– Ты приведи ее ко мне, а я уж с ней разберусь. Биографию Зиновия Михайловича я изучила очень хорошо, даже если Роза проверит, все совпадет, – сказала Софья. – И это все вы «нарыли» в Сети? – уточнил Сергей. – Да, я начинаю понимать, откуда юноша столько знает, не читая книг, – сказала Софья Леонидовна. – Но я все равно подарила Мите томик Булгакова. И думаю, что когда-нибудь он его прочтет. – Вы прямо подружились, – усмехнулся Сергей. – Говорю же, Митя для меня гуманоид из будущего, вот такая нестыковка получается с интересом друг к другу, – пояснила Софья Леонидовна. – Дело за тобой! – обратилась Таня к Сергею. – То есть за квартирой, где я наобещала… – Я уже снял ее за приличную сумму, сразу с дорогой мебелью. – Так в чем дело? За нас? – За то, чтобы в следующий раз встретиться не за решеткой, – согласился Сережа, – а то меня посадят отдельно от вас, девочки, и мне будет скучно. – И он поднял бокал. Глава 24 Роза вошла в прохладу подъезда сталинского дома. Здесь все дышало историей, а старинный лифт в ажурной решетке добавлял особого настроения. Роза пешком поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка. Она не любила старые лифты, где самой надо открывать двери. Пока с ними возишься, легче подняться пешком. Ей второй и третий раз пришлось нажать на кнопку звонка, прежде чем она услышала возню в прихожей. К этому Роза тоже привыкла. Ее клиенты не всегда хорошо слышали, не всегда видели, долго шли по коридору… Дверь ей открыла очень старая женщина с всклокоченными волосами, бледным морщинистым лицом, с запавшими глазами. – Да, – рассеянно прошамкала она, на ней был старенький застиранный халатик и шлепанцы на босу ногу. – Софья Леонидовна? – Да… Это я. – Я – Роза Олеговна, – социальный работник, – представилась Роза хорошо поставленным голосом. – Социальный чего? Зачем это? Чего такое? – прошамкала бабулька, это была Софья Леонидовна, глубоко вжившаяся в образ глуповатой древней старухи. – Я объясню, – и Роза начала говорить о том, какими ангельскими качествами обладают соцработники и какую незаменимую помощь они оказывают одиноким людям. Софья сделала вид, что задумалась. – Ой, вы мне так много всего сообщили, я как-то сообразить должна… Да вы проходите в квартиру-то. – Она развернулась и засеменила по длинному коридору. Роза двинулась за ней следом. В комнате с коврами, старинной мебелью и множеством фарфоровых статуэток они сели за большой круглый стол с кружевной скатертью. Розе пришлось еще несколько раз повторить все, что она уже сказала при входе. – Так вы будете ходить по магазинам? А мне совсем ничего не надо. Вы будете убираться? Приносить лекарства? – Все так, – приторно улыбнулась Роза. – Я хоть и старая, но не совсем глупая. Это где же у нас теперь государство бесплатные бонусы раздает? С чего вдруг? И тут Розе пришлось по второму кругу долго и нудно объяснять старушке принцип работы ее организации. – Не понимаю я чего-то, дочка, так это бесплатно, что ли? За квартиру? А где я жить-то буду? У меня другого жилья нет. Зачем мне тогда все эти лекарства и уборка, если я останусь без квартиры. – Вы будете жить здесь столько, сколько потребуется, не расстраивайтесь. Жилплощадь отходит к соцорганизации только после вашей, извините, смерти. – А чего это вы меня хороните? – всполошилась Софья Леонидовна. – Я еще лет сто проживу! – И очень хорошо! Мы никого не торопим, и все эти сто лет мы вам будем помогать, – располагающе улыбнулась Роза Олеговна. – Так это как в раю получается. Такая-то помощь. – Ну и ладушки! Я могу подготовить пакет документов, вы подпишете договор, и мы включим вас в число своих клиентов, – сказала Роза. – Какой пакет? – снова насторожилась бабка. – Вы о чем это? – Поймите, мы тоже должны подстраховаться. Мы будем ухаживать за вами годами, покупать за свой