– Дафна, – предложил брат, – я тоже мог бы сопровождать тебя, чтобы не вызывать лишнего… – Энтони, – перебила старшего сына Вайолет Бриджертон, – им не нужен сопровождающий, если они пройдутся здесь, по залу. – Нет, нужен! – упорствовал Энтони. – Убегайте скорее! А я придержу этого блюстителя нравов, – весело крикнула им вслед Вайолет. И она в самом деле крепко ухватила сына за руку. Удалявшемуся вместе с Дафной Саймону оставалось только удивляться и отчасти восхищаться разыгравшейся на его глазах сценкой. – Что за спектакль ты устроил тут? – прошипела мать. – Я защищаю собственную сестру! – От герцога? Разве он так опасен? По-моему, он твоя копия. Или ты – его. Энтони застонал: – Боже, тогда тем более ее нужно защищать. Ты нас обоих плохо знаешь, мама. Она участливо погладила его руку. – Ты преувеличиваешь, сын мой. Не нужно быть чересчур подозрительным. Если Саймон осмелится увести нашу девочку на балкон или, не дай бог, в коридор, можешь ринуться на выручку. А пока позволь ей насладиться минутами славы, и пускай остальные завидуют! Энтони мрачно смотрел в спину друга. – Завтра я убью его! – О господи, никогда не думала, что мой сын так кровожаден. Ты ведь мой первенец, и я должна была бы знать тебя лучше, чем всех остальных. Но иногда ты меня просто удивляешь… – Удивление – хорошее качество, мама, – утешил ее Энтони уже более спокойно. – Способность удивляться молодит… А вот и Колин. Поговори с ним, а я удаляюсь, с твоего разрешения. Почему ее дети так не любят слушать разумные речи? Но все-таки они совсем не плохие, даже, можно сказать, славные. Этот вывод вызвал у нее вздох облегчения, и она с чувством гордости стала наблюдать за Дафной, которая шла под руку с герцогом. Какая прекрасная пара! Неужели присутствующие не замечают этого? Нет, определенно из Дафны получится превосходная герцогиня. Она просто рождена для такого титула! Леди Бриджертон перевела взгляд на Энтони, однако тот вскоре исчез из поля ее зрения. Вновь заиграла музыка и закружились пары. Виконтесса с довольной улыбкой взирала на танцующих. Но внезапно ее улыбка угасла и сменилась выражением удивления, а затем Вайолет встревоженно нахмурилась. Что происходит? Дафна направляется к ней, почему-то опираясь на руку другого джентльмена. Где же герцог? А, вон он… Он уже танцевал с другой – подумать только! Да еще с кем! С Пенелопой Фезерингтон! Глава 6 Вашему автору стало известно, что за вчерашний вечер герцог Гастингс не менее шести раз позволил себе упомянуть, что в его планы никак не входит женитьба. Но если он вознамерился таким образом охладить пыл честолюбивых матерей, то совершил непростительную ошибку. Они расценили его откровения как вызов. И нельзя не заметить, что все его крамольные высказывания прозвучали до знакомства с прелестной и весьма неглупой мисс Дафной Бриджертон. Что автор и доводит до вашего сведения. «Светская хроника леди Уистлдаун», 30 апреля 1813 года На следующий день Саймон появился у дверей дома Бриджертонов на Гросвенор-сквер. Одной рукой он схватился за медный дверной молоток, второй – держал огромный и непомерно дорогой букет голландских тюльпанов. Он не предполагал, что его скромный полушутливый план потребует каких-то срочных дополнительных действий, но вчера вечером Дафна разумно рассудила, что, если он не нанесет ей визит на следующий день, никто, и в первую очередь ее мать, не поверит в серьезность его намерений. И Саймон не мог не признать правоту Дафны. Тем более кому, как не ей, не говоря уж о ее матери, знать все тонкости светского этикета, о которых он имеет весьма смутное понятие. Ведь ему никогда еще не приходилось ухаживать за женщинами из высшего круга. Дверь открылась почти сразу, перед Саймоном возник дворецкий, высокий худой мужчина с ястребиным носом. Мельком