И тогда я снова стала волной и рванулась обратно в свое тело, в свою голову, открыла собственные глаза, почувствовала собственную боль. Я лежала на земле, рядом стояли Хольт, Дале и вся наша группа. – Корто, ты в порядке? – спросил Хольт. – Ты его остановила, – сообщил Дале. И это было последнее, что я слышала, прежде чем отключиться. *** Чувства возвращались постепенно. Первыми вернулись ощущения тела. Меня кто-то обнимал, и я как-то сразу уверилась, что это Коди. Я полулежала на нем, чувствовала затихающую боль в голове, и мне было хорошо. Потом вернулся слух, и я сразу пожалела, потому что где-то рядом была доктор Эйсуле, и она ругалась так, что хотелось заткнуть уши. И наконец вернулось зрение. Я приподняла голову, убедилась, что меня обнимает Коди, увидела рядом Эрику и Детлефа, а еще рыжую Олли – она прижимала к моей руке инъектор. А потом нашла глазами доктора Эйсуле. Она была в ярости. Я и не знала, что эта маленькая женщина может так орать. Перед ней стояли Хольт, Дале и еще какой-то лысый хмырь в форме. – Это не просто ошибка! Это преступная халатность, преступная! Вы не оставили дежурного медиатора, мобильный медпункт был черт знает где, а потом, – она издала какой-то странный смешок, – вы решили выкрутиться и заставили Корто подключаться без стимулятора! Женщина всплеснула руками, будто не могла поверить, что кто-то способен на такой поступок. – Ваши действия поставили под угрозу эксперимент, а любое преступление против науки – это преступление против будущего человечества. Молитесь, – она ткнула пальцем в грудь Хольта, – чтобы Корто очнулась и с ней все было нормально! Иначе я вам гарантирую, что всю оставшуюся жизнь вы проведете в дисбате где-нибудь в горах! – Доктор Эйсуле, – сказал Хольт спокойно, – мои действия были продиктованы необходимостью. И мне известно, что подключение без стимулятора возможно. – Ах вам известно! Потрясающая осведомленность! А вам известно, что это делалось только в условиях лаборатории, под строгим контролем? А почему мы свернули эту часть эксперимента, вам известно?! Все отделение М, все, кто еще оставались на полигоне, с живым интересом слушали. Даже Олли перестала обращать на меня внимание. – О ваших действиях я доложу полковнику Валлерту, – закончили Сагитта и, чеканя шаг, подошла к нам. Олли вскочила, я тоже попыталась встать. Доктор Эйсуле по очереди обвела нас гневным взглядом и в конце концов остановилась на мне. – Рядовая Корто, – процедила она, – если еще раз ты хоть вот на столечко, – она показала пальцами что-то очень маленькое, – отойдешь от протокола эксперимента, если еще раз позволишь себе что-то подобное, клянусь, я вышвырну тебя обратно в Чарну. Она круто развернулась и направилась к припаркованной недалеко от нас машине. – Меня-то за что? – спросила я хрипло. – Сначала говорят – выполняй приказы, теперь говорят – не выполняй приказы… Коди помог мне сесть прямо. – Как ты? – спросил он обеспокоенно. – Порядок. Стены не было, и я принялась тереться щекой о его плечо. – Что там произошло? Что сделал Петер? – Понятия не имею, – с досадой сказал Детлеф. – Мы были далеко, узнали, только когда все уже случилось. Вроде он сцепился с кем-то из группы сержанта Дале, но вот из-за чего… Олли принялась светить мне в глаза фонариком, оттягивать веки и водить пальцами перед лицом. Потом достала что-то из кармана и протянула мне. – Съешь, – велела она. Я сунула в рот конфету и тут же скривилась – она была кислой, как сто лимонов. Гадость страшная, но разом стало легче соображать. – Спасибо, – сказала я, захлебываясь слюной. – Вот, – она протянула мне сигарету. – Давай теперь это. – Да