— Как ты относишься к цирку? Уибит внимательно на меня смотрит, а потом прячется в маленьком синем иглу. Видимо, шиншилле надоел мой бред. Выключаю музыку на ноутбуке, встаю на ватные ноги и, споткнувшись, чуть ли не вваливаюсь в крошечную ванную. Зажигаю верхний свет и осматриваю отражение в зеркале. Гнездо из волос? Есть. Опухшие покрасневшие глаза? Есть. Шоколадная паста на подбородке? Есть. Голова немного кружится. Держусь за металлическую вешалку для полотенец. Опустив подбородок и сгорбив плечи, включаю воду и силком запихиваю себя в кабину. Несколько минут я просто стою под обжигающими струями, прижавшись лбом и ладонями к холодной плитке. Намыливаюсь гостиничным мылом, наблюдая, как с кожи стекает грязь и спиралью из белых пузырьков испаряется в сливе. Когда я перестаю напоминать рвотную массу и возвращаю человеческий облик, я выхожу из душевой, заворачиваюсь в тонкое махровое полотенце и оглядываю номер. Всю неделю я не впускала горничную — комната будто пережила стихийное бедствие. На полу грязные вещи и пластиковые контейнеры. Скомканные простыни свисают на пол. Косметичка опрокинута, содержимое рассыпалось по тонкому ковру. Вздохнув, даю Уибиту семечек и поглаживаю его по мягкой серой шерстке за круглыми ушами. На потрепанном комоде вибрирует телефон. Даже не глядя на экран, я знаю, что звонит лучшая подруга. — Ты звонила? Джули так рявкает, что мне приходится, стиснув зубы, убрать трубку от уха: — Я звонила? Шутишь, что ли? Какого фига происходит? О чем твое сообщение? О вампирах или о втором пришествии? Если у тебя начался религиозный бред, будто Господь говорит с тобой через чипсы в виде Иисуса, я приеду и надаю тебе зонтом по голове. «Зонтом?» — И тебе привет, — уныло говорю я, выискивая среди гор мусора спрятанные вещи. — Боже, Джем. — Слышится шорох. — Подожди секунду. — Опять шорох, а потом голос звучит уже по-другому: — Я здесь. — Где «здесь»? — На прослушивании в кампусе, — переводя дыхание, сообщает она. Джули учится на театральном факультете сан-диегского колледжа Меса. — Читаем «Кошку на раскаленной крыше». Мне досталась роль Мэгги. А сейчас я в шкафу. — В шкафу? Повисает пауза. Долетают звяканье и затрудненное дыхание, будто она передвигает что-то тяжелое. — Здесь лучше слышно. Занятно. Тут хранят костюмы эпохи Возрождения. Только что я нашла доспехи. Типичная Джули Акерман. — Значит, ты кричала на меня при одногруппниках? — Какая разница? Мы же трагики. Для ребят любые эмоции — отличный стимул. Извини, что накричала, просто перенервничала, — жалуется она. — После дурацкого письма мы не общались. У меня не получалось собраться с мыслями. Я все представляла, как ты лежишь в какой-нибудь канаве в пушистом розовом халате и рваных тапочках. — Помолчав, она продолжает: — Пришлось читать сплетни в интернете. Знаешь, насколько грустно и неприлично просматривать дрянные статьи, чтобы узнать о личной жизни лучшей подруги? Я уже говорила, что Джули любит перегибать палку? Выбираю черные лосины и полинявшую черную футболку с названием группы, на концерт которой мы с Реном ходили в прошлом году. Вздохнув, раскладываю одежду на кровати. Черное на черном. Без осуждений, ладно? У меня траур. — У меня больше нет личной жизни, Джулс. Теперь это просто жизнь. Да и то вряд ли. На пару секунд становится тихо. Слышно только, как она дышит в трубку. — Ты до сих пор в этом мерзком отеле? — Да. — Расчесываю влажные каштановые волосы. — Пора отсюда выбираться. Уибит намекнул, что здесь паршивое постельное белье, и начал жаловаться, что в меню скудный выбор фруктов. — Что еще за Уибит? Сразу вспомнился четвертый класс. Тогда ты заявила, что у тебя невидимый друг, мы должны звать его Рикардо и опускать при нем голову, потому что он не любит, когда долго смотрят в глаза. — Рикардо был чудачеством. — Зажимаю трубку между плечом и ухом и мажу подмышки дезодорантом. — А Уибит настоящий. Он шиншилла. Опять тишина. — Шиншилла? Это какое-то кодовое слово? — Нет, он маленький серый грызун. Я купила его месяц назад. — Натягивая черные лосины, рассеянно продолжаю: — Готова поклясться, что рассказывала тебе. — Нет, ты не говорила, что купила шиншиллу. — Он настоящий. С радостью отправлю тебе фотку. — Отправляй. — Опять доносится звяканье. Наверное, она снова перемещает доспехи. — Ну и какие планы насчет того, чье имя нельзя произносить? Пытаюсь пропихнуть голову и телефон в горловину черной футболки. — Планы? Нет у меня планов. — То есть ты не станешь обращаться к колдунье, чтобы она навела чудовищную порчу на его причиндалы? Я фыркаю. — Мне это даже на ум не приходило. Она разочарованно вздыхает. — Ты не собираешься карябать ключом его машину и протыкать шины? — Нет. Мы вроде уже окончили школу. — Ну ты и зануда, — хнычет Джули. Пробую пошутить: — Мне говорили. На наживку она не клюет. — Джемма, тебе что, не хочется кричать от злости? — Конечно, хочется. Моя жизнь кончена. Мне негде жить. По «Ютубу» гуляет видео, где мой парень занимается сексом с какой-то девкой. А у этой девки, между прочим, гигантские сиськи, как у порнозвезды, — понуро добавляю я, глядя на свою маленькую грудь. Судорожно вздыхаю и продолжаю: — И дело не только в этом, Джулс. Такое ощущение, что я не могу выйти из номера без бумажного пакета на голове. Обо мне говорят незнакомые люди. Они считают, что я либо недотрога, либо идиотка, раз даже не догадывалась об изменах Рена. Естественно, я злюсь. Злюсь, сгораю со стыда, чудовищно выгляжу и… да, мне хочется кричать! — К концу тирады я перехожу на визг, и Уибит вытаращивает глаза. — Так-то лучше, — шепчет Джули. — Что будешь делать? Сдерживаю горький смешок и взмахиваю рукой. — Без понятия. Реветь? Беситься? Я не утверждаю, что схожу с ума, хотя и обратного сказать не могу. — Что говорят Холли и Билл? Для справки: Холли и Билл — мои родители. — Ты же их знаешь. — Подбираю с пола грязную одежду. — Они считают, что эта ситуация поможет мне развиться. Отец говорил что-то про поиски блаженства. — Что это? Какой-то обряд? — Да кто его знает. Мама прислала имя ауроведа на случай, если я решу посоветоваться по телефону. — Да ладно? — Да, — безрадостно признаюсь я, нахожу в косметичке футляр для линз и откручиваю крышку. Джули весело хмыкает. — Думаешь переждать бурю в Сакраменто? — Никак. Родители сдали дом. — Вставляю линзу и моргаю. — Наверное… наверное, им не понравилось, что он долго будет пустовать. Джули сочувственно вздыхает. Только она понимает, что происходит в моей расколотой семье. — И куда подашься? Смотрю на Уибита, бегающего в колесе. — Пока не знаю. — Но варианты-то есть? — Варианты? — Кусаю внутреннюю сторону щеки. — Приют для бездомных. Мост. Картонная коробка. Мы с Уибитом обсуждаем цирк. На этом все.