взглянув на визитную карточку гостя, он кивнул и почтительно произнес: – Прошу за мной, ваша светлость. Из всего этого Саймон пришел к выводу, что его ожидали. Но сам он совсем не ожидал увидеть картину, которая вскоре открылась его глазам. Прежде всего взору его предстало неземное создание в светло-голубом шелковом одеянии, расположившееся на зеленой узорчатой софе и радостно улыбавшееся всем присутствующим. Потому что в комнате, кроме этого создания, оказавшегося Дафной, находилось с полдюжины молодых людей, один из которых, опустившись на колено, исторгал из своих уст какие-то слова. Насколько успел уловить Саймон, это были стихи. А поскольку он когда-то слышал или читал, как поэзию сравнивали с ароматными цветами – розами, гиацинтами, еще какими-то, – то не очень удивился бы, если изо рта этого олуха вылетели бы пахучие лепестки. Однако они не вылетели, и вообще вся сцена показалась ему безвкусной и просто отвратительной. Он задержал взгляд на Дафне, продолжавшей улыбаться фигляру-декламатору, и ожидал, что она обратит наконец внимание на вошедшего. Но она не обратила. Он почувствовал, как свободная от букета рука сжалась в кулак, и медленно двинулся по комнате, размышляя, на кого бы стоило его опустить. Дафна по-прежнему улыбалась, и как прежде, не ему. Безмозглый поэт! Скудоумный шут!.. Саймон внимательнее пригляделся к юному гению. Куда сподручнее нанести удар? В левую скулу или в правую? А может, в подбородок? Тогда он определенно замолчит. – А вот эти стихи, – объявил поэт, – я написал вчера ночью в вашу честь. Саймон не сдержал стона. В предыдущем стихотворении не без труда он угадал один из сонетов Шекспира (только зачем читать его, стоя на коленях?), но слушать оригинальные стихи этого недоумка было выше его сил. – Ваша светлость! Наконец-то она изволила его заметить! Он сдержанно поклонился, холодное выражение его лица явно контрастировало с восторженными лицами собравшихся. – Мисс Бриджертон… Он направился к ней. – Рада видеть вас, милорд. Все та же светская улыбка. Или все-таки другая? Саймон поднял повыше букет и решил пробраться к Дафне, однако путь ему преграждали четыре юных поклонника, и никто из них не выказал намерения посторониться. Пронзив первого из них свирепым взглядом, заставившим бедного юношу опустить глаза и закашляться, Саймон сумел достичь свободного пространства возле одного из окон. Но все равно Дафна оставалась недостижимой. Он был уже готов пойти на крайние меры, оттолкнуть кого-то, но в это время раздался голос Вайолет Бриджертон. Он сразу не заметил ее за изгородью из этой юной поросли. – Ваша светлость! – воскликнула она. – Как приятно, что вы оказали нам честь своим визитом. – Я просто не представлял, как можно не сделать этого, – пробормотал он, целуя затянутую в перчатку руку. – Ваша дочь такое сокровище… Игра началась. План пришел в действие. Вайолет радостно вздохнула: – Какие изумительные тюльпаны! Прямо из Голландии? Здесь они просто немыслимо дорогие! – Мама! – довольно резко перебила родительницу Дафна, появляясь из-за спины одного из поклонников. – О чем вы спрашиваете? Что может на это ответить герцог? – Могу сообщить, сколько заплатил за них, – ответил он с насмешливой улыбкой, которая и нравилась Дафне, и раздражала ее. – Вы этого не сделаете! Склонившись к юной леди, он с той же улыбкой произнес: – Не вы ли только вчера уверяли меня, что я герцог и, значит, могу говорить и делать все, что захочу? – Что угодно, но не это! – парировала девушка. – Вы не настолько плохо воспитаны. – Герцог не может быть плохо воспитан! – возмутилась леди Бриджертон. – О чем ты говоришь, Дафна? – Всего-навсего об этом букете, – ответил за нее Саймон. – О том, сколько он стоит. Ваша дочь полагает, я не решусь открыть вам этот секрет.