Ну что же. Ежедневные учебные тревоги не пропали даром. Пусть и проводятся они в одно и то же время. В самое оптимальное, чтобы лишний раз не беспокоить пассажиров. С их привлечением проходит лишь одна тренировка. В первый день, когда покидают порт. Только и того, чтобы имели представление, что им надлежит делать. В остальные разы они с любопытством наблюдают за тем, как по трапам носятся матросы. Ну и нередко мешаются под ногами. Куда же без этого. – Сигналят, – произнес Букин. – Вижу, – подкуривая трубку, отозвался Акулов. При этом он не сводил взгляда с мигающего семафора, отстукивающего сообщение по международному коду. «Миноносец «Задорный», дружина боярина Морозова, Российское царство. Прошу лечь в дрейф. Имею срочное сообщение». Они его уже давно опознали. Причем далеко не только по полосам на трубе и имени на борту. Корабли, даже одной серии, только кажутся на одно лицо. Моряк всегда найдет десятки особенностей, присущих конкретному судну. И в том, что они правильно определили миноносец, который видели не единожды, уже давно сомнений не было. – Что будем делать, Аггей Янович? – поинтересовался старпом. – Не вижу причин выполнять их требование, – пыхнув терпким табачным облаком, произнес Акулов. – Но они не требуют, а просят. – Всего лишь игра слов. Мы в нейтральных водах, в пятистах милях от вотчины боярина Морозова. Войны нет. О том, что он действует в этих водах по царскому указу, он не сообщает. С какого, собственно говоря, перепуга я должен выполнять его указания? Я карабкался из простых матросов, дорос до вольного капитана и встал на мостик своего судна не для того, чтобы мною могли понукать боярские дружинники. Вообще-то сомнительно, чтобы Акулов вел себя подобным образом, если бы не рассорился вдрызг с владельцем металлургического завода. Того не устраивала цена поставки угля. Видишь ли, по девять рублей за тонну слишком дорого. Можно подумать Акулов золото лопатой гребет. Как бы не так. Сегодня у него в кармане уже лежал новый контракт. Он бы и раньше принял это предложение, но останавливало то, что при незначительно увеличивающейся чистой прибыли, процентов на двадцать, становилось больше и плечо доставки. А это, как ни крути, повышенный износ ресурса машины и агрегатов. Так что то на то и выходит. Однако настал момент, когда многолетнему сотрудничеству все же пришел конец. Это был последний рейс «Моржа» на остров Морозовский. Словом, у капитана не было ни единой причины проявлять дипломатичность. Зато появился вариант показать свою независимость и принципиальность. Что, несомненно, положительно скажется на его авторитете и будет оценено как другими капитанами, так и обществом в целом. Вольные капитаны и без того окутаны романтическим ореолом. И вот сейчас в фасад этого здания ляжет очередной кирпичик. – Сигнальщик, передайте сообщение на миноносец: «Если вы не имеете соответствующего указа царя, не вижу причин для остановки машин». – Слушаюсь! – откликнулся матрос и тут же начал отстукивать шторками семафора. – И да, Остап Владимирович, не думаю, что стоит держать наших пассажиров в душных каютах. Великолепное утро. А еще – скажите сигнальщикам, если у пассажиров найдутся к ним вопросы, пусть уж удовлетворят любопытство наших гостей, – обратился капитан к старпому. – Команда? – уточнил тот. – Экипаж остается на боевых постах. Орудийным расчетам сопровождать цель. – Я все понял, Аггей Янович. Ну да. Какая же бравада без свидетелей. Рассказ о случившемся должен исходить не от капитана или членов команды «Моржа». Им-то как раз стоит проявить скромность и только отмахиваться, мол, какие пустяки, все-то тут приукрашено. Надо бы не забыть наказать боцману, чтобы строго-настрого запретил матросам распространяться по этому поводу. Под угрозой штрафных санкций. Тогда и среди моряков пойдут разные слухи. И плевать, что это может задеть боярина Морозова. Не та фигура, которой стоило бы по-настоящему