«Прощай моя любовь. Ты знаешь, что меня будет искать полиция. И я попросту сбежал, как последняя тварь, с поджатым хвостом. Это и есть моё истинное лицо. Подлый трус и лицемер. Лживый предатель, что испугался трудностей и сбежал. Я сам себя ненавижу и сам себя проклинаю. Так прокляни и ты… Моё время кончилось, как и моя жизнь, пути которой вели в ад. Нам не суждено быть вместе. Ангелы – танцуют своё танго на небесах, а животные вроде меня – горят в чистилищах. Прости меня за боль, что причинил тебе. Прости за муки и обещания. Я не верен своему слову, как и своему делу и не имею право называться мужчиной. Я не справился и пал… Просто вычеркни меня и забудь, как страшный сон или неудачный день. Сбрось оковы и будь счастлива. Ты заслуживаешь лучшего, на пути к свету. А я всего лишь грязь, что высохла на твоих ногах и наконец-то отвалилась. Не ищи меня, как не ищут беду. Не жди меня, ибо я пропал навечно. Я предал любовь и не заслуживаю тебя и твоей доброй памяти» Гадкая, гнилая иуда, что когда-то звали Брайан Ривз. Глава третья. Хамелеон. Часть первая. Дианка-мандаринка. Один генерал смотрел в план, а другой в карман. Один офицер наблюдал, а другой спал. Один солдат убивал, а другой умирал… Ранним утром я вновь оказался на границе света и тьмы – двадцать втором районе, хранилище падших душ. Здесь ломаются судьбы, царствует одиночество и гниют характеры. Зоопарк для вырождения человекоподобных. Первым делом я взломал замок в магазине. Новый владелец использовал его как склад для всякого хлама. Здесь он практически не появлялся, а мне нужно было где-то жить. После я нашёл старую монтировку и вскрыл деревянную половицу. В завернутом полотенце лежал пистолет Адриана. В нише под потолком я достал патроны и снарядил ими пистолетный магазин. Сев на стул, я сжал в побелевшем кулаке холодную затворную раму и закрыл глаза. Нужно сосредоточится. В моей голове всё ещё играло вчерашнее танго и я таял под бременем сломанных чувств. Скоро она проснётся. Увидит записку. И, наверное, будет плакать. Я открыл глаза, запрокинул голову и смотрел в потолок мутными глазами. – Каким же слабым ты стал, – тихо сказал я сам себе. – Сдохнешь в первый же день, мудак бескрылый. Зарядив пистолет, я привычным движением засунул его за пояс. Теперь я мог застрелится в любой момент самостоятельно, без ожидания расправы посредством пыток, в случае провала. Главное успеть и не медлить. Раз и всё. Без колебаний и суеты. Видишь подозрение – стреляй. Сначала в противника, потом в себя. Или сразу в себя. Включив электричество в магазине, я достал из рюкзака кипятильник, кружку и кусок яблочного штруделя, что был завернут в бумажную салфетку. Голодным я помирать не собираюсь. Да и штрудель Сальмы должен перевариваться в моем желудке, а не покрываться плесенью. Она скоро проснётся, скоро… Сладко потянется и рукой будет ощупывать холодную простынь. Потом резко вскочит и позовёт меня. Осмотрится и увидит записку… Я сжал зубы и проглотил кусок ароматного пирога. Она всегда что-то пекла. Булочки, пироги, запеканки, пирожки, торты – она любила готовить и всегда хранила на кухне разнообразные пряности. Родной, пряный запах. Ведь я ещё сам пахну ей, своей женщиной. Я понюхал свою футболку. Или нет. Только мокрый, соленый пот. Пахнет гадиной Брайаном. Что ж, быстро выветрился. Вот и поделом. Я доел пирог и облизал липкие пальцы. Выпил чай и спрятал рюкзак под магазинной полкой. Надеюсь, вернусь. Надо идти. Теперь мне есть, что терять. И я чувствовал страх. Так