За следующей туманной завесой – джентльмены в строгих костюмах викторианской эпохи, золотого века, когда в каком-нибудь английском клубе можно было за рюмкой выдержанного виски решить судьбу некоего страшно дикого племени. Расстрелять его из картечниц Гатлинга или дать ему время поработать на ваш счет в банке. Кстати, придуманная джентльменами идея – добейся успеха, сожрав более слабого, и тогда ты будешь избранником Божьим – победила во всем мире. Короче, имеются на «Батавии» обстановка и интерьер на любой вкус. Я, по правде говоря, не удержался и дерябнул «Бушмиллса». Один шот, потом другой, третий – уважаю этот напиток за медовый привкус, и, вообще, пусть английским завоевателям достанется меньше доброго ирландского виски. Экскурсия закончилась, потому как, наконец, нарисовался капитан «Батавии» сэр Арчибальд Утияма. Белый мундир, на котором ни молекулы грязи. След от засоса на бритой башке, которая благодаря ему напоминала задницу, а без него выглядела бы, как бильярдный шар. Впрочем, срамной след исчезал на глазах, уничтожаемый услужливыми деймами. – Возникновение деймов имеет прямое отношение к опытам с некоторыми органическими веществами в системе Юпитера? – несколько отчаянно спросил я; может, это «Бушмиллс» на меня повлиял. – А то в открытых источниках столько домыслов курсирует. Кто-то там упал, кто-то пропал и так далее. И в самом деле. В теневой сети проскакивало, что зондирование атмосферы Юпитера, проводившееся группой Перелогова, имело последствия, несмотря на его бесследное исчезновение. Что он стал жертвой диверсии, а обнаруженные им высокомолекулярные квазиживые соединения попали в руки таких-то и таких-то корпораций… – Да, любопытный господин Пятницкий, лаборатория «Зефф Итернити» изучала некоторые внеземные высокомолекулярные соединения при создании деймов. Об этом есть информация в научных изданиях. Хотя вы, конечно, не читаете журнал «Science», вам ближе страшилки таблоидов. Но при разработке механизма устойчивости для моделей DEIM от версии 1.4 и выше, которые собственно и вышли на рынок, разработчики применяли математическое моделирование с использованием ИскИна класса Beelzebub, благодаря чему все опасные варианты были заранее отметены. В самом деле, последний журнал, который я читал, был «Мурзилка», а к глянцевым СМИ, с полуголыми красотками на обложке и совсем голыми на последующих страницах, у меня вообще отвращение выработалось. Не потому, что я к красоткам черств и равнодушен, а потому что на срочной службе некоторые наши персонажи, запершись в гальюне, использовали такие периодические издания для сеансов онанизма. Отчего остальные матросы не могли использовать гальюн по прямому назначению, что после горохового супчика носило характер пытки. Кстати, у меня такое ощущение, что когда женщина раздевается при свете, то она хочет заработать денег, чтоб красиво одеться. – Понятия об опасном у человека и у дисперсной системы вроде деймов могут сильно различаться. – Деймы настроены на одну-единственную цель – поддерживать техническое бессмертие хоста, предотвращая любые разрушительные воздействия окружающей среды. Или, если их невозможно предотвратить, проводить адаптацию к ним. Моя невежественность по части всяких «Science» не означает, что я одним лыком шит и не могу задавать каверзных вопросов: – Однако, господин капитан, у деймов есть петля обратной связи и соответствующий интерфейс для приспособления к воздействиям окружающей среды. Не могло быть таким путем нечто вредное закинуто в их код? Например, путем искажения реакции окружающей среды на какое-то адаптивное преобразование деймов. Сэр Арчибальд порастирал засос на лысине, который, похоже, заботил его больше, чем мои слова, существа из скучного низшего мира. Интересно, почему он не сменил лысину на густую шевелюру, при его-то бабосах? Получается, что кто-то находит его привлекательным именно с голым кумполом. Не тот ли крупногабаритный мужчина, похожий на сумоиста, что делает ему любовные знаки с другого конца зала? – Теоретически может быть все, даже то, что вы перестанете лопать на ночь картошку с колбасой, господин Пятницкий. – Бессмертие – понятие относительное, если не очень ясно, к чему оно относится, к индивиду, к группе, к роду человеческому. Кого или что деймы рассматривают как носителя бессмертия? Если главным критерием является адаптация к воздействиям