Я посмотрел на руки. Спохватился. — Вот же дурья башка! Совсем забыл. В машине оставил, на сиденье. Сейчас, сыночек, сейчас. Я принесу. И поднялся со стула. Направился к двери. Басов тут же подлетел ко мне. На это и расчет. Чтобы испугался, не буду ли я тут махать джинсами. В коридоре. На глазах у всех. Лучше пусть сам выйдет из здания. Вместе со мной. — Не надо ничего носить, папаша, — прогудел он. — Я с тобой выйду. Посмотрим, что там такое. Ну и отлично. Крепко заглотил приманку. Басов схватил меня под локоть. Повел вниз. Навстречу попадались сотрудники. Удивленно смотрели на него. Но деликатно молчали. Мы спустились вниз. Вышли на улицу. Я подвел Басова к машине. Указал на заднее сиденье. Там, где лежали мои вещи. Я ведь переоделся в стариковские одежды. А сумку с джинсами и пиджаком оставил в машине. Басов посмотрел на моего водителя. — Это мой племянник, — успокоил я завотделом. — Садись, уважаемый, щас покажу. Басов залез на заднее сиденье. Я залез следом. Показал джинсы. Свои, уже потертые. — Есть и новые. Десять штук. Только они в другом месте. Недалеко тут. Показать их тебе? Басов осмотрел мои джинсы. Что-то заподозрил. Бросил на меня настороженный взгляд. — А чего это он сразу тебе все отдал? Совсем с ума сошел? Я пожал плечами. — Так ведь он задаток взял. Пятьсот рублей. С меня. Сказал, что те джинсы намного больше стоят. Басов подумал. Он решил выяснить все до конца. — Ладно, поехали. Покажи. Пока что ничего не могу сказать. Но сразу предупреждаю. Тот парень тебя обманул. Взял деньги, теперь не вернется. Это у тебя старые джинсы. Которые ты мне показывал. Они десять рублей стоят. Если хочешь, заберу у тебя. Давай посмотрю другие джинсы. Если тоже старые, то заберу с уценкой. Это точно недалеко? Я кивнул. Указал рукой. Похлопал лохматого по плечу. — Езжай, племянничек. На нашу улицу. Парень обернулся на меня. Я указал вперед. Тогда он завел машину и поехал. Басов молчал. Я показывал, куда ехать. Постепенно мы везли пойманного начальника отдела на Лубянку. Когда остался квартал, Басов забеспокоился. — А чего так далеко? Ты же сказал, рядом, дед. Где это мы? Не доехав сотни метров, я приказал лохматому остановить машину. Потом постучал его по плечу. Попросил, уже обычным голосом: — Ну-ка, выйди. На пять минут. Лохматый вышел. Захлопнул дверцу, встал рядом, закурил. Я посмотрел на Басова. Стащил с себя парик. Убрал фальшивые бакенбарды и вытащил вату изо рта. Стер ложные морщины. Устало выдохнул. — Ты кто такой? — спросил Басов. Оглянулся по сторонам. — Что это значит? Я поглядел на него. — Значит так, Сережа. Я тебе даю полный расклад. И выбор. Как действовать. Два варианта. Надеюсь, ты будешь умным и выберешь правильный. Смотри на меня. В глаза. Я — Одиссей. Слышал о таком? Басов молча кивнул. Зеленые его глаза пристально смотрели на меня. Оторвать взгляд он не мог. Я видел, что он чертовски перепугался. — Хорошо. Очень хорошо. Теперь посмотри вон туда. Вперед. Знаешь, что это за здание? Ну конечно, кто же не знает. В нашем-то деле. Да, это Лубянка. Через пять минут я туда отправлюсь. С тобой или без тебя. А теперь слушай меня внимательно, Сережа. Смотри на меня. Басов снова повернулся ко мне. Опять уставился. Глаза расширились. Сейчас выпадут из орбит. — У меня на вас полно сведений. О том, что Ромин и Зиновьев проводят через «Мосодежду» все свои товары. Огромный товарооборот. Сейчас ваши поддельные джинсы заполонили всю Москву и Подмосковье. Кроме того, твои дружки планировали продавать импортные шмотки. Оригинальные. Полученные в гостиницах от иностранцев. Через официальную сеть «Мосодежды». Неслыханная наглость. Как ты думаешь, что сказали наверху, когда чекисты доложили об этом? Ты помнишь дело других подпольщиков? Их всех расстреляли. В качестве показательного примера. В отношении вас тоже примут такое решение. Слишком большой ущерб. Слишком нахально работаете. Все материалы уже в работе на Лубянке, скоро начнут брать. Ваши связи в ОБХСС не помогут, там тоже будут брать всех сообщников. Сверху пошла команда «Фас». В связи с этим, Сережа, у тебя есть два варианта действий. Ты меня слышишь? Басов кивнул. На лбу выступили