Взглянул на раскраску. Наползание цветов все еще присутствует, но уже не так явно. Краска ложится не совсем равномерно. Бледные участки чередуются с более густым покрытием. Смешивание цветов и вовсе пока оставляет желать лучшего. Не удается подобрать полное соответствие цветному образцу на соседней странице. Но прогресс налицо. Н-да. Прогресс. Теми же мелками при наличии такого времени он мог бы выдавать за день до пятисот очков. Ну или три сотни при той же интенсивности развития корабельных специальностей и общих предметов. И все же Рудаков не собирался хвататься за сиюминутную выгоду, а делал ставку на будущее. За неделю он более чем вдвое увеличил результат по кисти и акварели, а также поднял до десяти по рисунку и композиции. Никаких сомнений, что и следующая неделя принесет прибавку. Процесс, что говорится, пошел. Отложив в сторону принадлежности для рисования, Борис вооружился учебником математики, открыл тетрадку, подвинул к себе непроливайку. Взяв в руки перьевую ручку, по привычке сунул уже изгрызенный деревянный кончик себе в рот. Тяжко вздохнул и начал вчитываться в условия задачи. Рисование рисованием, но нужно выполнять домашнее задание. Хотя Борис и был согласен на клетушку типа той, что занимал ранее, шкипер решил иначе. Борис беспрестанно учился, а значит, ему необходимо место. Не сказать что каюта у него просторная, но какой-никакой стол напротив иллюминатора имеется. Над ним – полка с тетрадками и учебниками. Справа койка с рундуком под ней. Сверху подвесили шкаф, где, помимо вещей, хранятся и его художественные принадлежности. Кроме общеобразовательных предметов, Борис не бросает и изучение специальностей. Раньше он как-то не задумывался над этим, но, как выяснилось, капитан должен обладать хотя бы первыми уровнями всех специальностей на своем корабле. Без этого ему патент не получить. Так что его периодические вахты в кочегарке принимали новый характер. С одной стороны, погонять кровушку. С другой – развитие умения. Глупо же тратить на него свободный опыт. Вот уж чему он найдет применение. Правда, полные вахты он не отстаивает. Так, только подменяет штатного кочегара, оттого и опыт идет порезанный. Митрофана, их кочегара, это ничуть не тревожит. Опыт, конечно, ему режется. Но он не видит в этом беды. Холостой, детей нет, как и особой нужды в свободном опыте. А вот то, что жалованье остается прежним, куда важнее. Тимоха вернулся, теперь уже на «Карася». Никто ему спрос чинить не стал. Со своими обязанностями он справлялся, и это главное. Когда в море на них напали, сомневаться и праздновать труса не стал. А вот чтобы самому лезть в драку… Такое дано не каждому. Нельзя винить человека за то, что он думает в первую очередь о семье и сторонится опасных авантюр. Закончив решать задачу, Борис сунулся в конец учебника, чтобы сверить ответ. Удовлетворенно хмыкнул, убедившись в правильности решения. Сложил учебник с тетрадкой и убрал их на полку. Глянул на часы. Время обеда. Потянулся, сидя на стуле. Стоя здесь это сделать проблематично из-за низкого потолка. Вышел из каюты, миновал короткий коридор и по трапу поднялся в надстройку. Камбуз у них теперь наверху. Стоят три столика, за которыми можно перекусить. Один из них зарезервирован за командой. Остальные рассчитаны на пассажиров. Это ноу-хау появилось благодаря Борису, предложившему использовать удобное расположение пищеблока и устроить небольшую закусочную. Конечно, «Карась» бегает куда резвее «Стрижа», который сейчас обслуживается наемным экипажем. Но переход между Голубицким и Яковенковым все же занимает неполных десять часов. Рыченков не был бы самим собой, если бы не сэкономил и здесь. Жалованье коку он не положил. Но вся выручка с пассажиров – его. Плюс готовка на команду. Н-да. Зря шкипер так-то. Вообще-то Борис говорил ему, что он ерундой мается и нужно брать это дело на свой баланс. Но шкипер решил, что клиентура у него бережливая, а потому катается со своим харчем. На деле же закусочная, или чайная, как ни назови, процветала и за рейс приносила не меньше двух рублей. Кок оказался предприимчивым мужиком, а потому в его ассортименте были самые различные блюда плюс наисвежайшая выпечка. С пылу с жару. От заказа до поступления готовой продукции проходило не больше получаса. По предоплате, ясное дело. Словом, Дорофей Тарасович уже косился в сторону камбуза. А ведь всего-то несколько рейсов сделали. Как пойдет слава, что на борту можно без проблем перекусить, так