среды, будут ли идеально адаптированные существа в конечном счете являться людьми? Капитан Утияма усиленно демонстрирует, что общение начинает его быстро утомлять. Смотрит как бы вдаль, мимо собеседника, контактные дисплеи на его глазах мерцают, и то, что они показывают, занимает его больше, чем беседа. А сумоист на том конце зала перешел к совсем неприличным жестам, показывая что он любит проделывать с сэром Арчибальдом в укромном уголке. – Давайте ближе к теме, господин Пятницкий, в отличие от вас мне не платят за философские беседы. Я-то понимаю, куда ты торопишься, аж булки подрагивают. – Господин капитан, у нас есть свидетельства того, что нечто, происходящее с вашей передовой «Батавией», убило людей из нашей ремонтной бригады. И это что-то не имеет вид прекрасного небожителя и весьма далеко от философии. – Господин Пятницкий, не думаю, что ваши свидетельства заслуживают доверия. Мы пустили вас на борт «Батавии» только, чтобы вы убедились, с каким техническим совершенством имеете дело. Совершенством, в котором не может быть места монстрам, чудищам, демонам во плоти и тому подобной хрени. А на сегодня я спешу раскланяться. Жду быстрого завершения работ с вашей стороны, что помогло бы мне составить хороший отзыв о работе вашей фирмы и вас лично. И отвалил. Оставь надежды всяк сюда входящий, а выходящий тем более. – Я провожу вас до лифта, – сказала мне госпожа Бонакасси и неожиданно взяла под руку. Это было приятно, особенно после того, как долбаный сэр Арчибальд фактически выставил меня со своего корабля. Ее ладонь была и крепкой, и нежной одновременно, а татушная змейка на ее шее сейчас светилась няшно-розовым. И в наличии афродизиаков в данном случае я нисколько не сомневался. Глядя на то, как подъезжает кабина, похожая на хрустальную люстру, госпожа Бонакасси сказала мне: – Заканчивайте поскорее с ремонтом и сматывайте удочки. У всех нервы на пределе. От штаб-квартиры «Зефф Итернити» капитану пришло распоряжение пройти этим курсом, хотя на здешних широтах наиболее часто гуляют ураганы именно в это время года. Может, преступный умысел, может, было желание показать, что нашему ковчегу никакие даже самые злые ветра нипочем. – Вы все что-то недоговариваете. Мне кажется, что не было никакого столкновения с подводным объектом, будь то скалистая отмель или подлодка. Пробоина, похоже, была вызвана технологией «мягкого взрыва». Есть такие молекулярные «пожиратели железа», вызывающие быстротечную питтинговую и межкристаллитную коррозию. Цепочки ионов-активаторов, крутящиеся наподобие фрезерной пилы, прогрызают сталь и подпитываются за счет взрывного окисления металла. Подобная квазивзрывчатка была задействована северокорейским морским спецназом против американского эсминца – в качестве мести за гражданское судно КНДР, утопленное американцами. И месть вполне удалась. Или вот имеется один странный чувак, Обличитель, он против капиталистов, но и коммунистов, правда, тоже не жалует, короче злобный тип, который, похоже, хочет, чтобы всей Земле кирдык настал, не исключая вашего ковчега. Не мог ли он? – Господин Пятницкий, мы не нуждаемся в вашей теории заговора, у нас своих хватает. И это нормально, что мы недоговариваем, потому как речь идет о судьбе очень больших денег, огромных инвестиционных вложений. Все договаривают только идиоты. Сегодня идут разбирательства, от кого именно пришло распоряжение идти таким курсом и пока что концов не найти, ведь и электронная подпись под приказом оказалась подделана. Короче, не пытайтесь лезть туда, где вам ничего не откроется ни под каким соусом, будь вы и на два ранга выше и на два размера стройнее. Я думаю, если вы успеете с ремонтом, то судовладелец выйдет на контакт с господином Чу Чун Шеном со своими разъяснениями, и он снимет с вас ответственность за гибель рабочих. И вы благополучно доработаете до своей пенсии, которая, как я понимаю, не за горами. – Последний вопрос, госпожа Бонакасси. А Асука, случаем, не мужик? Я правильно сделал, что ее наглое приставание отверг, когда мы оба в том «варенье» оказались? А то кругом эти леди-бои вертятся, потому что мужику сейчас выгоднее женщиной быть, и его понять, в общем-то, можно… Госпожа Бонакасси покрутила пальцем около виска, дружелюбно потрепала меня по плечу и удалилась, напоследок бликнув змейкой со своей шеи. Опять же приятно было посмотреть ей