— Лорд старший следователь, — проговорила, прожигая его взглядом, — не хотелось бы вас огорчать, но… это не тот дракон, что пытался ночью вломиться в мой дом. Мне очень жаль. Поразить полицейского мне воистину удалось. Он даже улыбаться перестал, а мистер Уоллан посмотрел на меня с явным сомнением во взгляде, и сомнение это определенно относилось к состоянию моего разума. — Что? — очень нехорошим тоном переспросил вмиг подобравшийся Давернетти. — Вы пытали невиновного. — У меня губы самопроизвольно растянулись в улыбке. — Что, впрочем, не редкость для вас, не так ли? Что-то подсказывает мне, что это распространенная практика в вашем полицейском участке. Даже не знаю что… личный опыт, наверное. И, протянув руку в сторону пытаемого, я произнесла: — Sanitatem argentum! И мир пошатнулся очередным приступом жесточайшей мигрени, но, прежде чем потерять сознание, я увидела то, что, собственно, и ожидала — кожные покровы господина Илиаса Скайверна начали стремительное восстановление, что, естественно, не было безболезненным процессом, и, проваливаясь в темноту бессознательного, я услышала его огласивший все здание полиции вопль. * * * — Мисс Ваерти! Мисс Ваерти, дорогая! Я пришла в себя, лежа на узком черном диване в уже знакомом мне кабинете старшего следователя Вестернадана. Миссис Макстон, пытающаяся привести меня в чувства, то подсовывала соли под нос, то прикладывала ледяной компресс к моему пронзенному дикой болью лбу, и я почему-то ощутила, что мне на редкость легко дышать… Это было как-то крайне непривычно. А в следующее мгновение стало уже откровенно плохо. — Полегчало? — вопросил обнаружившийся в дверях лорд Арнел. От конфуза меня спасло только то, что утром я ничего не успела съесть, а ночью желудок уже был опустошен, и не раз. Дракон с презрительным выражением лица пронаблюдал за потугами моего организма выразить все, что по поводу данного дракона сам организм думает, развернулся и вышел. Я осталась полусидеть на диване, тяжело дыша, держа платок со льдом у рта и осознавая, что у меня разорвано платье и разрезана шнуровка на корсете. И почему-то даже ни малейшего сомнения не возникло в том, кто это сделал! — Не благодарите, — раздалось издевательское из коридора. Не стала! Пытаясь сдержать очередной приступ тошноты. Миссис Макстон, прикрыв повреждения концом моего плаща, извиняясь, произнесла: — Простите, мисс Ваерти, но вам не помог даже врач, вы практически не дышали, и губы становились все более синими. Из-за раскрытой двери заглянул седовласый мужчина, поцокал неодобрительно и вынес вердикт: — Зато помогло. У меня появилось желание повторно упасть в обморок. Но, мужественно сев, я запахнула разорванное платье и нервно сообщила миссис Макстон: — Со мной все хорошо, не стоит тревожиться, всего лишь небольшое магическое истощение. Из коридора тут же донеслось: — Я бы не был столь легкомысленен. Мой бедный желудок. К счастью, на этом лорд Арнел покинул здание полиции, и мне стало легче. Намного легче. Но ненадолго. Вошедший лорд Давернетти окинул меня взглядом, подошел к окну, распахнул его, впуская воздух морозного утра, и, пройдя за стол, приказал: — Мисс Ваерти, подпишите освидетельствование и можете быть свободны. Миссис Макстон попыталась было встать, чтобы взять лист и писчее перо, но я остановила ее, схватив за рукав, и, полностью прикрыв растерзанное платье плащом, произнесла: — Лорд Давернетти, мне казалось, я ясно выразилась, сообщив, что это не тот дракон. Взгляд этого дракона мне понравился еще меньше, чем вид истерзанного того. — Да, — мрачно подтвердил старший следователь, — и мы оба с вами знаем, что вы солгали. Усмехнулся и добавил: — Более того, нам обоим известно, что вы, в нарушение всех законов, применили магическое заклинание в полицейском участке. А это арест, мисс Ваерти, на пятнадцать суток