и путешествовать будут с расчетом на это. Опять же различные пироги да пряники – это ведь не еда, а сплошное удовольствие. Сейчас Архипа нет. Сошел на берег, к семье. Еда наготовлена, остается только разогреть. Чем, собственно, Борис и занялся. Благо времени это занимает немного. На этот случай у них имеется газовая горелка и генератор. На корабле освещение газовое, отсюда и агрегат. Не то что было на «Стриже» с керосиновыми лампами. Пока обедал, слышал, как из машинного отделения доносится металлический перестук. Опять Носов с машиной возится. Паровик – это дело такое, требует постоянного ухода и обслуживания. Прикинул так и эдак. Время обеденное, от художества и учебы чуть подустал, можно и отвлечься. Закончив обедать, переоделся в рабочее и направился на помощь машинисту. Оно со всех сторон полезно будет. И разомнется-развеется, и практика обращения с машиной. – Дядь Терентий, принимай подмогу. – Что, Боря, мозг закипел от учебы? – с добродушной улыбкой встретил его машинист, обтирая ветошью руки. – Есть немного. Протяжку делаешь? – Ее. – Ну так показывай, чего крутить. – Не, Боря. Извини, но я пока еще и сам эту машину плохо знаю. Так что сейчас без помощников. Найди себе какое другое занятие. – Добро, – с некоторым разочарованием согласился Борис. Протяжка – это одна из составляющих обслуживания паровика и механизмов вообще. Причем не только подвижных частей. От постоянной вибрации гайки и болты неизменно раскручиваются и дают слабину. Если не хочешь, чтобы агрегат начал разваливаться прямо во время работы, будь добр проводи систематическую протяжку. Опытные машинисты уже чуть ли не в лицо знают каждую гайку и болт, имея представление, через сколько и насколько они прослабнут. И чем дольше они работают с конкретной машиной, тем меньше времени уходит на обслуживание. Хм. Стоп. Ведь у Рудакова была кое-какая задумка. Да потом одно к одному и замотался. А вот нечего ему тут делать. В смысле есть, конечно. Полез в ящик, где в отдельных ячейках лежали шайбы разных диаметров. Взял по одному образцу и направился к себе, переодеться, ну и мерки снять. Покинув борт «Карася», Борис двинул прямиком в кузницу, услугами которой периодически пользовался Носов. Ну как кузница. Скорее уж комплексная мастерская. Тут тебе и кузня, и слесарка, и токарня. Болты и гайки ведь не только сами по себе раскручиваются, еще и в негодность приходят, как, впрочем, изнашиваются и другие детали. А с магазинами запчастей тут туго. Отсутствуют как класс. Хорошо хоть есть общая стандартизация по размерам. Жутко неудобная, на основе британских мер длины, но хотя бы единообразная. Словом, если что нужно, то милости просим в мастерскую широкого профиля, где вам любую запчасть организуют с полного нуля. Правда, сроки исполнения заказа разнятся в зависимости от сложности и загруженности мастерской. – Здравия, Алексей Петрович. – И тебе не хворать, гроза пиратов, – отирая тряпицей руки, отозвался мужик с добродушным лицом, среднего роста и такого же сложения. Тряпица в руках или в кармане неизменно присутствует у всех, кто так или иначе занят в работе с механизмами. Дело это не только тяжкое, но и грязное. Видно, что мужик аккуратный, но вся одежда промаслена. Да и мастерская вроде бы ухоженная и все на своих местах, но до чистоты тут ой как далеко. – Алексей Петрович, дело у меня к тебе есть. – И насколько срочное? – Так прямо сейчас и хотел бы управиться. – Экий ты скорый. Дел у меня других нет, только тобой заниматься. – Да ладно тебе, Алексей Петрович, я же все понимаю, по срокам и плата. – Что, малой, деньжата завелись? – Так ведь сам сказал – гроза пиратов. Надо заметить, на бору обнаружилась еще и корабельная касса, да по каютам разбойников кое-что нашлось. Наличкой победителям перепало по пять сотен рублей. Да оружия всякого лишнего на две сотни сдали. Борис присмотрел себе из трофеев новый «бульдог», той же фирмы, но с откидывающимся барабаном. Правда, и от первого избавляться не стал. Решил, что пригодится. Так что деньги для осуществления задумки у него имелись. Мало того, он прокатился до острова Тимошевского, откуда по почте перевел родителям сто рублей. И переводы эти планировал сделать регулярными. Только с разных островов. И в следующий месяц намеревался забраться подальше. – Ладно, паря. Говори, чего надо, а там будем смотреть, сколько это будет стоить. – Мне нужно сделать четыре пружины на растяжение, по дюжине витков, из самой лучшей упругой