вслед – попка, надо сказать, у нее ничего так. Конечно, не как у мисс Бум-Бум, у которой можно там чашку кофе поставить, но взор ласкает. А через несколько минут я стоял на корме «Принцессы Путри» в своей обычной робе и старых трусах. Глядя на огромную тускло-серую корму корабля-переростка, по которой елозили ремонтники, что казались размером не больше мошки. И чувствуя даже некоторое облегчение, что покинул этот фешенебельный плавучий гадюшник. Что-то, как показалось мне, изменилось за последние несколько часов, помимо штопки пробоины и формирования лопастей винта. Я сбегал в каюту за инфракрасным биноклем – на борту «Батавии», ближе к корме, выделялось пятно с повышенной на полтора градуса температурой. Сдается мне, где-то на нижних палубах случилось возгорание. Я вышел на связь с рубкой «Батавии», их старпом сообщил, что некоторое повышение температуры корпуса в разных местах – результат работы системы жизнедеятельности. Больше похоже на вранье, ну да ладно, не мои проблемы. Другая новость напрягла меня куда больше – ураган возвращался, увеличение силы ветра было вполне ощутимо; и снова вопрос, какого черта «Батавия» вообще поперлась сюда? Сильный шторм сделает невозможным продолжение ремонта, тогда господин Чу и припомнит мне шестичасовую задержку начала работ. Непонятно и куда девать полсотни рыбаков-даяков. С понтона этих чертовых ибанов просто смоет в море уже при четырех баллах. Я отдал распоряжения рабочим сменам поторопиться, хотя понимал, что им точно не хватит пяти-шести часов. С тоски вышел в темнонет, где порубился полчаса с монстрами Летучего Голландца. Они бы меня растащили на куски своими носовыми щупальцами, если б не Охотница Нея. Прекрасная, опасная и обольстительная, за которой, возможно, стоял реальный ролевик, какой-нибудь лысый усатый немец с пивным брюхом и кучей извращений в черепной коробке. Напоследок Нея сказала мне: – Не бойся, зайчик, сделай то, чего боишься и чего хочешь. Auf Wiedersehen, mein Lieber. Стодвадцатикилограммовый зайчик закрыл виртуальное окно с игрой и подумал, что слов сетевого персонажа все же недостаточно, чтобы лезть очертя голову в какую-то черную дыру в прямом и переносном смысле. Малайский ножик-крис и недорогое ружье для подводной охоты, которое можно считать арбалетом, вот и все мое оружие, к тому же в деле ни разу не испытанное. Есть очки-дисплеи со встроенными мультиканальными камерами, что для темноты годятся. Ну а если попробовать выведать, что, черт возьми, там, на «Батавии», творится? Если не сделаю этого, то буду упрекать себя всю оставшуюся жизнь. А если сделаю, то, возможно, никакой оставшейся жизни попросту не будет. С последними лучами солнца отдал последние распоряжения. Пора. На кормовом понтоне сейчас никого не было. Китайские рабочие сдрейфили остаться там на ночную смену, за процессом следят только камеры – которым я с центрального пульта устроил пятиминутные помехи. И, отключив на час «штопку», полез в далеко еще не заделанную дыру в корпусе. Тринадцать лет назад. «Юпитер-12» Кирилл прошел через шлюз в испытательный блок биолаборатории № 7 – как раз была нерабочая смена. Оказалось, что шлюзование, ни много ни мало, пятиминутная процедура. Большую часть времени робот-контроллер шлюза определял, не несет ли входящий опасности, биологической, психологической и так далее. Пускал лучики в глаза, выискивая маркеры болезни в кровеносных сосудах сетчатки, просил широко зевнуть, показать язык, выдохнуть, плюнуть и даже сморкнуться. Пропуск Кириллу, кстати, госпожа Дирксен оформила. Формально – для наладки аппаратуры, входящей в его компетенцию, то есть нейроинтерфейсов. Как он понял, седьмая лаборатория целиком под «Медузой» лежала. Эта же корпорация и запустила саму Альбу на орбиту Юпитера. Но, если госпожа Дирксен решила самодеятельностью заняться, он не будет возражать. Внутри было, в основном, население из крыс и кроликов, у которых в условиях искусственной «силы тяжести» – в половину от земной – вырастали огромные уши, да вдобавок разноцветные, за счет редактирования генома. Пара крыс не понравилась Кириллу с первого взгляда; не потому что грызуны, а оттого, что какие-то вздутия у них на боку. Это, впрочем, можно объяснить тем, что эти бедняги – недолго живущие. Увы, всякая мерзопакость, именующая себя учеными, гнусно экспериментирует на безобидных зверушках. Кирилл постучал