— Ну вот и славно! — обрадовался я — я знал, что вы не откажите! Господин Ван! — Я вас внимательно слушаю господин Виктор! — лейтенант смотрел на меня осуждающе, но готов был выполнить любое распоряжение. — Выдай этой бабе швабру и ведро! Пусть покажет нашим оболтусам как правильно драить палубу! И начнёт пусть с гальюна, а то там уже попахивать начинает, а я, ты сам знаешь, люблю чистоту! Не трахать! Лапать можно, так и быть, но под юбку не лезть, всё же дочь губернатора, а не подстилка деревенская! — отдал я распоряжение и повернулся к Патриции — как управишься дорогая, так и свободна! В твоих интересах сделать всё быстро и хорошо, чтобы не пришлось перемывать заново! Брысь отсюда! Патриция пулей выскочила из каюты, а за ней вышел и ржущий как конь Ван. А чего он извращенец такой подумал до этого? Что я буду с помощью Патриции обучать команду позам из Камасутры? Фу, меня аж передёрнуло от отвращения. Эта курица на корабле уже несколько недель и сто процентов не мылась! Смотреть как дочка губернатора драит палубу «Шторма», собрались все моряки нашего интернационального экипажа. Да чего там, я тоже вышел на свежий воздух полюбоваться этим зрелищем. Было видно не вооруженным взглядом, что у девушки это впервые. Ну ничего, научится! Мне ещё её будущий муж спасибо скажет, что я обучил её такому нужному и важному навыку. В жизни всё пригодится. Даже я, сам адмирал Жохов, палубу драил, и не стесняюсь этого! Скоро мытьё палубы превратилось в шоу с участием приглашенной звезды и участников художественной самодеятельности из команды шлюпа. Каждый старался чем мог помочь девушке. Кто за сиськи придержит, что бы не упала, кто под попку подтолкнёт, показывая верное направление движения, ну а самые ушлые умудрялись сделать и то, и другое! Процесс шёл, однако с первого раза результат меня не устроил, добровольные помощники натоптать успели! Ну ничего, повторение мать учения! Мы никуда не торопимся, главное, чтобы палуба сверкала как у кота яйца! Ну а потом, когда казалось всё уже решилось мирно и к обоюдному удовлетворению, произошёл этот досадный случай с умалением дворянской чести! Я искренне сочувствовал капитану фрегата, только вот сделать ничего не мог! Закон един для всех! А тут ещё Ёб ни кстати вылез, и мне собака такая поклонился без усердия. Я-то боцмана простил, в обмен на его навыки, а доктор принципиальный оказался! А может так и надо? Добрый я слишком… Руландса, отчаянно визжащего и сопротивляющегося, привязали к орудию и спустили портки, ну а Ёб отработал как следует, профессионал, нечего сказать! А теперь пора прощается. Палуба Шторма выдраенная на три раза, сверкает чистотой, мы совершили удачную сделку и вернули должок, и это в первый выход в море! Команда весело обсуждает невиданное зрелище и хвастается кто сколько раз успел ущипнуть Патрицию за жопу или за буфера, а я же просто наслаждаюсь отличным вечером. День прошёл просто отлично! Самое главное, что никто из команды меня не подвёл, а это основное во всей этой истории. — Прощайте Михаил! — учтиво улыбаясь пожелал я удачного пути капитану фрегата, когда его под руки вывели с моего корабля. Он безумными глазами, полными ужаса смотрел на меня и ничего не ответил. Не вежливый какой! — передавайте привет Говерту, если увидите, и скажите что я помню о нём! И вам всего хорошего Патриция! Девушка стояла возле фальшборта фрегата и плакала, что-то шепча себе под нос. Сейчас она была похожа на взъерошенную, злобную ведьму. От притворного ангельского поведения не осталось и следа. Я прям запереживал. Всё же они идут на Тенерифе, а это вотчина испанцев, у которых вовсю пока процветает инквизиция. Похоже наказание не пошло ей в прок. А может ей просто понравилось такое внимание со стороны мужиков да только удовольствие быстро закончилось? Да точно понравилось! Она же вон уходить не хочет! Надо срочно валить, а