– И тебе не интересно, что он тут делал? – Неа. Ты что, надеешься там что-то понять? Давай скобы, зашиваем. – С некоторой помощью пойму. – Это на чью помощь ты, интересно, рассчитываешь? Видимо, Ди что-то изобразил ему без слов, потому Ворон продолжил: – Брось, чем она тебе поможет? В тюрьме учат не тому, что тут может понадобиться. – Она знает Нико. – Я тоже знал Нико, но хрена с два я разберусь, как он все это сделал. Что бы он тут ни спрятал – ты сам никогда это не найдешь. Скорее, что-нибудь сломаешь. А если ты хоть что-нибудь сломаешь … Я поняла, что пора проснуться. Я не верила, что Марта Кару сможет сделать декодер, о котором говорил Нико. А если и сможет, то очень нескоро, и они своему сыну, конечно, достанут новые легкие, но вот Тенна может не дожить. И у Анне поедет крыша окончательно, хотя что мне за дело до Анне? Вот если этот Измененный, Владимир Джехона, знает что-нибудь о Вентра… Я встала. – Ты прав, – сказала я Ворону, – я сама в этом ничего не понимаю. Понимает Нико. Я успела увидеть, как Ворон вгоняет пациенту что-то в глаз с легким щелчком. Ди принялся вытирать кровь с его лица. – Ох, детка, не хотел тебе говорить, но Нико умер, – сказал Ворон с сарказмом. – Заканчивайте с этим типом, и я покажу, что имею в виду. – Гарантирую, ты удивишься, – кивнул Ди. *** Когда я сказала, что надо подключить мой разбитый комм к компьютеру, Ворон послал меня таким маршрутом, что даже смотаться еще раз в Вессем вышло бы ближе. – Я это уже делала, – уговаривала я его. – Сегодня подключила к компу одной тетки из Сити. – Ага, так я и поверил, – кивнул Ворон, стряхивая пепел себе под ноги. – Забудь об этом, детка. Вот тебе тряпка, убери тут, не стой без дела. Я взяла тряпку и дезинфектор и послушно принялась отмывать операционный стол. Ди закидывал инструменты в емкость с хлорамином. Ворон курил возле вентиляции. – Ну правда, мне очень надо! – А мне надо работать. Где я потом найду гениального наркомана, который после тебя все починит? – Это технологии Вессема! – Да? А чего не инопланетян? – заржал Ворон. – Бесполезно, – сказал Ди. – Я же говорил. – Нет, подожди. Вот, смотри. – Я вытащила комм. – Привет, Нико. – Привет, Рета, нужна помощь? – Вот, узнаешь? – Ух ты, модулятор голоса! Впечатляет. – Нет. Давай, спроси что-нибудь. Что-то такое, чего я не знаю, а Нико знает. – Хорошо. Что он слушал, когда работал здесь? – Нико, когда ты работал у Ворона в подвале, что ты слушал? – «Криптомнезию», – ответил Нико, – песня называлась «Перерождение». – Точно, – сказал Ворон, – один и тот же трек по кругу, я его уже ненавидел, а он говорил, что иначе не может работать. Хотя, – Ворон прищурился, – Ди это тоже знает. И ты могла знать, если общалась с этим парнем. – Ладно, давай то, что больше никто не знает, только ты и он. Ворон задумался. – Нико, – сказала я наудачу, – можешь сказать что-нибудь такое, что знаешь только ты и Ворон. – Не могу, Рета, – ответил он. – Я не выдаю секретов. – Чего и следовало ожидать, – довольно кивнул Ворон. – Домывай и вали отсюда. – Нико, я сейчас тут, у Ворона в подвале, и мне очень, очень надо ему доказать, что ты – это ты. Иначе мне не найти то, что ты сделал, чтобы со мной общаться, и мы не сможем поговрить с Владимиром Джехоной, и Тенна умрет, а Анне убьет кого-нибудь… Нико, пожалуйста, хоть что-нибудь! – Двадцать два – шестнадцать, – сказал он. – Что? – не поняла я. – Скажи это Ворону. Двадцать два – шестнадцать. – Двадцать два – шестнадцать, – послушно повторила я и подняла взгляд на нашего врача. Лицо у него было странным. Он молчал, и у меня не получалось хотя бы приблизительно сказать, о чем он думает. – Ладно, – кивнул он наконец, и я не сразу поверила. – Подключай. *** – Нико, ты нас видишь? – спросила я. – Я вас вижу, Рета. – Ладно. Теперь… Подключись к местному оборудованию. И посмотри, что тут есть. Я не верю, что у Марты получится сделать все как надо. Так что попробуй предположить, что ты тут делал. И как. И зачем. – Я проверяю, Рета. – Почему ты не веришь, что Марта справится? – поинтересовался Ди. Я пожала плечами: – Может, и справится. Но, боюсь, будет поздно. Тенна уже доходит, честное слово. И Анне… – А что Анне? – Они нашли какую-то лазейку в законе, чтобы навешать на нее имплантов, без которых она не выживет, но с ними она не выживет тоже. Помнишь, как она сорвалась в Башне? Теодор говорил, с ней такое бывает. Вспомни, что писала Лукаш про Измененных, у которых обрывалась связь с операторами и их никто не контролировал. – Но Анне не Измененная. – Нет, и только поэтому она еще и держится. Но если она сорвется… Она всю жизнь дралась. Представь, что сделает посреди Сити такая машина смерти. – Лучше бы они ее заранее изолировали. – Ну-ну. Пойди, скажи это Теодору. – Ты и ее жалеешь, да? – Эй! – я уперла палец ему в грудь. – Я дитя Гетто, мне неведома жалость! – А теперь, детишки, давайте-ка вы и мне кое-что объясните, – вмешался Ворон, о котором я вообще забыла. – Подведем, так сказать, итоги. Как я понимаю, у вас есть технология создания Измененных, верно? Что-то такое, с помощью чего можно снять все ограничения по имплантам? – Это сложно, но… – И это все прибыло к нам прямиком из Вессема? От угрожающих ноток в голосе Ворона я сжалась. – И наш приятель Нико, – Ворон кивнул на мой комм, – протестировал все это на себе?