Меня словно на части разрывало. Я хотела, чтобы Ди продолжал говорить – о Нико, о том, что он делал, об этой его жизни, о которой я понятия не имела. И в то же время я не могла заставить себя спросить. Говорить об этом с Ди было… странно. И неправильно. У меня было неясное ощущение, что я кого-то предаю, хотя я и не смогла бы ответить, кого именно. – Как Ворон с ним познакомился? – выдавила я наконец. Ди нахмурился. – Если честно, я и сам не знаю. Просто однажды он привел его и сказал, что я должен помочь ему сделать кое-что. Я видел, что он флойтовый, вдобавок у него не было одной руки, и я подумал, что у Ворона, наверное, с головой беда, но, черт, он и правда оказался умным. Я зажмурилась и несколько шагов прошла с закрытыми глазами. Да. Нико был таким – умным, добрым… и мертвым. – Так это приложение… Как оно вообще работает? Я пожала плечами. – Не знаю. Мы с Коди как-то пытались разобраться, когда хотели перенести его на другой комм, но не смогли. Я даже Боргену Кару показала, но он сказал, что ничего подобного никогда не видел. И что он явно что-то сделал с моим коммом, потому что иначе столько информации туда просто не поместилось бы. А сейчас я разбила комм, и… Надо придумать, как это исправить, чтобы Нико не… не умер снова. – Но что он тебе сказал? Зачем он это сделал? – Он ничего не сказал. Я вообще не знала, что оно существует, пока Нико не умер. У него нет иконки, и в памяти я его не нашла. Он просто отзывается… на мой голос. Если я с ним поздороваюсь. Я это случайно узнала. – Случайно? То есть ты просто однажды сказала в комм «привет», и тебе ответил твой мертвый приятель? Слушай, извини, но это… на голову не налазит. Если это какая-то предсмертная записка в его стиле, то ты ведь могла найти ее и до его смерти, так? Ну, в смысле, сколько раз в день ты в свой комм говоришь «привет»? – Не могла, – я усмехнулась. – Нико все продумал. Он отправлял какое-то подтверждение, что он жив, чтобы это приложение не отзывалось на мои слова. Когда подтверждения перестали приходить, оно стало активно. – А он вообще был нормальный? – спросил чуткий Теодор. – Я тебе сейчас нос сломаю, – ответила я зло. – Даже рискуя своим носом, я все же скажу. Если ты хочешь узнать, что это вообще за дичь, тебе надо найти, откуда он отправлял эти свои подтверждения. – В каком смысле? – Какое-то внешнее устройство способно управлять этим приложением и блокировать его работу. Наверняка это то же устройство, на котором его писали. Я машинально посмотрела на комм Нико в своих руках. – Даже не представляю, где это может быть. Комм он потерял, комп они со Стешем продали, чтобы купить флойт… Что еще остается? – Машина в подвале Ворона, – сказал внезапно Ди, и я споткнулась. – Там не то что несколько страниц кода – там все архивы Вессема можно спрятать. Я с надеждой уставилась на Ди. – Только вот проблема, – он шумно втянул воздух. – Для Ворона это все – очень большая ценность. И он едва ли позволит мне там копаться, зная, что я не смогу все починить, если что-то пойдет не так – А если я попробую? – спросил Теодор. – Или Марко. В конце концов, можно попросить Марту Кару, она здорово разбирается в… Его прервал смех Ди. – Серьезно? Человек, который вытаскивает полицейские чипы и ставит незарегистрированные импланты, позволит кому-то из Сити лазать в своем оборудовании? Забудь! Я скисла. Ди посмотрел на меня и вздохнул: – Я попрошу Ворона, – сказал он неохотно. – Раз это так важно… для тебя. Я попробую найти исходники. Но, знаешь, Рета, иногда, если человек умирает... Это нужно принять. *** – В общем, когда они их увидели, то кинулись бежать. Большинство, но не все. Некоторые остались и смотрели, смотрели, смотрели, пока не умерли. Туда пришли военные и обнаружили, что все тела сложены друг на друга. Как будто они сами ложились так, прежде чем умереть. В общем, собрали их, упаковали в мешки и вывезли в морг. Их исследовали, чтобы понять, почему они не побежали с остальными. А на третий день дежурный врач заметил, что мешки, из которых трупы еще не достали, начали шевелиться. Те, кто вылезали из них, были похожи на людей лишь отчасти. И они ползли друг к другу, кожа слезала с них, и, когда они прижимались друг к другу, то их тела срастались в одно. И те, кто это видел, кидались бежать, а некоторые застывали на месте и смотрели. И тогда несколько военных взяли огнеметы… – Не страшно, – сказала я. – Мне эту историю еще в младшей школе рассказывали. – Вообще-то страшно, – тихо заметил Теодор. Я фыркнула. – Хочешь услышать что-то по-настоящему страшное? Вот послушай. Лет двадцать назад в Гетто была девчонка, которая ходила в Вессем. Об этом знали