то как бы чего дурного в её голову не пришло. — Командуйте Ван, мы уходим! Как ни приятно мне общение с вашими бывшими коллегами, но дела сами себя не сделают! Пора и честь знать! — повернулся я к своему первому помощнику. — Вы дьявол во плоти, господин Виктор, и если не сам сатана, то точно его родственник! — шоу устроенное мной понравилось Вану, он сейчас внимательно на меня смотрел, как будто увидел в первый раз — признаться я думал, что вы, придавшись обиде, прикажете ограбить фрегат и вырезать весь экипаж, поставив нас вне закона. Я ошибался, приношу свои извинения! — Ну вы по тише Ван! Не обязательно всем знать о моих родственных связях! — рассмеялся я — у нас тут нет сатанистов, а исключительно истинные христиане! Пусть мы и веруем по-разному, но крест носим все! А фрегат… Ну что вам сказать. Я успел слегка остыть, хотя желание сделать всё то, о чём вы говорите было очень сильным! Пусть это будет им уроком! Они и так мне были не друзья, так что хуже не будет, зато все живы! Командуйте Ван! Ветер попутный, а сегодняшний день ещё не закончился. Всё только начинается! Глава 21 Шлюп мне нравился всё больше и больше. Разрезая своими хищными обводами волну, «Шторм» идёт ходко, слегка накренившись на правый борт. Я распорядился поставить все возможные паруса, для того, чтобы проверить скорость и манёвренность судна. Мы постоянно меняем направление движения, отворачиваем в право и в лево, ложимся на обратный курс, а потом снова возвращаемся обратно, тренируясь управлять парусами. Над «Штормом» разносятся команды офицеров и боцманов, матросы, как дикие обезьяны передвигаясь без страховки на опасной высоте, ловко управляются с такелажем и парусами. Мне надо понять все возможности своего нового корабля и приноровится к управлению. Я уже видел бывший «Рокфор» в деле со стороны, и знал, что мне досталось на удивление быстрая посудина. Но одно дело быть зрителем, а другое самому научится чувствовать ветер так же, как покойный командир «Рокфора». Я адмирал двадцатого века, и никогда не водил в бой парусные корабли, и сейчас мне приходится переучиваться и приспосабливаться, чтобы постоянно держать в уме мысль, что теперь я зависим от ветра, и у меня уже нет мощного двигателя под пятой точкой, который способен вывести корабль из-под любого обстрела и спасти от шторма. Несколько месяц проведенные в море на парусниках, конечно дали свои плоды и некоторый опыт, тем более обучение у французов, но этого было мало, парусники это такое дело, что до конца жизни можно учиться и всех нюансов так и не узнать! — Алан, распорядитесь спустить на воду три пустые бочки! Да свяжите их между собой! — дал я команду вахтенному офицеру, когда почувствовал себя немного увереннее на мостике — посмотрим, на что способны наши канониры. Открыть порты, зарядить орудия обоих бортов! — Вы собираетесь тратить порох и ядра стреляя по бочкам⁈ — на меня с удивлением смотрит Дайон. — Именно так Дайон. Благодаря «Нидерланду» пороха у нас в достатке. Мы проведём учебные стрельбы. Канонирам тоже надо тренироваться, и хоть я и знаю, что твой констапель учит расчёты заряжать пушки на скорость, но одного этого недостаточно. Нужна практика в стрельбе, это я тебе говорю, как артиллерист со стажем! — немного забывшись прочитал я лекцию французу. — Со стажем? — с сомнением протянул Дайон, впрочем, не посмев оспорить моё утверждение. Я с досадой закусил губу. Опять вырвалось! Ну как у паренька лет четырнадцати-пятнадцати от роду, может быть богатый стаж в стрельбе из корабельной пушки⁈ Не расскажешь же сейчас старому артиллеристу, что я несколько лет служил гарпунёром на разных китобойцах. А стрелять из пушки на ходу корабля, да в штормовом море, мне приходилось иногда по несколько десятков раз на дню! Иной кит получал и по пять гарпунов в спину, прежде чем его удавалось добыть! Мой первый «Шторм», китобоец