– Не называй меня дорогой, – угрожающе произнесла девушка. – Ты ничего не понял, когда твои люди не вернулись? Я не хотела, чтобы меня нашли, Рид. Ты не имел права посылать этих… этих головорезов за мной! Он взял ее за руку и с силой отвернул от людей, которые наблюдали за ними. Но о том, что нужно говорить тише, он не подумал, как и не понял того, что выводит из себя не только Кортни. – Один из тех людей вернулся, Кортни… едва живой. Тот бандит, с которым ты сбежала, отрезал ему язык и отрубил руку! Господи, неужели ты думаешь, что я мог бы оставить тебя с этим сумасшедшим, после того, как узнал, что он сделал? – Я уверена, что ты сгущаешь краски, – без тени смущения, ответила Кортни. – Я расскажу, – бесстрастно произнес Чандос, который подошел как раз вовремя, чтобы услышать последние слова. – Я отрезал ему язык только после того, как он сказал мне, что оставил Кортни в лагере, чтобы ее изнасиловал кто-то из его дружков. А для острастки я сломал ему два пальца на правой руке, перед тем как поставить к дереву. Он просто плохо переносил боль, вот и все. А как ты переносишь боль, Тейлор? Рид не обратил на него внимания: – Что он здесь делает, Кортни? Кортни не ответила. Она смотрела на Чандоса, стоявшего в дверях в одних штанах и ремне с кобурой. Она знала, что ему стоит больших усилий не выхватить пистолет. И только сейчас она заметила окружающих: ковбоев и Флетчера, глядящего на Чандоса и улыбающегося во весь рот, нахмуренного Пилу, и за Пилой… своего отца! Боже правый, отец! Он видел все это! – Рид, почему бы тебе не уйти? – предложила Кортни. Он не отпустил ее, и теперь на его лице появилось бульдожье выражение, так хорошо ей знакомое. Это было бесполезно, но она все равно сказала: – Ты напрасно пришел сюда, Рид. Я не собираюсь выходить за тебя, и уж точно не вернусь с тобой в Канзас. А если ты попытаешься заставить меня, как уже делал однажды, тебя посадят в тюрьму. – Ты расстроена, – коротко ответил Рид. – Если ты дашь мне шанс… – У тебя уже был шанс, Тейлор… шанс уйти, – прорычал Чандос, шагнув вперед. – Теперь тебе придется иметь дело со мной. Убери свои грязные лапы от моей женщины. Рид повернулся к нему, но руку Кортни не отпустил. – Будешь меня запугивать? – сказал он насмешливо. – Или, может, ты собрался застрелить меня перед всеми этими свидетелями? – Он кивнул в сторону зрителей. – Ага. – Улыбаясь, Чандос достал пистолет, повернул рукояткой вперед и передал Кортни. – Это не займет много времени, – произнес он, и в следующую секунду его кулак врезался в подбородок Рида. Рид отлетел назад, Кортни дернуло вперед, но Чандос поймал ее за талию и удержал от падения с крыльца вместе с Ридом. Потом он отставил ее в сторону с извиняющейся улыбкой и последовал за упавшим. Кортни стояла наверху лестницы, наблюдая, как двое взрослых мужчин пытаются убить друг друга. Она и не думала их останавливать. В ее ушах все еще звучали слова Чандоса, когда он назвал ее «моя женщина». Он сказал это перед своим отцом. Перед ее отцом. Боже правый, неужели это было произнесено осознанно? Ее плечи обвила рука, и она подняла взгляд. Это был ее отец, но смотрел он не на нее. Он наблюдал за дракой. – Я не думаю, что ты станешь возражать против того, что сказал этот молодой человек? – как бы между делом спросил Эдвард Хорте. – Не стану. Она услышала особенно смачный удар и, повернувшись, увидела, как Чандос полетел на землю, подняв облако пыли. Она невольно шагнула вперед, но он уже вскочил на ноги и правой рукой нанес мощный удар Риду в живот. И все же, Кортни забеспокоилась. Чандос был выше, но Рид был сложен как бык. – Я не ошибусь, если