заключенным братьям меньшим по решетке клетки, подсыпал корма; держитесь, ребята, за вами будущее. Первым делом надо получить доступ к кибероболочке лаборатории и наладить свой нейроинтерфейс. Исследователи здесь работают с биоматериалом, что живым, что мертвым, с помощью манипуляторов, зондов, сканеров. Уходя на ту глубину, молекулярную и атомарную, которую обычные органы чувств вообще не воспринимают. А нейроинтерфейсы должны выдавать зрительную, осязательную, обонятельную информацию, ничем не отличающуюся от той, что выдают обычные органы чувств. Кирилл втыкает нейрокабель в разъем, установленный в районе пятого шейного позвонка – обычно на шее он носит стильный платок, чтобы не пугать детей. На полминуты он захвачен воспоминаниями, как он управляет с помощью сенсорного интерфейса большим беспилотным «крабом» и ищет на дне вражеские робомины, которые высовывают из песка свои детекторы, напоминающие почти прозрачные щупальца медузы. Даже снова шевельнулся страх, что не успеет, а здесь скоро должны пройти подводные транспортеры нашего десанта… Отогнав воспоминания, Кирилл прогоняет тестовую информацию кибероболочки, выводя ее в виртуальную реальность. Сейчас он как будто находится в темном запыленном, но большом пространстве, летит по неоновым трассам компьютерных шин, пронизывая кубы, параллелепипеды и тетраэдры – то есть массивы данных оперативной и глубокой памяти; главное сейчас, чтобы не затошнило на лету. Лавирует между фрактальных ажурных конструкций – это объектные коды программ. Пробуривает скальные породы – низкоуровневый код операционной системы. Примерно четверть кода не работает нормально или занято непонятно чем, это сразу заметно по цвету и виду виртуального пейзажа. Времени у него до начала рабочей смены в обрез, а код тут, преимущественно вшитый на аппаратном уровне. Так что надо поменять плату NanD-памяти в том красивом металлическом шкафу с мерцающими глазками индикаторов, который является средоточием компьютерного разума. Хотя, скорее, похож он на навороченный кухонный комбайн. Старую плату – в ведерко, свежую достаем из морозной емкости, выглядящей как чемоданчик дипломата. Так, первичный тест прошел, загрузилась новая операционная система. Кирилл взял ее со своих интракорпоральных накопителей данных, которые почти ничем не отличаются от клеток жировой ткани. Это его личная ОС Зельда 2.0, темная нестандартная Зельда, которая отзывается и на прозвища, и на ласку. Новая операционка без воплей «даешь», но по-быстрому, забрала все функции у прежней. – Зельдочка, милая, восстанови непрерывность рабочей памяти по фрагментам и копиям. – Как скажешь, дружок. – Хорошо, хоть не папочка. По просьбе Зельды Кирилл поменял еще одну плату быстрой памяти. И та, которую вытащил, была будто склизкая на ощупь; опять плесень, что ли? После замены платы у него появились права суперпользователя. Темная Зельда не сплоховала. Не могла сплоховать, потому что в отличие от своей стандартной сестры, предназначенной для пользователя-лошары, доведена до состояния самопрограммирующейся системы, c хорошими аналитическими способностями. И притом способна полностью заменить свою стандартную сестру, не уронив ни одного приложения, не потеряв ни одной базы данных. Настройку ей делали ребята из камышловской группы боевых хакеров, именующихся «гармонисты». Пора за дело. Закрепив образцы на твердых и электромагнитных штативах, Кирилл увеличивал пошагово разрешение и копался в структурах материала, его деформациях и дефектах… Так, что имеется у нас в меню? Усталостный износ, коррозия вследствие неверной эксплуатации, брак, допущенный изготовителем и приведший к заселению материала дефектами. Получается, и в самом деле прав Гриппенрайтер, ничего экстраординарного? Но вот, покопавшись в глубине прочнейшего титан-неодимового ниточного сплава, Кирилл стал замечать следы явно биогенного происхождения. Память, напрягшись, пыталась подсказывать – а на нее надежды было больше, чем на приторно-вежливый, но медленный Спейснет, неспешно одаривающий отдаленных пользователей «сокровищами» Бормопедии. А вот что это напоминает. Микротрещины и углубления в вулканическом стекле и других земных базальтовых породах, там, где микробы, которых долго не могли «поймать за руку», потребляли атомы железа. Причем попали мелкие хулиганы в эти самые породы, когда они образовывались