переделанный из морского буксира, был вооружён гарпунной пушкой, которая почти ничем не отличается от тех, что стоят сейчас на палубе шлюпа. Разве что откатник гидравлический на ней стоял, да вместо лафета — жёстко установленный вертлюг. Гарпунная пушка так же была дульнозарядной, и наведение на цель осуществлялось считай на глаз. Не считать же за полноценный прицел, примитивную прицельную планку? Да я ей вообще почти не пользовался, определяя расстояние на глаз и наводясь по стволу. Попробуй прицелиться на раскачивающейся палубе китобойца, когда и цель не стоит на месте, а маневрирует не хуже истребителя под вражеским обстрелом! Мы именно так и тренировались, стреляя по бочкам. У нас даже норматив и график учебных стрельб был! Не менее пятидесяти выстрелов перед началом сезона, для пристрелки пушки и наработки навыка гарпунёра! Я знаю о чём говорю, но похоже придётся учить местных аборигенов на своём собственном примере. — Ну хорошо, я слышу сомнения в твоём голосе Ван — усмехнулся я — я буду стрелять из фальконета на баке! Посмотрим, сможете ли вы отстрелятся лучше своего капитана! — Я в вас не сомневаюсь господин Виктор! — запротестовал мой первый помощник — однако попасть по бочкам? Это же почти невозможно! — Это мы посмотрим — закусил я удила — готовьтесь к стрельбам! Лучшему расчёту орудия, бутылка вина из моих запасов! Ну а кто отстреляется хуже всех, будет всем расчётом неделю драить гальюны! Учитываем точность и скорость перезарядки. Кто попадёт в бочку, стрелять прекращает! Фальконет стоял на вертлюге, я выбрал тот, который находился у правого борта шлюпа. Это маленькое орудие было даже меньше гарпунной пушки Свена Фойна, которой когда-то пользовался я. Но в целом почти тоже самое. Наводка по стволу, в казённой части имеется рукоять для поворота. На фальконете был установлен кремневый замок, тогда как на всех наших корабельных пушка, до сих пор необходимо было пользоваться фитилём для выстрела. Вообще каждая пушка имела массу приспособлений, без которых стрельба в принципе не возможна. Два банника, два протравника с пальником на одном штыре, пыжовник для разряжения, скребок, палительные свечи для дождливой погоды, ночник (закрытый фонарь, в котором всегда горел огонь), ведро с разбавленным уксусом для смачивания банника и ещё кучу мелочей. Расчёт каждого орудия составлял четыре человека, и к ним на время боя прикреплялись по два матроса палубной команды, задача которых была подавать ядра, картечь и книппеля, а также помогать расчёту возвращать орудие на место, после отката и зарядки. А вот фальконетом в принципе мог пользоваться и один человек, однако в бою за ним всегда стояли двое. Сейчас моим вторым номером встал Дайон, решивший тряхнуть стариной и подстраховать малолетнего капитана, что бы он не опозорился перед экипажем. На время стрельб команду над кораблём принял опытный Ван. Бочки болтались на воде, и казались крохотными. Шлюп уверенно закладывал поворот, заходя на мишень правым бортом. Я смотрел на цель и на мгновение мне показалось, что я снова на палубе своего китобойца. Я не видел ничего вокруг, только спина кита, мерещилась мне как в далёком прошлом. Кита жалко, но надо выдавать план на-гора, график очень жесткий и мы охотимся в любую погоду! В стране не хватает продовольствия, а китовое мясо и жир, это огромное подспорье! Во время войны, китобои спасли тысячи жизней, обеспечивая голодающих ценным продуктом, многих детей из блокадного Ленинграда, удалось спасти именно благодаря рыбьему жиру! — Мы стреляем после бортового залпа Дайон! — не отрывая взгляд от цели, говорю я офицеру — пусть вначале канониры покажут на что они способны! — Плохое решение господин Виктор! — возражает мне опытный Дайон — после залпа палуба будет затянута дымом, и нам будет труднее прицелиться, стреляйте первым! — Стрелять нам ещё далеко, мы изначально не в равных