Со скоростью змеиного броска человек по имени Акастос кинулся к Гиласу и зажал мальчику рот рукой. – Мое имя Дамеас, – прошипел старый знакомый. – Кузнец Дамеас. Уяснил? Если да, моргни два раза, не то пожалеешь. Гилас повиновался. Глава 27 Акастос подтащил Гиласа к печи и вытянул его руку над огнем. – Поклянись, что никому не скажешь моего настоящего имени! – Не скажу, – с трудом выговорил Гилас. – Нет, не так! Дай клятву огню! – Клянусь, никому не скажу твоего настоящего имени! Мужчина сунул руку Гиласа в ведро с водой, потом сел на стул и заставил мальчика опуститься на колени. Так они оказались лицом к лицу. Гилас понимал: вырываться бесполезно. Пальцы, железной хваткой вцепившиеся в его плечо, раздавят кости мальчика, как яичные скорлупки. Гилас не знал, радоваться или тревожиться, что он снова очутился в руках Акастоса. Этот человек оставил его в качестве приманки для Злобных, но иногда проблески доброты ему не чужды. Акастос стянул маску и пронзил Гиласа острым, как нож, взглядом. Теперь его волосы короче и борода клинышком не белесая от морской соли. Но светло-серые глаза все такие же непроницаемые. Гиласу даже сделалось не по себе. – Ты откуда здесь взялся? – рявкнул Акастос. Гилас нервно сглотнул: – Я раб. Я сбежал. – Без фокусов, мальчик. Ох, опасную игру ты затеял. Опять нарываешься. Говори, как ты сюда попал? – Я не вру! Акастос фыркнул: – Прошлым летом объявился на Острове Людей-с-плавниками. Говорил, тебя Вороны ищут. Якобы они убивают Чужаков, а почему, не знаешь. Представился козопасом, но откуда-то знал про кинжал Короносов. А теперь тебя снова занесло туда же, куда и меня, и опять по чистой случайности? – Я возвращался домой. Меня поймали, продали в рабство и привезли на Талакрею. – А почему не убили? – Вороны не знают, что это я. То есть что я Чужак. – Стало быть, я должен поверить, что ты и Короносы случайно оказались на Талакрее в одно и то же время? А Вороны ни сном ни духом, что ты здесь? Гилас кивнул: – Пожалуйста, не выдавай, а то меня прикончат. Вдруг Акастос выпустил мальчика и направился к печи. От огня на его лице заплясали тени. Гилас украдкой покосился на дверь. – Не советую, – покачал головой Акастос, будто прочитал его мысли. – Дальше печей все равно не уйдешь. Ну а с обрыва только один спуск. Спору нет, вниз попадешь быстро, но уцелеешь вряд ли. Акастос снова опустился на табурет и уперся мускулистыми руками о колени. А потом задал такой вопрос, что Гилас позабыл про все остальное. – Что тебе известно о кинжале? Говори всю правду, ничего не утаивай. Гилас набрал полную грудь воздуха. – В гробнице я нашел умирающего человека. Он отдал мне кинжал. Сказал, что украл, и велел никому не показывать. Кузнец застыл как каменный. – Что за человек? – Кефтиец. Молодой. Похоже, что богатый. Ты его знал? Акастос и бровью не повел, но Гилас чувствовал: в голове у кузнеца мысли бурлят стремительным водоворотом. – Выходит, кинжал был у тебя в руках, – медленно произнес Акастос. – Да, но потом его забрал Кратос. Мы дрались. Он утонул. Кинжал достался Воронам. Акастос удивленно вскинул брови: – Кратос мертв? Хоть одна хорошая новость! Но тогда непонятно, почему Вороны до сих пор за тобой охотятся. – Оракул предсказала: «Если клинок окажется в руках Чужака, дом Короносов поглотит пламя». Вороны думают, я тот самый Чужак. Но мне до пророчеств дела нет. Я одного хочу: разыскать сестру. Акастос помолчал. – Наверняка это ловушка, – наконец произнес он. – Вороны не подозревают, кто ты такой? Ох не верится. – Клянусь, для них я обычный раб! Только Теламон знает, кто я, но он… – Какой еще Теламон? – Парень, который меня сюда привел. Теламон – сын Тестора. Раньше мы дружили, но потом я узнал, что он Ворон. Акастос снял с крючка бурдюк с вином, наполнил чашу до половины и разбавил напиток водой из ведра. Стоило поглядеть, как он пьет, и Гилас сам почувствовал жажду. – Значит, Тестор из Ликонии, – протянул Акастос, вытирая рот рукой. – И этот паренек – его сын? Гилас кивнул: – Теламон обещал устроить мне побег. – Думаешь, не обманет? Мальчик не ответил. Акастос вертел кувшин в длинных пальцах. – Что же мне с тобой делать, Блоха? Откровенно говоря, в голову приходит только один надежный способ избежать проблем. – Но ты этого не сделаешь, – поспешно вставил Гилас. – Не сможешь меня убить. – Думаешь? Сердце Гиласа бешено билось. Мальчик с трудом произнес: – Ты заставил меня поклясться, что никому не скажу твое настоящее имя. Зачем возиться с клятвами, если с самого начала собирался меня прикончить? Морщинки в уголках рта Акастоса проступили четче. Казалось, мужчина хотел улыбнуться, но позабыл, как это делается. Вдруг Гилас вспомнил немых рабов у тернового дерева. – П-прошу тебя, не вырезай мне язык! – заикаясь, выговорил мальчик. Тут Акастос рассердился: – Что ты себе напридумывал? Мои рабы с рождения немые. Просто забрал их из шахт, и все. – Извини, – пробормотал Гилас и покосился на кувшин. – Можно попить? Акастос фыркнул: – Пожалуйста. Гилас выпил три чаши вина с водой, потом попросил анчоус. Акастос молча пожал плечами. – Неужто совсем не рад меня видеть? – пробубнил Гилас с набитым ртом.