ладно, – пробормотал Коди. Детлеф смотрел на меня с неприкрытой завистью. – Сейчас вернемся, и тебе надо будет пройти обследование, – сказала Олли. – Посмотрим, что еще можно сделать. «Посмотрим, что осталось от твоих мозгов», – читалось в ее взгляде. Она отошла, и я, затянувшись пару раз, передала сигарету Коди. Он сделал быструю затяжку и сунул сигарету Детлефу, а тот вернул мне. Эрика стояла в стороне и изображала, что ей это не интересно – она справедливо полагала, что с ней я все равно делиться не стану. Я опустила веки, но в голове тут же закрутились остатки образов – хаос, темнота, жженый сахар, изломанный человек на земле… Я поскорее открыла глаза. Передо мной стоял сержант Хольт. – В машину, – велел он. – Так точно, сержант, – ответил Детлеф. Я поднялась. Хватит разлеживаться, боль прошла, в голове прояснилось, можно идти. Не так уж это все и страшно, как Сагитта расписывала. Коди поддержал меня под руку. – Это правда? Он приказал тебе это сделать? – спросил Коди, глядя вслед Хольту. Я кивнула. Коди зло прищурился. – Когда-нибудь этот урод за все поплатится, – пообещал он. – Тварь. Он пожалеет, что к тебе полез. Когда нас закончат модифицировать… Он не договорил, а я не стала переспрашивать. Мне даже думать об этом не хотелось. – Где Петер? – спросила я. Коди и Детлеф переглянулись и пожали плечами. – Его увезли раньше, – ответила Эрика. – Я видела. Он был без сознания. – Почему его просто не вырубили сразу? Почему, не знаю, не дали ему по голове, не надели наручники, не пальнули из парализатора? – Его сложно вырубить, – сказал Детлеф. – Парализаторы на нас не действуют. Пулевых попаданий потребуется несколько десятков, наверное. В этом и смысл, понимаешь? Мы непробиваемые. Я вот думаю, я вообще бессмертный. – Если только зарядом плазмы, – вставил Коди. – Вроде плазменного оружия пока нет, – сказал Детлеф. – Нет, – подтвердила Эрика. – Это фантастика. Мой отец работает с плазмой. Ее невозможно стабилизировать, чтобы ею стрелять. Мгновенно рассеивается. – Но это все-таки можно что-то сделать, раз его увозили в отключке, да? – Говорят, он сам отключился, – сказал Детлеф. – Когда ты вышла. В каком это смысле – сам отключился, забеспокоилась я. Никто никогда сам не отключался от этого. Я что, сделала что-то не так? Я слишком сильно надавила на него? Когда Эрика говорила, что она мне мозги выжжет, если я к ней полезу, – она это имела в виду? – А кто еще пострадал? – спросил Коди. – Да много кто. Не знаю, из-за чего он подрался с тем парнем, но досталось всем, кто полез их разнимать. Я посмотрела на Детлефа. – Ты считаешь, была какая-то причина? – спросила я. – А ты думаешь, он вот так вдруг захотел его убить? – ухмыльнулся Детлеф. – Ты просто Петера не знаешь. Он же спокойный как танк. Надо постараться, чтобы его вывести из себя. Но у сержанта Дале там есть один придурок, кого хочешь достанет. Постараться, ну да. Я мысленно вернулась на полчаса назад. Петер ушел, Хольт пришел, я успела поваляться в грязи и залезть на стенку, и тут раздался сигнал. За эти несколько минут Петер пробежал половину полигона и сцепился с кем-то настолько, что полностью потерял ощущение реальности. Я покачала головой. Нет, конечно. Он не хотел его убивать. Он вообще не мыслил такими категориями. Детлеф не был в его голове, а я была. Не было там ничего про желания, про ссору, про месть или еще что-нибудь такое. Только хаос. Не знаю, что увидели бы операторы во время битвы при Караге, но наверняка что-то похожее. Свои мысли я оставила при себе. Я все еще была уверена, что нас слушают, и, если я начну болтать, кто-то может удивиться, что я слишком много знаю.