– Вас просят спуститься. Приехал мистер Осгуд. Он хочет с вами поговорить. Я ответил, что сейчас приду. Когда Берт вышел, Вулф сказал: – Можешь ограничиться существом дела. То, что ты навязчиво чесал руку, а я пытался этому воспрепятствовать, пусть останется между нами. Ответив, что разделяю его мнение, я оставил его наслаждаться книгой. Глава 5 Пратт стоял у подножия лестницы, засунув руки в карманы и крепко стиснув зубы. Он кивнул и провел меня в гостиную. Там в кресле сидел длинноногий джентльмен, то и дело покусывающий губы. Не дожидаясь, пока Пратт представит нас друг другу, сей достойный муж рявкнул: – Так это вы Гудвин? Сразу видно – привык командовать. Таких я на вечеринки не зову. Но я взял себя в руки и спокойно ответил: – Угу. Арчи Гудвин, собственной персоной. – Вы отогнали быка и стреляли? – Да, доктор. – Я не доктор! Я Фредерик Осгуд. Моего сына убили. Единственного сына. – Извините, я почему-то решил, что вы доктор. Пратт, наблюдавший за этой сценой, не вынимая рук из карманов, решил вмешаться: – Доктор еще не приехал. А мистер Осгуд живет по соседству, поэтому успел раньше. – Расскажите, как это случилось. Я хочу знать, – потребовал Осгуд. – Хорошо, сэр. – Я привык коротко, но точно докладывать и рассказал ему все, что произошло, вплоть до того, когда подоспели остальные. Закончив, я добавил, что иные подробности он может узнать у мистера Пратта. – Оставьте мистера Пратта в покое. Значит, по вашим словам, когда мой сын забрался на выгон, вас там не было? – Да, все было так, как я сказал. – Вы нью-йоркский детектив? – Частный, – кивнул я. – Вы служите у Ниро Вулфа и приехали вместе с ним? – Совершенно верно. Мистер Вулф сейчас наверху. – А что вам с Вулфом тут понадобилось? Не меняя тона, я ответил: – Если хотите получить по зубам, то лучше встаньте. – Какого черта!.. – встрепенулся он. Я предостерегающе поднял руку: – Полегче, приятель. Я понимаю, что ваш сын погиб, и готов сделать на это скидку, в разумных пределах, конечно. Вы же ведете себя нагло. Держите себя в руках. Или вы истерик? Осгуд-старший прикусил губу. Через мгновение он заговорил уже спокойнее: – Нет, я не истерик. Но я должен решить, вызывать ли шерифа и полицию. Не могу понять, что случилось. Не верится, что все произошло так, как вы говорите. – Очень жаль. – Я посмотрел ему в глаза. – Кстати, у меня есть свидетель, который не отходил от меня ни на шаг. Одна… э-э-э… молодая особа. – Где она? Как ее зовут? – Лили Роуэн. Он уставился на меня, потом на Пратта и придвинулся ко мне. И даже перестал кусать губы. – Неужели она здесь? – Да. И вот вам бесплатное приложение: невдалеке отсюда с нашей машиной случилась авария, и мы с мистером Вулфом зашли в этот дом, позвонить по телефону. Мы не знали здесь никого, включая и Лили Роуэн. После ужина она вышла прогуляться и наткнулась на меня. Мы были вдвоем, когда я увидел быка и отогнал его от тела. Если вы вызовете полицию и полиция снизойдет до беседы со мной, то только зря потеряет время. Я вам рассказал все, что видел и делал. Пальцы Осгуда впились в колени, словно когти. – И мой сын был с Лили Роуэн? – При мне нет. Мы с ней встретились около половины десятого. А вашего сына я не видел с тех пор, как он ушел. Это было днем. Встречались ли они с мисс Роуэн, я не знаю. Спросите ее. – Я бы с большей охотой свернул ей шею! Что вам известно о пари, которое заключил мой сын с Праттом? – Бога ради, Осгуд! – не выдержал Пратт. – Уймитесь! Я же вам все рассказал. – Я хочу выслушать его версию. Так вы знаете условия пари? – Конечно, как и многие другие, в том числе ваша дочь. – Я посмотрел на него с сочувствием. – Примите совет, сэр, от старого профессионала, повидавшего, как работает