но на этот раз скорее вежливая, чем искренняя. Какая-то пустая, даже немного вымученная. – Идеально. 63 – Зеркала, – повторил Чейз. За столом для переговоров по часовой стрелке от Питера сидели главные действующие лица, его военное правительство: Апгар, Хеннеман, Сара, Майкл, Грир. – Не обязательно зеркало в прямом смысле слова. Подойдет любая отражающая поверхность, так, чтобы они видели свое отражение. Чейз протяжно вздохнул и положил руки на стол. – Это самое безумное, что я в своей жизни слышал. – Вовсе не безумное. Тридцать лет назад я и Лиш убегали от троих Зараженных, и они загнали нас в угол, на кухне. Патроны у нас кончились, мы были совершенно беззащитны. С потолка свисали на крючках куча кастрюль и сковородок. Я схватил одну из них, чтобы использовать как дубинку, но случайно развернул ее плоскостью к первому Зараженному. Тварь встала как вкопанная, будто под гипнозом. А это был всего лишь медный горшок. Майкл, подтверди. – Он прав, я тоже это видел. – Так что с ними происходит? – спросил Апгар Майкла. – Почему это замедляет их? – Сложно сказать. Я бы предположил, что это некая остаточная память. – В смысле? – В смысле, что им не нравится то, что они видят, поскольку это не сочетается с каким-то другим аспектом их восприятия себя. Майкл повернулся к Питеру. – Помнишь Зараженную, с которой ты сражался в клетке у Тифти? Питер кивнул. – После того, как ты ее убил, то кое-что сказал Тифти. «Ее звали Эмили. Последнее, что она помнит, – как с парнем целовалась». Откуда ты это узнал? – Это было очень давно, Майкл, и я вряд ли смогу объяснить это. Она просто смотрела на меня, и это произошло. – Не просто смотрела. Она уставилась. Вы оба уставились. Люди не смотрят в глаза Зараженным, когда те собираются их пополам разорвать. Естественное желание – отвернуться. Ты этого не сделал. И это, как и зеркало, остановило ее. Майкл помолчал. – Чем больше я об этом думаю, тем больший смысл в этом вижу, – продолжил он. – Это объясняет очень многое. Когда человека забирают, его первое желание после превращения – идти домой. Точно так же ведут себя умирающие. Сара, я прав? Сара кивнула. – Это так. Иногда даже последние слова умирающего бывают – «хочу домой». Даже сказать не могу, сколько раз я такое слышала. – Итак, Зараженный является человеком, пораженным сверхагрессивным мощным вирусом. Однако в глубине души они помнят, кем они были. Скажем так, в процессе трансформации эта память уходит очень глубоко, но не исчезает окончательно. Это будто ядро, которое в них остается. Глаза являются отражающей поверхностью, как и зеркала. Когда они видят свое отражение, память всплывает и сбивает их с толку. И это останавливает их, подобно своего рода ностальгии. Боль, оттого что они вспоминают свою человеческую жизнь и видят, чем стали. – Ну и… теория, – сказал Хеннеман. Майкл пожал плечами. – Возможно. Возможно, я просто в лужу пернул, это со мной не впервые. Но позвольте кое-что спросить, полковник. Сколько вам лет? – Простите? – Шестьдесят? Шестьдесят три? Хеннеман слегка скривился. – Спасибо, пятьдесят восемь. – Ошибся, извините. В зеркало смотрелись? – Стараюсь этого не делать. – Вот и я о том. В вашем сознании вы такой же, как всегда были. Черт, у себя в мозгах я все еще семнадцатилетний пацан. Но реальность отличается от этого, и видеть ее неприятно. Я здесь ни одного двадцатилетнего не вижу, так что вряд ли я здесь один такой. Питер повернулся к главе администрации. – Форд, что у нас такого отражающего есть? Нам надо закрыть ворота, целиком, а еще хорошо бы по сотне ярдов в каждую сторону от них. Чем больше, тем лучше. Чейз задумался. – Могло бы подойти анодированное кровельное железо. – Сколько у нас есть? – Очень много в поселения перевезли, но и остаться должно было достаточно. Если будет не хватать, можем с домов снять. – Начинай это проектировать. Еще нам надо укрепить ворота. Если потребуется, пусть их заварят к чертям. И пешеходный вход тоже. Чейз нахмурился. – И как тогда люди выходить будут? – Пока что вопрос о «выходить» перед нами не стоит. Некоторое время нам не придется это делать. – Позвольте, мистер президент, – заговорил Хеннеман. – Предположим, все это сработает – если сработает, позволю себе заметить, – но у нас все равно останется две сотни тысяч Зараженных снаружи. Мы не можем вечно оставаться за стенами. – Сожалею, что приходится вам возражать, полковник, но именно это мы делали в Калифорнии. Первая Колония продержалась почти столетие, имея очень скудные ресурсы. У нас осталось несколько тысяч человек, и мы сможем обеспечить их жизнь, если все сделаем правильно. Внутри стен у нас достаточно земли, которую можно орошать, выращивать растения и пасти скот. Река дает нам постоянный источник питьевой воды и воды для орошения. Приспособившись к ситуации, мы сможем снова доставлять топливо из Фрипорта, небольшими партиями, а нефтеперегонный завод тоже вполне можно оборонять. При грамотном распределении, используя бензин только для питания прожекторов, мы сможем продержаться весьма долгое время. – А оружие? – Бункер Тифти обеспечит нам запас боеприпасов на некоторое время. Возможно, нам удастся и самим их производить, на несколько лет хватит. Потом мы станем использовать арбалеты, луки и метательные снаряды. В Первой Колонии у нас это получалось, получится и здесь. Повисла тишина. Все думали об одном и том же. Питер понял. Вот и до этого дошло. – При всем уважении, это чушь, и ты это знаешь, – сказал Майкл. Питер повернулся к нему. – Быть может, зеркала их замедлят. Но Фэннинг никуда не денется. Если то, что сказала Алиша, правда, то те Зараженные, которых мы видели этой ночью, – лишь начало. У него целая армия в резерве.