условиях. Пушки уже добьют до мишени, а мы вряд ли. После их залпа, если они попадут конечно, мишень разнесёт на части, и я вообще стрелять не буду, и признаю поражение — возразил я — моя цель не показать кто тут круче, а в том, чтобы канониры старались как можно лучше. На батарейной палубе слаженно и весело работают канониры, обещанную награду хотят получить все. Вот, одно за другим орудия подкатываются к борту. Направляющих для деревянных колёс лафетов на палубе нет (надо бы придумать!), так что пушку ещё и надо установить прямо в орудийный порт, для чего нужна слаженная работа расчёта. По команде старшего канонира, расчёт приподнимает заднюю часть пушки, достигнув точки наводки, канонир втыкает под основание пушки деревянный клин. Почти готово. Осталась сущая мелочь, убраться подальше от станины, иначе при откате орудие покалечит людей. Командиры орудий практически синхронно докладывают о готовности к стрельбе. Констапель командует — «Залп!». Канониры хватают пальники и подносят к запальному отверстию. Вспышка, пламя на казённике пушки, секунда шипения, и наконец — выстрел! Палубу затягивает плотный дым от черного пороха, к грохоту орудий добавляется грохот деревянных колёс лафетов, которые отдачей несут пушки к противоположному борту пока их не останавливает «виноград». Я смотрю в сторону мишени. Кто в лес, кто по дрова! Ядра легли куда угодно, но только не по связанным бочкам! Но это пристрелка, у канониров есть ещё два залпа, они должны быть точнее. После третьего залпа бочки так и остались не тронутыми. Хотя последний залп был хорош! Пару ядер, рикошетировав от воды прошли прямо над связкой, однако бочки не задели. Настала моя очередь стрелять. У меня тоже три выстрела. Фальконет заряжен, и я стреляю без поправок, просто по прямой, наведя ствол прямо на мишень. По результатам этого выстрела я внесу корректировки. Ожидаемо мимо. Ядро упало метрах в десяти от мишени с недолётом и метрах в пяти левее. Заряжая фальконет, Дайон тихо шепчет мне советы, которые я внимательно слушаю, но игнорирую. При стрельбе с корабля, надо учитывать не только расстояние до цели, ветер, волнение, но и саму воду, которая в зависимости от времени суток, времени года или состояния погоды, всегда по-разному действует на баллистику. Мне же нужно учесть также тот факт, что первый выстрел был сделан из холодного ствола! Я всё это знаю, и абсолютно спокоен, даже нервный шёпот офицера и сотни глаз членов экипажа, устремлённые на меня, меня не отвлекают. Гарпунёр всегда стреляет у всех на виду и в нервной обстановке, от него зависит на китобойце абсолютно всё, мне не привыкать! Второй выстрел, и одна из бочек, как раз та, что была в центре, взрывается грудой щепок. Я усмехаюсь. Опыт не пропьешь, третий раз я стрелять не буду, побережём порох! Кто тут молодец? Я тут молодец! Витя Жохов ещё могёт! — Ну что же, похоже, что я выиграл Дайон — я поворачиваюсь к ошарашенному бывшему канониру, стараясь сохранить спокойное выражение лица и не выдать своей радости — но канониры стреляли тоже не плохо, хотя есть над чем ещё работать. Повторим стрельбы левым бортом! Я отказываюсь от своего приза, его получит лучший среди канониров! — Да здравствует капитан! — Дайон подаёт пример, и уже вся палубная команда и канониры орут во всё горло здравницу мне любимому! Приятно чёрт возьми! Хочется думать, что это они меня так всем сердцем полюбили и зауважали, а не ради халявного пузыря с вином стараются. Так мы и идём вдоль берегов Африки, непрерывно тренируясь. Запасы пороха, снятые с голландского фрегата, тают на глазах, но и результат не заставляет себя ждать! Мои канониры всё быстрее и лучше управляются с пушками, а я увереннее чествую себя на шканцах. Возобновил я и тренировки по фехтованию. Моими соперниками попеременно выступают то студенты (когда я учусь фехтовать на шпагах), то кто ни будь из