Ниро Вулф. Поверьте, у вас это скверно выходит. Вы напоминаете тупоголового сыщика, пытающегося поймать за руку ловкого воришку. Я видел многих людей, выбитых из седла внезапной смертью близких. Я вам искренне сочувствую, поверьте. Но если вы хотите непременно расследовать эту историю, наймите профессионалов. У вас есть определенные подозрения? – Да, есть. – Что вам кажется подозрительным? – Я точно не знаю, но просто никак не могу понять, как же это случилось. Ни за что не поверю, что мой сын в одиночку вдруг полез на выгон. Пратт считает, что он хотел похитить быка. Это чушь! Мой сын не самоубийца и не слабоумный. Да и в обращении со скотом он знает толк. А по вашей версии выходит, что он залез на пастбище, раздразнил в темноте быка, а потом стоял и ждал, пока тот подденет его на рога? – Вы же слышали, что сказал Макмиллан! – запротестовал Пратт. – Ваш сын мог поскользнуться и упасть, а бык находился слишком близко… – Я этому не верю. Что там понадобилось Клайду? – Он хотел выиграть пари. Осгуд вскочил. Широкоплечий, ростом повыше Пратта и с наметившимся брюшком, он двинулся на Пратта, сжав кулаки, и процедил сквозь зубы: – Ах ты, вонючка, я ведь предупреждал, чтобы ты этого не говорил… Я втиснулся между ними, ощущая себя в родной стихии – не то что с быками. Я повернулся к Осгуду: – Доктору придется первым делом бинтовать вас обоих. Миленькое дело! Что из того, что Пратт считает, что ваш сын хотел выиграть пари? Это его личное мнение. Вы же хотели его узнать – и узнали. И хватит валять дурака! Мой совет: либо выспитесь и утром все обдумайте на свежую голову, либо вызывайте шерифа. Послушайте, что он скажет. Завтра все это попадет в газеты вместе с мнением Дейва, с версией Лили Роуэн и других. Дело завертится, и мы узнаем, что об этом думает общественность. Потом какой-нибудь смышленый репортер из Нью-Йорка тиснет интервью с Цезарем. – Простите, мистер Пратт! Сожалею, что задержался… Мы обернулись и увидели невысокого коренастого человечка, голова которого, казалось, росла прямо из туловища. В руках он держал черный саквояж. – Я был на вызове, когда позвонили… О, мистер Осгуд! Это просто ужасно! Кошмар! Невозможно поверить! Я проследовал за ними в соседнюю комнату, где стояли фортепиано и диван. Врач быстро подошел к дивану и поставил саквояж на стульчик. Осгуд пересек комнату и встал у окна спиной к нам. Врач отвернул полы брезента, взглянул на тело, и у него невольно вырвалось: «Боже мой!» Осгуд чуть заметно вздрогнул, но не повернулся. Через полчаса я поднялся наверх и доложил обо всем Вулфу, который уже успел облачиться в желтую пижаму и усердно драил зубы в ванной. – Доктор Сакетт констатировал смерть от несчастного случая. Причина – рана, нанесенная быком. Фредерик Осгуд, убитый горем отец, подозревает, что дело нечисто. Руководствуется ли он той же логикой, что и вы, не знаю – вы мне ход своих мыслей не поведали. И не дали указаний выяснить у него… Вулф прополоскал рот и сказал: – Я просил тебя изложить только факты. – Все не так просто. Осгуд не желает верить, что все случилось так, как ему изложили. Главный его довод в том, что Клайд при его опыте и сметливости ну никак не мог попасть быку на рога. Да и вообще ему нечего было делать ночью на пастбище. Все это Осгуд выложил доктору и всем присутствующим. Доктор Сакетт отнес это на счет стресса и шокового состояния и отказался подождать с оформлением свидетельства о смерти. Он его и выписал, не сходя с места. Тогда Осгуд, не спросясь разрешения позвонить, вызвал по телефону шерифа и полицию. – В самом деле? – Вулф повесил полотенце на крючок. – Напомни завтра, что надо послать телеграмму Теодору. Я обнаружил мучнистого червеца на одной орхидее.