предположу что это тот человек, который привез тебя в Техас? – Тон Эдварда был таким же будничным. – Да, да. – Все ее мысли были о драке. – Кортни, дорогая, посмотри на меня. Она с трудом оторвалась от Чандоса. – Да, папа? – Ты любишь его? – О, да! Я и не думала, что можно любить так сильно. – А потом она нерешительно прибавила: – Так ты не возражаешь? – Я не совсем уверен, – сказал Эдвард. – Он всегда такой… импульсивный? – Нет, но он всегда защищает меня. – Что ж, по крайней мере, это говорит в его пользу, – вздохнув, сказал отец. – О, папа, не суди его, пока не узнаешь получше. Только потому, что он стрелок… – Среди стрелков есть много хороших людей, дорогая. Я это знаю. – И он так долго жил один, что не привык быть дружелюбным, так что не думай, что… – Среди тихих мужчин тоже есть немало хороших людей, – сказал он. Кортни робко улыбнулась. – И ты правда не будешь возражать, да? – Разве я осмелюсь отказать? – Он усмехнулся. – Не хочется мне отведать этих кулаков. – О, что ты, он бы никогда не… – начала успокаивать его она, а потом поняла, что он просто шутит. Ковбои, которые наблюдали за дракой, одобрительно загудели. Флетчер перевесился через перила крыльца и принялся поздравлять победителя своим зычным голосом. Потом Флетчер и Зуб Пилы стали хлопать друг друга по спине, как будто это они победили в драке. Кортни искала взглядом Чандоса в окружившей его толпе. Он стоял, скрючившись и держась за живот. Лицо его тоже не слишком хорошо выглядело. – Похоже, могут понадобиться мои услуги, – крикнул Эдвард с крыльца. – Да, – Кортни согласилась, имея в виду Чандоса. – Я про другого парня, – усмехнулся Эдвард. – Что? О, не трать свое время, – сказала Кортни без малейшего сочувствия. Рид неподвижно лежал на земле. – Если кто и заслуживал хорошей трепки, то это он. Ты не поверишь, какой он наглый. Он бы просто не принял отказа. – Ну, будем надеяться, что на этот раз до него дошло, – сказал Чандос, когда, качаясь, подошел к ней. – Я не хотел стрелять в этого ублюдка, только потому, что он такой упрямый, тупой баран. – О, Чандос, садись! – выдохнула она, ведя его к крыльцу. – Не указывай мне, что делать, женщина. Она толкнула его вниз, чтобы он сел на ступеньки. – Господи, ты посмотри на себя. – Она убрала волосы с его лба и осмотрела лицо. – Папа, лучше сходи за своей сумкой. – Папа? – Чандос повернулся, посмотрел себе за спину и скривился. – Надо было предупредить меня. Кортни невольно улыбнулась. – Ему понравился бой. Чандос хмыкнул. – Твоему отцу тоже. Он снова выругался, глядя на Флетчера, который как раз приказал своим людям погрузить Тейлора на его лошадь и отправить туда, откуда он явился. – Что это? Какое-то чертово семейное воссоединение? Кортни понимала, что он сердится только потому, что почувствовал себя загнанным в угол. – Могло быть, если бы ты позволил, – сказала она. – Я пришел сюда за тобой, женщина, и больше ни за чем. – Да? – Да, и ты это знаешь. Внезапно она заговорила таким же тоном. – Тогда скажи это. Я не слышала, чтобы ты это говорил, Чандос. Он нахмурился. Его отец стоял всего в нескольких футах, прислонившись к перилам крыльца. Зуб Пилы сидел на перилах рядом с ним, стараясь не улыбаться. Ни один из них даже не пытался скрыть свой интерес к разговору между ней и Чандосом. Хуже того, ее отец тоже внимательно слушал их. Чандос чувствовал на себе его взгляд, но острее всего он чувствовал взгляд Кортни, решительный, пламенный. И вдруг все остальное, кроме этого взгляда утратило значение. – Ты моя женщина, золотоглазая. Ты была моей женщиной с тех пор, как я впервые увидел тебя. Этого ей показалось мало.