палубной команды. Мне чертовски не хватает Филиппа, который не жалел ни себя ни меня, отрабатывая приемы необходимые для выживания. Я тогда помниться филонил, и не любил эти бои, почти без правил, где я никогда не заканчивал тренировку без новых синяков и ссадин. Но Филипп, в своём последнем бою показал мне, что тренировался он не просто так, он был истинным мастером, и только благодаря ему я до сих пор жив. Так что не меньше чем два часа в день, я провожу с саблей или шпагой в руках. Матросы и офицеры ворчат не довольно, но и им приходится заниматься вместе со мной. Один мастер клинка ничто в абордажном бою, если рядом неучи. Его просто задавят массой, как случилось с моим первым учителем. Мой день занят и расписан по минутам, и мне некогда скучать и придаваться грустным мыслям и воспоминаниям. С Ваном и Аланом я обсуждаю управление кораблем в различных ситуациях, мы спорим с ними по тактике противодействия пиратам и действиям в шторм, и я многому узнаю у них, в тонкостях владения парусным судном. Я учу Марка навигации, и он схватывает всё на лету. Он знает созвездия, умеет определят широту и долготу, разбирается в картах, с этих проблем нет. Учить его приходится как разбираться в лоциях, прокладывать курс, учитывать течения и ветер, снос и всяким другим мелочам, которые для любого штурмана очень важны. Парень впитывает в себя знания как губка, и уже смотрит на меня как на бога. С Роджером сложнее. Доктор не витает в облаках, ему надо знать, от куда я знаю то, что заставляю его делать. Пока он считает меня самодуром, помешанным на чистоте. И тем не менее, Роджер рьяно выполняет все данные ему поручения. Раз в день, перед утренней сменой вахт, у нас теперь обязательный смотр, и уже несколько матросов поплатились своей пятой точкой, за грязную одежду и тело. Да чего там говорить-то, я чуть не вздернул кока на рее, когда увидел, как он грязными руками, которыми только что выкидывал за борт дохлую крысу, накладывал варенное мясо для офицеров! Теперь в обязанности доктора входит и проверка кока на чистоплотность перед каждой готовкой пищи, а также снятие пробы с еды, приготовленной для команды. Стандарты двадцатого века, вводимые мною железной рукой, потихоньку продавливают устоявшиеся традиции аборигенов. Еще год или два походят под моей командой, и сами уже не смогут терпеть грязь и антисанитарию! До Гвинейского залива мы дошли без проблем. Встречные корабли расходились с нами мирно, даже не пытаясь напасть или преследовать черный шлюп, который не менял курса при встрече или же как бешённый маневрировал и палил чёрт знает куда. Все отворачивали с нашего пути. Уверенность, с которой мы шли, могла говорить только об одном — на черном корабле желают драки, и ищут только повод! Нас не трогали, и мы никого не задирали. Знакомые места. Ещё недавно раздолбанный шлюп уходил от сюда, сопровождаемый лодками дикарей, которые жаждали реванша за унижение. Где-то в этом заливе похоронен Ив, и я вернулся отдать должок. Натура у меня такая, не люблю, когда я кому-то должен! Мы направляемся к заброшенному поселению французских миссионеров. Там будет наша береговая база. Восстановим хижины и ограждение, поставим небольшой форт с пушками, снятыми с голландского фрегата, и начнём истреблять прибрежных дикарей и слонов! Жалко конечно, жить бы им ещё и жить! Слонам я имею ввиду, дикарей, которые торгуют рабами и нападают на случайных путников, было не жалко. А может и не придётся нам охотиться на бедных животных. Трофеи, взятые в деревне моих врагов, могут быть богатыми, не всё же они мне отдали в прошлый раз! Да и мои десять негритят, которые получат свободу, должны будут донести до всех окрестных племён весть, о том, что на берегу их ждёт корабль добрых и адекватных европейцев, готовых купить кость слона, рога носорога и даже если есть, золото! А взамен! А взамен мы готовы предоставить