стали. Сечение проволоки – прямоугольное. Вот размеры. – Гхм. А для чего они тебе? – Алексей Петрович, ты скажи, сколько это будет стоить и за сколько управишься. Мне чем быстрее, тем лучше. – Четыре рубля. – За четыре пружины? – вздернул брови Борис. – Ну так я должен отложить другую работу. Проволоку вытянуть, потому как такой у меня нет. За меньшее не возьмусь. – Через сколько управишься-то? – Часа два. – Понял. Свободное время Борис решил провести с пользой, а потому отправился в город, чтобы обновить свой гардероб. Нечего все время расхаживать в форме моряка, пусть и гражданского флота. Да и давно хотел приобрести цивильную одежду. Тот же револьвер уже надоело носить в карманах брюк. Это, между прочим, неудобно. Поначалу решил было не заморачиваться и купить готовое платье. Подгонку сделают за полдня, и выглядеть должно вполне прилично. Но в какой-то момент отвернул от магазина и направился в ателье. Какого черта! Деньги есть, может себе позволить пошить по индивидуальной мерке. – Молодой человек, вы таки не ошиблись дверью? – с характерным акцентом поинтересовался портной. По сути, все понятно, этот мир – калька с прежнего. Но с существенными отличиями. Так, например, линии оседлости для евреев нет, но каждый боярин по своему усмотрению решает, допускать их проживание в своей вотчине или гнать в три шеи. Тот же Яковенков в каких-то ста милях отсюда и близко их не подпускал к своим владениям. А Голубицкий принимал вполне благосклонно. Правда, ростовщичество запрещал, как не терпел у себя и филиалы их банков. Зато ничуть не возражал против предпринимательства, обучения в местном институте и работы на боярских предприятиях. – А что такое? У вас столько заказов, что и не продохнуть, коли вы уже не рады клиентам? – в тон ему поинтересовался Борис. – К чему изображать из себя еврея, если таковым не являешься? Молодой человек, поверьте, в этой стране куда лучше быть русским. Просто я за то, что работа моя стоит-таки денег, и по вашим меркам – немалых. К чему такие траты, когда можно все сделать дешевле и с не меньшим качеством, но через дорогу? – Ну, уважаемый, деньги как раз не проблема. Хочется ходить в удобном платье. Но при этом не выделяться и не казаться тем, кем я не являюсь на самом деле. И ткань полегче, чтобы в пиджаке было не слишком жарко. Может быть, лен. – Вот так. Чтобы Ицхак ошибся, такого еще не бывало. – Ну, как гласит одна мудрая поговорка: «Все когда-нибудь случается впервые». – Согласен, молодой человек. Согласен. Итак, прилично, но неброско. – Именно. Что-то в стиле рабочего. – Прибыли с севера, – не спрашивая, а констатируя факт, произнес портной. – Заметно? – А кому еще понадобится специально указывать на легкость ткани, как не человеку, непривычному к нашему южному солнцу? Ну что ж, давайте снимем мерку. И что-то мне подсказывает, что нужно будет сделать запуск на вырост, – имея в виду молодость парня, дополнил хозяин ателье. – Ну-у, так, на всякий случай, вдруг и впрямь подрасту, – как бы опроверг высказанное предположение Борис. Сделав заказ и оставив предоплату, решил прогуляться по городу. Когда шел мимо летнего сада, услышал игру духового оркестра. Все же многое потеряли парки его современности с уходом этой традиции. Была у него мысль возродить в родном городе оркестровую беседку, чтобы каждое воскресенье там играл живой оркестр. И запустить трансляцию на весь парк. Н-да. Мысль была, а вот средств вечно не хватало. Хотя, положа руку на сердце, все это были отговорки. Имел он возможность. Но вот как-то не сподобился. Одно дело спонсировать конкурс бальных танцев. Или содержать за свой счет спортивную секцию для детей из малообеспеченных семей. Выложить тротуарной плиткой аллею в том же парке. Все это материально, можно пощупать, увидеть результат. А духовой оркестр… То, что дарит его музыка, ничем не измерить. Этого не увидеть. Возможно, Рудаков еще и созрел бы, но не успел. А вот теперь, слушая, наблюдая, как гуляют по аллеям люди, вдруг понял, что сглупил. Вот так посмотрел со стороны, посмотрел и пошел мимо. Летний сад – для чистой публики. Матросне и работягам там делать нечего. Если только в качестве обслуги и никак иначе. Сословное общество. Кстати, если бы уважаемый Ицхак не был евреем, то ни за что не взялся бы за пошив одежды простому матросу. Ему, конечно, позволялось содержать в городе свое ателье. Но его клиентура попроще, купцы да разночинцы. Ни один дворянин даже не подумал бы обшиваться у еврея.