при температуре выше девятисот градусов в стародавние времена. Вспоминаются и керны, извлеченные с глубины несколько сот метров из горных пород на Африканском Роге, которые при поднятии на поверхность начинали активно пованивать биогенным сульфидом водорода, хорошо известным по посещениям сортира. И здесь, на станции, схожие следы живых существ! Которые проделывали в прочнейших материалах ходы и заполняли их кубическими кристаллами, продуктами своей жизнедеятельности. Следы какого-то мелкого гаденыша в титан-неодимовом сплаве – а не мерещится ли? От этих нарколепсий-кататоний всякие последствия нехорошие бывают, причем долговременные. Сейчас, вообще, и бесенята могут за иллюминатором привидеться. Ау, рогатые. Кирилл утер испарину со лба… Раньше времени утер, потому самое неприятное было впереди. Он зашел в систему учета входящих биоматериалов, а там нашлись записи, поступавшие от пятого, шестого и девятого ленточных зондов, тех, что занимаются изучением атмосферы Юпитера и сейчас. Целых двенадцать полноразмерных видеозаписей примерно месячной давности – то есть их, конечно, пытались стереть, но не слишком удачно, по крайней мере, для такой ушлой операционки, как Темная Зельда. Поэтому она смогла их восстановить… Шестой зонд фиксирует в атмосфере Юпитера, уровень «– 50 километров», нитевидные образования, которые словно атакуют его. Если точнее, они выглядят, как клубки нитей, в середине которых наблюдается нечто похожее на гроздь пузырей. Может, это скопление пятен того же типа, какое капитан Прерадович засек в озере Небесного Спокойствия, только снятое крупным планом? Дистанции до объектов – а их было с дюжину – все время менялись, бывало так, что и совсем рядом… ноль расстояния. Шмякаются и отлетают, словно играют в пятнашки. А если они и в самом деле живые? Возвращенный зонд был покрыт плесенью, особенно его «щупальца», утыканные глазками детекторов – на видеозаписи Кирилл видел пятнистый налет розовых и сиреневых оттенков. Без сомнения, вместе с зондом на станцию попали образцы ненашей жизни. А ведь служба биологического контроля никак не отреагировала на этот скандальный или, может быть, вообще сенсационный факт. Точнее, попыталась от него избавиться. Тут у нее прокол случился, ведь система контроля движения имеет автоматический доступ на все зонды и фиксирует неординарные события. Зонд, кстати, засек, что на него осела органика и успел сдать полученные образцы на экспресс-анализ лабораторному автомату. И это оказались кремнийорганические соединения. Конечно же с очень низкими температурами замерзания, до минус двухсот градусов по Цельсию, но и с термостойкостью аж до двухсот пятидесяти градусов. Структуры по некоторым признакам похожи на материал клеточной мембраны, только очень устойчивый и макроразмера… Кто же из высокопоставленных персон здесь подсуетился, дав команду на уничтожение образцов? Пшик, и нет сенсации… Так, сейчас надо разыскать начальника службы биологического контроля, господина Гриппенрайтера. Если надо, из койки вытащить, за жирок да на холодок – чтоб вместе составить отчет о нарушении режима. Пусть Гриппенрайтер выясняет, кто в его службе ведет двойную игру. Да, конечно, неудобно перед Альбой, она пропуск в эту лабораторию дала, но тут такое дело, что надо принципиальность проявить. И, вообще, может ее совесть замучила, но она захотела действовать не самостоятельно, а через него, поэтому и подкинула ему сперва накопитель с записью полета на Юпитер… Если дело совсем нечисто и Гриппенрайтер сам запачкан, придется задействовать секретный канал связи с Роскосмофлотом, пусть будят международные инстанции. Все, пора на выход; Кирилл поспешил в шлюз лаборатории. Робот-контроллер, тот самый, похожий на помесь спрута и солдата, опять протянул к нему свои руки-крюки, утыканные датчиками. Сверху вниз прошла рама терагерцевого сканера. После некоторого раздумья этот киберзлыдень объявил: – Персона, идентифицировавшаяся под именем «К. В. Воскресенский» и номером 628, в вашем теле обнаружено присутствие потенциально вредоносных микроорганизмов инвазивного или инфекционного происхождения. – А что такого, они всегда со мной есть. Микрофлора кишечника, к примеру. Я же не железяка, как ты. Кое-что живое может находиться на коже. Митохондрии тоже не забывай; в конце концов, это микроорганизмы изначально инфекционного происхождения.