местным потребителям, товары лучших европейских производителей — бусы, зеркала, железные топоры и ножи всех форм, цветов и размеров! Лагуна Ассини совсем не изменилась за время моего отсутствия, всё тот же шикарный пляж, всё тот же песок и пальмы. Райское местечко, которое местные жители превратили в ад. Возле бывшей миссии французов наш шлюп бросил якорь, и вельботы были спущены на воду. Не теряя времени, Дайон с несколькими десятками матросов отправились на берег. Мы перегружали пушки, порох и ядра с картечью в шлюпки и перевозили в бывшее поселение. За сегодняшний день нам нужно возвести временные укрепления, а потом, оставив в форте заслон, береговая партия пойдет по побережью к деревне дикарей. Их задача отрезать чёрным работорговцам пути отступления. Ну а «Шторм» подойдёт с моря, и разнесёт из орудий бандитское логово! Но это будет завтра, сегодня же у нас чертовски много работы! Глава 22 «Шторм», как призрак, почти бесшумно выскользнул из предрассветного мрака, и остановился на том же месте, где в прошлый раз мы впятером брали нигритосов на понт. Деревенька спала, не подозревая про подкравшегося к ней большого и мохнатого, полярного лиса. Я был весь на нервах и чертовски устал, но удовлетворение от хорошо сделанной работы, придавало мне сил. Весь вчерашний день и часть ночи, мы обустраивали защищённый лагерь на берегу. Двадцать четыре орудия, снятых когда-то с голландского фрегата, были установлены в бывшем французском поселении. Мелочится я не стал, опорная точка, к которой мог отступить и шлюп, и береговая команда в случае необходимости, была очень важна. По показаниям моих невольников, племя, торговавшее с европейцами черными рабами, было большим, и имело ни один посёлок, у них было даже что-то вроде столицы. Эти ренегаты промышляли грабежом и разбоем, а с появлением спроса на рабов, их воины вплотную занялись поимкой живого товара, создавая всё новые и новые вооруженные охотничьи отряды. Старик переводчик утверждал, что племена диула, к которым относились и мои недруги, были подданными государства Конг, центром и столицей этого государства был город, с одноименным названием, через который проходил торговый путь в более цивилизованные страны Африки. Город находился по словам старика на берегах реки, впадающих в лагуну, и был не так уж далеко. И самое главное, диула были преимущественно мусульманами, и имели прямые связи с арабами! Этим и объяснялась гибель миссионеров, которые случайно забрели на поляну конкурентов в борьбе за души простых африканцев. Мне верилось в это с трудом, однако я всё же решил подстраховаться. Если есть государство, значит есть и вооруженные силы, а если они есть, то они обязаны прийти на помощь своим гражданам, подвергшимся нападению. Учитывая, что берег лагуны и деревенька выглядели дико и необустроенно, я всё же склонялся к мысли, что мои пленники преувеличивают масштаб могущества моих врагов. Да чего эти чернозадые мне сделать смогут⁈ Разнесем деревеньку в щепки, заберём трофеи, а может и в этот их Конг наведаемся, с дружеским визитом! Колонизация Африки ещё толком и не началась, а они мне чешут, что племена, живущие возле лагуны, мусульманами являются! Ни видел я среди погибших бандитов, в тот день когда погиб Ив, ни одного обрезанного! Врут собаки, пугают просто! Береговая группа уже на позиции, и потому я приказал играть туземцам побудку. Левый борт окутался дымом, восемь пушек, стреляя как на полигоне, ударили ядрами по крайним хижинам. Насколько я помню, там рыболовные снасти храниться и лодки. Канониры резво перезаряжали орудия, пока три вельбота с десантом отходили от борта корабля. Мои морячки горели энтузиазмом, сейчас это обычная практика захвата рабов, и многие из них уже неоднократно участвовали в подобных мероприятиях. На берегу можно будет порезвиться, пострелять и может быть даже трофей какой