только несколько ее близких друзей. Иногда она брала кого-то с собой, но чаще ходила одна. И ее подруга заметила, что раз в месяц она исчезает на три дня, каждый месяц, что бы ни происходило… Страшные истории мы рассказывали весь последний час. Странно, но это отвлекало от мрачных мыслей, будто выдуманные ужасы не оставляли места для настоящих. Очень быстро мы потеряли счет времени, тоннель стал казаться бесконечным, на стенах не было ни надписей, ни указателей, и создавалось впечатление, что мы топчемся на месте. Иногда свет фонарика падал на давно погасшие лампы и рассыпал вокруг блики. В двух местах нашлись следы пуль, но никаких тел рядом не было, и кто и в кого тут стрелял – мы не поняли. Чтобы чем-то занять голову, я достала сканер и периодически оглядывала окрестности – вдруг мы пройдем как раз под тем местом, где Коди… Но Коди не было, и никого не было. Только стены тоннеля – местами бетонные, местами каменные, словно вырубленные в скале, темный монорельс, лужи воды на полу. Эхо шагов, из-за которого кажется, что в тоннеле есть кто-то еще. Иногда я косилась на Ди, но он полностью ушел в свои мысли и даже не замечал, что я все сильнее хромаю и отстаю. Теодор тоже вскоре обогнал меня и перебирал ногами, как заведенный, время от времени дотрагиваясь до кармана, куда сунул коробочку с надписью «Голос». Наконец я не выдержала, достала комм и сказала: – Привет, Нико. Ди вздрогнул, но не обернулся. Обернулся Теодор. – Привет, Рета, нужна помощь? – Скажи, куда ведет этот тоннель? – Я не знаю, Рета. Он идет в сторону Чарны, но мне неизвестно, доходит ли он до города. – Хорошо. – Так. Надо сформулировать вопрос правильно. – Тогда скажи, где ты из него вышел. – Недалеко от военной базы, – тут же ответил Нико. – Военной базы?! – повторила я. – До нее же пилить три часа! – Если ты будешь идти со средней скоростью, вероятно, дойдешь за два с половиной, – ответил Нико. Я убрала комм, решив, что этой информации мне пока хватит. Я бы поболтала с Нико еще, но делать это в присутствии Ди и Теодора мне казалось почти неприличным – все равно что раздеваться при посторонних. – Я как-то слышал историю про тоннель от Вессема до Чарны, – сказал внезапно Ди. – Что за история? – отозвалась я. – Да про мутантов. Ты наверняка ее знаешь. Про тех, кто не успел сбежать из города и остался жить в подземельях, постепенно теряя человеческий облик. Они жрали друг друга и сами себя, а потом нашли тоннель, который вел прямиком в Чарну. – А, эта, – протянула я. – Да, эту знаю. Наверное, кто-то и впрямь нашел этот тоннель, а потом присочинил от себя. Это как Птаха с Длинным придумывают всякую чушь про свалку – чтобы отвадить конкурентов. Мне больше нравится история про двойников. – Каких еще двойников? – просил Теодор. И все, будто плотину прорвало. Мы с Ди принялись вываливать на Теодора все свои знания о Вессеме, почерпнутые в детстве на пустыре за авторазборкой. Через некоторое время мы сделали привал, поели и отдохнули, а истории все не заканчивались. Мы хихикали над самыми нелепыми моментами и шли все дальше и дальше. – В общем, подруга решила проследить за ней. Незаметно дошла за ней до самого Вессема. Некоторое время она шла за ней по улицам. Потом девчонка зашла в какой-то дом на окраине – подруга за ней. Девчонка спускается по лестнице – подруга за ней. И там… – Развилка, – перебил меня Ди. – Что? Не было там развилки! – Там не было, а тут есть. Я наконец посмотрела, куда он показывал, и увидела, что тоннель раздваивается. Ни указателей, ни надписей, ни следов, только два темных коридора вместо одного. В правом потолок повыше, в левом – пониже. – Разделимся? – предложил Теодор с нервным смешком. – Чур я пойду в подвал под тревожную музыку, – сказала я. Теодор с готовностью рассмеялся, Ди тоже улыбнулся. – Спроси своего приятеля, – сказал Ди. – Может, он помнит, куда сворачивать. Но Нико не ответил по этому поводу ничего конкретного. И не потому, что мы не могли сформулировать вопрос – просто настоящий Нико, который в панике бежал по этому коридору, едва ли смог бы потом вспомнить, выбрал он правый или левый коридор. – Тогда начнем с левого, – решил Ди и оглядел нас, словно ожидая, что мы будем спорить. Но причин спорить не было, и мы свернули налево. – Ну так и что там дальше? – спросил Ди. – В общем, девчонка спустилась по лестнице в подвал дома. Там темно было, подруга отстала немного, – продолжила я, доставая сканер. – Ходила-ходила по подвалу – он большой оказался, она заблудилась. Уже думала плюнуть на все и покричать, но тут зашла в одну комнату. Светит фонариком в угол – а там кто-то сидит. Она подошла ближе, а это… Черт, люди!