опасаться. Князя же Тактакова это никоим образом не коснется. Тем более что всё в пределах существующего законодательства. Вскоре пассажиры вывалили гурьбой на палубу. Даже извечные любители времяпрепровождения за карточным столом. Мужчины – те посдержаннее. Зато дамы поспешили засыпать вопросами находящихся на постах сигнальщиков, которых можно было без труда узнать по висящим на груди биноклям. Получившие добро моряки охотно отвечали на вопросы, при этом подбоченившись от осознания собственной важности. «Прошу помощи. Имею пустые угольные ямы», – получив отказ, отстучал новое сообщение капитан миноносца. Ничего удивительного в том, что он перевел весь уголь. Этот кораблик имеет запас хода всего лишь в шестьсот миль при скорости в десять узлов. Он же, похоже, выжимал все, на что были способны машины. А вот это уже совсем другое дело. Мимо такого сообщения пройти не может ни один моряк. Нет возможности поделиться углем – значит, возьми на буксир и доведи до ближайшего порта. Словом, проигнорировать никак нельзя. Как, впрочем, этот случай не подпадает и под безвозмездную помощь. За каждый пуд угля Акулов возьмет честную плату, ни копейкой больше, но и не меньше. – Сигнальщик, передай: «Вас понял. Готов помочь». – Слушаюсь. Ну а еще, кроме красивого жеста, это отличная возможность разойтись-таки краями с боярином. Ведь догоняющий их «Задорный» все одно пристанет к ним. И никакой веской причины не позволить капитану и членам его команды подняться на борт у Акулова нет. Либо оказывать помощь, либо отмахиваться от призыва. Никаких полутонов. Разве только… – Остап Владимирович, распорядитесь, чтобы баталер вскрыл оружейную и раздал морякам оружие согласно боевому расчету по отражению абордажа. – Стоит ли так-то? – усомнился Букин. – Стоит. Еще как стоит. Признаться, Борис не совсем понимал, что происходит. Он видел, как корабли обменивались световыми сигналами. Но понятия не имел, о чем ведется речь в этой своеобразной переписке. А потом на палубу гурьбой повалили пассажиры. Они и раньше прохаживались рядом с пушкой. Но тогда она стояла как предмет интерьера. Теперь же, с орудийным расчетом и снарядами первой подачи во вскрытых ящиках, она заиграла новыми красками. Вскоре прекратился монотонный шум машины, и «Морж» лег в дрейф. «Задорный», которого Борис узнал, едва только стали различимы детали, начал быстро сближаться. Да так лихо, что того и гляди столкнется. Впрочем, его командира всегда отличали лихость и знание своего дела. Со своим миноносцем он обращался прямо-таки виртуозно. Правда, еще недавно новейший миноносец старел буквально на глазах, оставляемый позади приходящими на смену новинками. Вот только Рудакова сейчас меньше всего занимали вопросы развития кораблестроения и мастерства кораблевождения. Куда больше его беспокоило появление этой боевой единицы в такой дали от порта приписки. Ни в прошлой, ни в этой жизни Борис Петрович не страдал манией величия. Но вот отчего-то не сомневался, что примчались по его душу. Проблемы с Интеллектом сыграли с ним злую шутку. Он догадался оставить родителям записку, чтобы успокоить их и направить возможные поиски по ложному следу. Но лишь оказавшись в открытом море, вдруг сообразил, что из порта в то утро ушел только «Морж». Второй угольщик все еще стоял под разгрузкой. Если решат настигнуть вышедшее судно, то Рудакову и деться-то некуда будет. Да и оставаться здесь на службе глупо. Корабль ведь совершает регулярные рейсы на Морозовский. Это как же нужно было заболеть на голову, чтобы прятаться на его борту? Понятно, что денег на контрабандистов не было. Уж как-нибудь извернулся бы. Но нет, нужно было додуматься до самого тупого варианта. Го-осподи. Ну когда же у него котелок наконец заработает в нормальном режиме?! Словом, Рудаков наблюдал за тем, как причаливает миноносец, уже не ожидая от этого ничего хорошего. Он даже судно как следует не облазил, чтобы найти