урвать! Понятно, что всё самое крупное и ценное придётся сдать Дайону, для последующего учёта и распределения, но мелочёвку то можно и за пазухой спрятать! Так что добровольцев в морскую пехоту у меня было хоть отбавляй. На лодках плыли и все десять моих бывших пленников, для отличия от врагов, одетые в белые парусиновые рубахи и штаны. Они хотели поквитаться со своими обидчиками не меньше меня, и выпросили у меня право быть во главе атаки. Я не возражал, бывшие рабы вправе покарать тех, кто обрёк их на рабскую долю. Выдав каждому по большому тесаку, я благословил их на бой, велев после разборок на суше, явится ко мне, для официального освобождения и получения последних персональных заданий. Мне нужны союзники на берегу, и угнетаемые племена к которым относились бывшие пленники и которые готовы мстить за обиды, мне будут весьма кстати. Между тем на берегу, бесцеремонно разбуженный посёлок начал стремительно оживать, мгновенно погрузившись в хаос. Крики и вопли жителей доносились до корабля, по берегу металась испуганная толпа полуголых мужчин и женщин. Завидев на воде черный корабль, окутанный дымом, дикари бросались прочь, стремясь скрыться от приплывшего к ним ужаса и смерти. Прежде чем вельботы достигли береговой черты, канониры успели дать ещё два залпа, сея на берегу разрушение и смерть. Вельботы достигли берега одновременно. Десять белых фигур тут же бросились вперёд, а моряки, возглавляемые Аланом, построились в нестройную шеренгу и дали залп из мушкетов куда-то в глубь деревеньки. Скрывшись в пороховом дыму, десантники шустро перезаряжались, не предпринимая попыток атаковать. Как только мушкеты будут заряжены снова, мои матросы пойдут на зачистку. Я не был уверен, что в горячке боя не пострадают невинные, однако всех строго предупредил, что женщины и дети не должны пострадать, под нож предполагалась пустить только мужское население бандитского посёлка. Наверняка не послушаются, но совесть моя будет спокойна, я сделал всё что мог. Сейчас мне оставалось только ждать итогов атаки. Бой занял от силы полчаса. Все направления бегства моим морякам прикрыть конечно же не удалось и часть населения успела скрыться в пальмовых зарослях. Один из вельботов прибыл доложить о победе и вскоре я был на берегу. Бойня, другим словом это было не назвать. Всюду валялись полуголые тела дикарей. Кого-то настигла пуля, кто-то пострадал от картечи, которой мои артиллеристы сделали последний залп, но большинство имели колотые и резанные раны. Среди убитых попадались и женщины, но на моё счастье, детских тел видно не было. Уцелевших защитников, а также всех женщин и детей, мои моряки согнали в центр поселения, где было что-то вроде площади. Оцепив импровизированный загон плотным кольцом и направив на деревенских мушкеты, матросы из обоих групп стояли на страже, готовые пустить в расход любого, кто посмеет оказать сопротивление. Отдельно от жителей поселения, жалась кучкой группа голых мужчин и женщин, среди которых ходили все десять моих бывших невольников, срезая с их запястий и лодыжек путы. Понятненько, новая партия пленников, готовых к продаже! — Вождь среди них есть? — я оглядел пленных и обратился к старику переводчику, который семенил рядом со мной, с ужасом глядя, на то, что натворили мои матросы. — Вон Банги стоит, в центре! — покорно сдал мне своего бывшего босса старик, и в его голосе я даже услышал злорадство. Ну и правильно, этот Банги его без зазрения совести мне в рабство отдал! Я бы тоже на месте старика порадовался неудачам врага. Вождь выглядел жалко. Абсолютно голый и избитый, он стоял, сгорбившись за спинами женщин и прикидывался ветошью. Я его и не узнал, хотя видел на берегу в тот день, когда мы с ним торговались через старика. Тогда он был горд и важен, и даже казался гораздо больше размерами. — Вот этого нигера вздёрнуть на пальме! — я указал Алану на бывшего