счет лекарства и продукты, а вы потом – раз, и не отпишете нам квартиру, – пояснила Роза. – Отпишете? Это совсем, что ли, я должна буду отдать вам жилье? – слезящимися глазами посмотрела на гостью бабулька. – Так после смерти же! – вытерла пот со лба Роза. – Зачем она вам после-то? – Я уже и завещание написала, племянница-то обидится, – зашамкала губами бабка. – Какая племянница? Вы что, не одиноки? – напряглась Роза. – Живу-то одна, но племянница есть. – Чего же она за вами не ухаживает? – Да я и не просила ее об этом, а тут вы. Я думала, что просто помощь какая-то старикам, – развела руками Софья Леонидовна. Лицо Розы моментально превратилось в непроницаемую маску. – Тогда вы нам не подходите. Она встала и засобиралась уходить. – Ой, как же это? Куда же вы? – засуетилась бабка. – А если мне помощь все же потребуется? Вот никогда не думала об этом, а сейчас подумала. – Племянницу попросите помочь. – Так она это… В другом городе. – Приедет, поухаживает. Не даром же вы ей квартиру завещаете?! – оставалась непреклонной Роза. – Ой, дорогуша, погодите! Я знаю, кому вы можете помочь! У меня вся душа изболелась за этого человека. Вот уж у кого нет ни одного родственника! Если с ним что случится, он точно пропадет! Роза засомневалась, стоит ли слушать бредни старой идиотки. Но все же осталась. Тут-то Софья Леонидовна и выложила все, что знала о Зиновии Михайловиче, как он похоронил сына и внучку и что он абсолютно один, да еще приврала слегка. – А вы-то откуда знаете? Почему за него беспокоитесь? – спросила Роза с показным безразличием. – Так не знает он меня, – честно призналась бабка, – я дружила с его второй женой, с ней он прожил совсем недолго… Я была влюблена в Зиновия, но он абсолютно не реагировал на меня. Я и потом пыталась отследить его судьбу, уж не помню через кого… Узнала, что он абсолютно одинок и уже стар. Переживаю я за него. Очень гордый мужчина был, думаю, что таким и остался. Никогда сам не попросит помощи. Не знаю даже, примет ли он ее от вас. Живет он в центре, – и Софья Леонидовна назвала адрес. – Помогите ему! – Она вытерла «навернувшиеся» на глаза слезы, чувствуя, что Роза клюнула. – Я не знаю, это не рядом, – равнодушно сказала Роза и даже зевнула. – Извините, я пойду. – Иди, дочка, иди… И попроси за моего старичка-то… Роза ничего не ответила, ушла, а Софья Леонидовна сразу же кинулась к телефону. – Первый, это второй! – Здравствуйте, Софья Леонидовна, – засмеялся Сергей, – первый слушает. – Все прошло гладко, наживка проглочена. – Очень хорошо. – Что теперь? – Поживите недельку на этой квартире просто так, вдруг кто проверит. Наличие племянницы полностью вас обезопасило. А мы посмотрим за Зиновием Михайловичем. Только тогда станет понятно, проглочена ли наживка. – И что? – Или мы выведем их на чистую воду, или у Зиновия Михайловича реально будет помощь от соцслужбы. – Он же тертый калач, вряд ли он отпишет им квартиру за уход… Сразу поймет, что это подвох, – усомнилась Софья Леонидовна. – А кто сказал, что он будет что-то подписывать в твердом уме и трезвой памяти? Напоят его чем-нибудь, заставят, и все. Но не бойтесь, я нанял тут парнишку одного из частного сыска, он – профессионал и все проконтролирует. – Дай бог! До связи! – ответила Софья и отключилась. Татьяна была всецело поглощена Сергеем и захотела заняться делом, которое он так любил. Летом сорок законных дней отпуска полагалось и учителям. И вот эти дни наступили, Таня могла больше не ходить в школу. Жила она у Сергея, просто так лежать и плевать в потолок было не в ее характере, и она окунулась с головой в уход за животными. Татьяна брала уроки у ветеринара Ирины – новой девушки, принятой на работу, она имела за плечами стаж восемь лет, знала, какие звери какого ухода требуют. Ирину просто поразил Танин интерес.