какую-нибудь глухую щель и забиться туда. Впрочем, в любом случае отыскали бы, без вариантов. Похоже, его побег все же не удался и придется-таки «сидеть на цепи». Он настолько увлекся нехорошими мыслями, что даже не обратил внимания на матросов, вооружившихся карабинами, револьверами и кортиками. Какая разница? Тем более ему оружие пока не полагалось. Не было у него соответствующего умения. Не озаботились еще. – Позвольте вас приветствовать, Аггей Янович, – поздоровался поднявшийся на борт лейтенант. – Здравствуйте, Евсей Егорович. Куда же вы так рвались, что опустошили угольные ямы? Опять же ваша точка невозврата уж давно осталась позади. – Мне ли этого не знать. Но приказ есть приказ, – развел руками офицер. – Понимаю. – Разрешите вам представить – коллежский секретарь сыскного отдела Перфильев Илья Назарович. – Очень приятно. – Вы позволите с вами переговорить? – попросил полицейский чин. – Ну, коль скоро вы все одно оказались на борту, – усмехнулся капитан. – Остап Владимирович, не займетесь ли с Евсеем Егоровичем пополнением их ям? – Разумеется, – тут же откликнулся старпом. – Аггей Янович, я не буду ходить вокруг да около. Дело в том, что я разыскиваю преступника. Некий молодой человек из среды рабочих посмел поднять руку на младшего сына боярина Морозова. Не мне вам объяснять всю тяжесть преступления против государственных устоев. – Разумеется. – По тревоге поднята вся боярская полиция. Жандармерия пока не усматривает причин для вмешательства. Поэтому мы вынуждены обходиться своими силами и уповать лишь на вашу добрую волю и законопослушность. – Непременно. Вы можете рассчитывать на любую мою помощь. – Есть основания полагать, что преступник мог наняться матросом на ваш корабль. – Хм. Насколько мне известно, мы новых членов команды не набирали. Но я лучше уточню. Ага. Сорокин, подойди-ка! – позвал он боцмана. – Ваше благородие, боцман Сорокин по вашему приказанию прибыл! – Севастьян Григорьевич, а скажи-ка мне, не нанимал ли ты в Морозовске матросов? – Никак нет, ваше благородие. У нас весь штат заполнен, – тут же ответил боцман. А что ему еще было говорить? Акулов на память не жаловался. Да, договора с нижними чинами подписывал боцман. Но визировал их в обязательном порядке капитан. И коль скоро задает такие вопросы, то ожидает услышать определенный ответ. И гадать, какой именно, не приходится. – А пробраться на корабль никто не мог? – поинтересовался полицейский. – Никак нет. Мы службу знаем. Только если билет купил и пассажиром. А иначе никак. – Братец, быть может, ты все же каким-то образом недосмотрел? Ведь и на старуху бывает проруха, – решил зайти с другого бока Перфильев. – Я двадцать лет в боцманах хожу, ваше благородие, – с нарочитой обидой возразил старый моряк. – Ну, полноте. Прости, братец. Не хотел тебя задеть. Служба такая – ловить преступников. – Ступай, Севастьян Григорьевич, – распорядился Акулов. – Слушаюсь. Тем временем матросы вскрыли угольную яму и начали перегрузку топлива. Миноносец – не крейсер и не грузовой пароход, его запасы куда как скромны. Несмотря на то что механизация была предусмотрена для погрузочно-разгрузочных работ только в трюмах, управились быстро. Прошло меньше часа, и «Задорный» отвалил от борта «Моржа», взяв обратный курс. – Ну что, Илья Назарович, зря прокатились, – оглянувшись на удаляющегося угольщика, посетовал Колобков. – С чего вы это взяли? – вздернув бровь, не согласился с лейтенантом полицейский. – Но как же… – Он там. В этом никаких сомнений. Иное дело, что вольный капитан решил проявить норов и отправить нас восвояси ни с чем. – Вообще-то Акулов – дворянин. – Начнем с того, что он выслужил дворянство, поднявшись из низов, а потому не столь щепетилен в вопросах чести, как родовитые дворяне. И он вольный капитан, а они не слишком почтительны к боярским родам. – Зато все они непременно хорошие дельцы. «Морж» совершает регулярные рейсы на Морозовский.