вождя — остальных связать и пусть кто-то их охраняет. А ты старик, укажешь мне на всех тех, кто тогда участвовал в нападении на мой корабль! Старик без разговоров пошёл вдоль рядов своих бывших соплеменников и всматриваясь в их лица, время от времени указывал то на одного, то на другого дикаря. Мои матросы тут же выводили чёрных пиратов из общего строя. Всего пятнадцать человек? Чего-то маловато! — Где остальные⁈ Не вздумай врать мне старик! — я сурово взглянул на переводчика. — Их тут нет господин! Я клянусь вам! — залепетал старикашка, вжимая голову в плечи. Чего он меня так биться? Я за время нашего знакомства его и пальцем не тронул! — Этих тоже в расход! — не глядя на обреченных бросил я через плечо — нашли чего ценного? — Полный сарай бивней господин Виктор! — рядом со мной нарисовался довольный Дайон — почти в два раза больше, чем мы взяли в прошлый раз! А ещё нашли немного золота! Мы продолжаем искать, но уже могу сказать точно, наши расходы окупились! Только вот чего с рабами будем делать? Уж очень их много. — Рабов мы не возьмём Дайон, я человечиной не торгую! — отрезал я — их передашь нашим неграм и вон тем несчастным, которых они освободили. Я думаю в их племенах сейчас не хватает рабочих рук, и рабы им пригодиться! — Но… — начал Дайон, однако уловив мой взгляд тут же заткнулся. — Ну вот и хорошо, сейчас отпустим наших негров, и начинай грузить трофеи! Как закончим, отплываем в форт и будем ждать там, я думаю кости у нас вскоре серьёзно прибавиться. Свободному месту в трюме мы найдём применение и без живого товара! — я обвёл поселение взглядом — как закончишь, сжечь тут всё! Деревенька пылала, густой дым поднимался высоко в голубое небо. В пальмовой роще скрылись последние колонны черных невольников. Бывшие рабы и пленники, вооруженные подаренными мною тесаками и трофейными копьями, уводили своих бывших мучителей на новое место жительство. Не завидую я им, рабом быть совсем не сладко, а быть рабом у своего бывшего невольника так совсем, наверное, полная жопа. Но они эту долю заслужили, когда решили, что в праве распоряжаться чужими жизнями как своими вещами. Десять моих негров, кроме подаренной мною свободы, тесака и одежды, получили от меня и напутствие. Я просил их донести до всех и каждого, что Виктор Жохов, капитан черного шлюпа «Шторм» готов честно торговать со всеми, кто этого пожелает и всегда держит своё слово. Из десятерых, трое самых молодых даже уходить не хотели, прося оставить их в качестве матросов на шлюпе. Я признаться был удивлён. Хоть я к ним и относился как к обычным матросам, однако от остальных членов экипажа им частенько доставалось. И тем не менее они готовы были остаться! Ну да, кормили их по расписанию и вовремя, одежду дали, почти не били, да и хищников (кроме двуногих) на корабле не было. Живи и радуйся, для них это должно быть был рай! Ничего хорошего они до этого в жизни не видели. Ну что же, я готов их принять обратно, но моё распоряжение они обязаны выполнить, и только после этого могут вернуться! Уже не в качестве рабов, а как свободные, как полноправные члены экипажа в должности юнг. «Шторм» уходил, а я всё смотрел на берег и на дело своих рук. Экипаж оживлённо и весело обсуждал прошедшее «мероприятие», все были довольны результатом. Мы взяли богатую добычу, при этом никто даже царапины не получил! Капитан хоть и молод, но умён, смел и удачлив! А как он развлекается! Любо дорого посмотреть! С таким не пропадёшь! Настрой команды был хорош, и это меня радовало, однако сколько же по моему приказу сегодня людей погибло… Я всё правильно сделал! Скверну надо выжигать калёным железом! В этой лагуне больше никто не посмеет напасть на корабли под Андреевским флагом! — Господин Виктор! — от раздумий меня отвлёк Ван — из реки выходит корабль! — Что⁈ — я бросился на корму по дороге выхватив из рук голландца подзорную трубу.