минимум. Подписывайте! Я сидела, кусая губы и с ненавистью глядя на лорда Давернетти. О боги, в жизни не думала, что способна на столь сильные чувства… — И кстати, — игнорируя и меня, и мой взгляд, занявшись бумагами, произнес лорд, — почему именно исцеление серебром? Я ведь правильно перевел фразу «Sanitatem argentum», не так ли? Мне не хотелось отвечать. Была бы рада не разговаривать вовсе, но я отчаянно пыталась придумать, как избежать оставления моей подписи под актом освидетельствования без того, чтобы понести за это наказание, причем заслуженное, а потому ответила: — Rufusdraco — подвид, обладающий особым влиянием на металлы, но, в отличие от остальных драконов, также подверженный влиянию металлов. Серебро их исцеляет, золото им вредит, железо они способны разрушать одним прикосновением, превращая его в ржавчину и прах. Собственно, поэтому они и получили название Ржавые драконы. Давернетти безучастно покивал, ровно до слов «разрушать одним прикосновением, превращая его в ржавчину». Вот после этих слов старший следователь, кажется, практически перестал дышать. Несколько секунд он сидел, глядя в никуда, затем поднял голову, посмотрел прямо на меня и произнес: — Простите? И я поразилась тому, насколько изменилось его лицо — ни издевательской насмешки, ни искривленных все в той же насмешке губ. Лицо словно окаменело, и взгляд сделался холодным и цепким. — Ржавые драконы более шестидесяти лет считались вымершими, — уведомила я. — Судя по моим наблюдениям, в Илиасе Скайверне как минимум одна восьмая «ржавой» крови, его нельзя убивать в принципе, вполне может статься, что это последний Rufusdraco во всей империи! Но Давернетти интересовали явно не мои попытки сохранить популяцию вымирающих драконов, потому что он спросил совсем о другом: — Ржавые драконы способны оставлять следы на железной руде?! Вопрос был неожиданным. Сев ровнее, я скрестила руки на груди, посидела, размышляя, и, наконец, ответила: — В принципе… если не в обуви. — Давернетти откинулся на спинку своего кресла, как-то очень внимательно глядя на меня, словно прикидывая, как конкретно и с максимальной пользой он может меня использовать. Увы, мое предположение оказалось полностью верным. — Мисс Ваерти, — ровно произнес он, — возвращайтесь домой и переоденьтесь во что-то более пригодное для длительных прогулок. Я заеду за вами через час. У меня попросту не было слов. Зато они нашлись у миссис Макстон, возмущенно воскликнувшей: — Лорд старший следователь, мисс Ваерти незамужняя де… — Мне это исправить? — очень спокойно поинтересовался лорд Давернетти. — Избави боже! — не сдержалась я. И, поднявшись, попросила миссис Макстон: — Поторопимся. Пожалуйста. * * * Я покинула полицейский участок, с трудом придерживая платье, норовящее с меня сползти самым возмутительным образом. Лорд Арнел совершенно не считал себя обязанным беречь мое имущество, а потому платье, боюсь, восстановлению не подлежало. В карете свое негодование одновременно высказали оба моих работника. — Вам не следовало спасать этого вора! — начал мистер Уоллан. — Мисс Ваерти, прогулки в обществе лорда Давернетти станут сокрушительным ударом по вашей репутации! — продолжила миссис Макстон. Тяжело вздохнув, грустно заметила: — Пятнадцать суток в камере тоже едва ли пойдут на пользу моей репутации. Дворецкий и экономка переглянулись и промолчали. Все мы прекрасно понимали, на чьей стороне сила в этом городе, но вместе с тем: — Боюсь, мне и самой крайне любопытно, что выйдет из этой «прогулки», — нехотя призналась я. Я могла бы добавить, что, несмотря на пренеприятную личность самого Давернетти, «прогулка» для меня гораздо интереснее, чем, к примеру, посещение приема у Арнелов, но не стала. Мне хватило обвинения в искажении жизненных ценностей от родителей и жениха, проходить через все это повторно не было никакого желания.