бывает, когда ожидаешь от себя какого-то результата. Моя слабость – это моя любовь. Выживу – вернусь в собственный рай, а если нет – останусь в преисподней кормить трупных червей. Надо мной нависла гора обстоятельств, что давила страхом потери и толкала гнётом неизбежности. Я открыл дверь магазина и сделал первый шаг по грязной дороге жизни. Маленький медный колокольчик, что висел над входом и давно стал частью моей потерянной души, в этот раз не сопроводил меня характерным звоном. Он окислился и перестал блестеть, разлагаясь в брошенном одиночестве. Я всюду стал видеть знаки. Всё стало иным. К моим ногам прилетела черная ворона и громко закаркала. Она бесстрашно смотрела на меня и требовала куска белого хлеба. – Еды больше не будет, – развел я руками перед черной птицей. – И меня лучше не ждать. Ворона вновь недовольно каркнула, подпрыгнула и, широко расправив крылья – улетела в лучшую жизнь. Возможно, сегодня она сменила район. Ноги меня совершенно не слушались. Я еле плелся. Ко всему, ещё и забыл выключить телефон. Мне позвонила Сальма. Я увидел её фотографию на экране мобильного и разомлел. Она смотрела на меня своими солнечными, греющими карими глазками и улыбалась. Телефон в моей руке вибрировал и ждал ответа. Дрожащим, ватным пальцем я потянулся к кнопке отключения и вдавил её так сильно, что сбоку у телефона треснул экран. Я сглотнул холодную слюну и закрыл глаза. Телефон ещё раз коротко завибрировал. Мне пришло смс: «Это шутка?! Брайн! Ответь мне! Не делай глупостей! Вернись, прошу тебя! Я тебя очень люблю и не хочу терять! Что ты делаешь?! Остановись, пока не поздно! Мы через всё пройдём! Мне никто не нужен кроме тебя! Ты не должен так поступать со мной!» Я выключил телефон. Трус. Даже полдороги не прошёл. Как же просто даются решения и как тяжело действия. Меня давил страх и грызли сомнения. Сделав глубокий вдох я быстрым шагом пошёл в серый квадрат. Всё. Хватит. Назад пути нет. У ворот зевал Сморчок. Увидев меня, он встал с деревянного ящика и схватился за рацию. – Проваливай! – крикнул он издали. – Брайан, пошёл на хрен! Я подошёл к Сморчку с ироничной улыбкой. Мне нравилось его доставать. – Чего ругаешься? – самодовольно поинтересовался я. – А ты чего припёрся?! – нервничал Сморчок. – Косточку тебе принёс. Вкусную, свежую. Аф-аф! – издевался я. – Брайан, не смей меня доставать! – верещал Сморчок. За спиной Сморчка появился охранник с оружием. Он открыл ворота и недоверчиво спросил: – Чего? – Мне нужен Шпа…Эээ…Ленни, – вспомнил я имя Шпалы. – Ты кто? – спросил охранник, вытащив рацию. – Брайан, – ответил я. – Он меня ждёт. Сморчок выпучил глаза, но ничего не сказал. Я подмигнул ему. Охранник отошёл в сторону, о чём-то с кем-то переговорил и вновь подошёл ко мне. – Заходи, – сказал он мне. – Жди здесь, возле ворот. Сморчок подбежал к крыльцу и подпёр плечом железную дверь. Я осмотрелся. Охранников было трое. Все с оружием. Похожи на наёмников. Для них отдельно построили маленький одноэтажный домик с окнами во все стороны и прожекторами на крыше. Рядом с домиком было мягкое, порванное кресло на котором валялся термос и пакет с бутербродами. Видимо там дежурил Сморчок. Железная дверь открылась и на крыльце появился Шпала. К нему тут же подскочил гиена-Сморчок: – Что он тут делает? – возмущенно шепнул он своему брату. – Отвали, – сказал ему Шпала и кивнул на кресло. Сморчок опустил голову и понуро засеменил ногами к своему посту, зыркнув на меня исподлобья. Я улыбнулся и вновь ему подмигнул.