капли пота. Я не повышал голос, не давил. Просто смотрел на него. — Первый вариант. Ты мне не веришь, надеешься, что все дело развалится, рассчитываешь на помощь твоего братца Ромина и его дружков. Ты встаешь, уходишь отсюда, но долго ходить не сможешь. Очень скоро мы встретимся на допросе у следователя. Вернее, меня ты там не увидишь. Но тебя все равно поймают и ты окажешься среди твоих сообщников. На нарах. До вынесения приговора. Расстрельной статьи. Я помолчал. Хорошо, что Басов еще не заорал. Не обозвал меня идиотом. Хотя мог бы. Я на его месте так и сделал бы. Значит, все верно. Он и в самом деле повязан с «черными ткачами». — Второй вариант. Ты сейчас идешь со мной, мы заходим с тобой в это здание на Лубянке и ты даешь полный расклад. Как организована ваша схема, кто вовлечен, люди, места, переговоры, условные знаки и секреты. Словом, полностью помогаешь следствию. Мы берем все доказательства, производим аресты, ты для виду тоже будешь повязан. Но потом избежишь наказания. Человек по имени Басов будет расстрелян. А ты уже будешь новым человеком. С другой фамилией и именем. С другой биографией. Который уедет отсюда далеко-далеко. В союзную республику. И будет жить там. Что скажешь? Подумай чуток. Надеюсь, ты выберешь правильный вариант. Если хочешь идти отсюда, иди. Я тебя не держу. Все равно тебя скоро схватят. Скорее всего, уже сегодня. Тогда уже не жди пощады. Но если согласен идти со мной, то пошли. И я замолчал. Басов тоже не произнес ни звука. Только сглотнул слюну и вытер пот. Шумно выдохнул. Ослабил воротник от галстука. Потом спросил: — Ты обещаешь мне то, что говорил? Если я дам полный расклад? Меня точно не расстреляют. Мне хотелось пообещать ему золотые горы. Сказать, что это стопудово. Но я посмотрел в смятенные глаза Басова. Понял, что лучше сказать правду. — Нет, не обещаю. Но я гарантирую, что в таком случае сделаю все возможное и невозможное, чтобы выбить для тебя этот вариант. У тебя есть семья? Басов кивнул. — Жена и дочка. Да уж. Небольшое осложнение. — Я постараюсь, чтобы они остались с тобой. Чтобы им тоже дали прикрытие. Басов опять выдохнул. Ударил кулаком по сиденью перед собой. Решительно кивнул. — Ладно, пошли. Лучше так, чем подохнуть от пуль палачей. Или сгнить за решеткой. Я хочу жить. Я улыбнулся. — Отличное решение. Ты не пожалеешь. Выходи. Мы вылезли наружу. Я повел Басова на Лубянку. Зашли внутрь, я сказал постовому: — Мы с добровольным признанием. Срочно дайте кабинет для допроса. И вызовите Коренева. Из Басова как будто выпустили весь воздух. Дежурный отвел его в комнату рядом. Позвонил Кореневу. Передал мне трубку. — Опять ты, — простонал тот. — Я же сказал, чтобы ты сюда приходил только по надобности. Мы не можем тебе помочь, как ты не понимаешь? Я улыбнулся. — Товарищ капитан. Готовьте дырочку на погонах. Для новой звездочки. Коренев сразу сменил тон. — Что такое, Орлов? Опять твои сюрпризы? Что на этот раз? Я помолчал, чтобы помучить его. — Спускайся вниз. У меня для тебя сюрприз. Коренев осторожно сказал: — Хорошо, — и бросил трубку. В ожидании его я выскочил на улицу. Подбежал к телефонной будке. Быстро набрал нашу хату. Вскоре Капуста поднял трубку. — Ну, есть новости по Обвинцеву? — спросил я. — Говори, как есть. Если надо, я сам поеду в Калинин. У Капусты улучшилось настроение. Потому что он опять стал въедливый и язвительный. — Нет уж, шеф. Не надо никуда ехать. Наоборот, это мой человек едет сюда. Он взял Телятьева с поличным. Пришел на работу, начал расспрашивать, тот и не выдержал. Оказывается, Ромин действительно убил Обвинцева. Задушил собственноручно. Там и Зиновьев был тоже. Возможно, помогал. Потом пришел к Телятьеву. Попросил о помощи. Тот согласился. Сначала не знал, что это убитый человек. И только потом понял, кому и зачем помогает. Но ничего. Подправил паспорт, выдал другому человеку. И тот уехал далеко на Дальний восток. Кстати, туда уже телеграфировали. Его арестовали. Он помогал Ромину прятать труп Обвинцева. А мой стажер везет Телятьева сюда. Для очной ставки. За Роминым уже выехали. От таких новостей я даже онемел. Не ожидал, что так получится. Что все так хорошо сложится.