«Некоторые мужчины, может, и меняют, – подумала Кортни, – но не Чандос». Понимая, насколько волнительной будет встреча Кортни с отцом, Зуб Пилы ушел. Решительным шагом, потому что так поступил бы Чандос, она подошла к дому и постучала в дверь. Та открылась почти сразу, за ней, выжидающе глядя на нее, стояла высокая и худая женщина. – Элла? – Господи, нет, – хмыкнула женщина. – Я миссис Мэннинг, экономка. Если вам нужна миссис Хорте, в это время она в школе. – Нет, вообще-то… Я пришла к Эдварду Хорте. – Заходите, но придется немного обождать. Он сейчас в другом конце города, у пациента. Миссис Мэннинг провела Кортни в приемную для пациентов, заставленную стульям с прямыми спинками. Кортни не возражала. Ей не хотелось ничего объяснять этой женщине, и нужно было время, чтобы собраться с духом перед встречей с отцом. К счастью, комната была пуста, и девушка в полном одиночестве стала дожидаться возвращения доктора. Это были самые долгие двадцать минут ее жизни. Она ерзала на стуле, теребила зеленое платье и приглаживала волосы. Вставала, шагала туда-сюда по комнате и садилась на разные стулья. Наконец она услышала, как открылась парадная дверь, и отец крикнул миссис Мэннинг, что он вернулся. Потом он прошел по коридору мимо открытой двери к кабинету. Кортни будто онемела. Она хотела позвать его, но не смогла издать ни звука. Через секунду он вернулся и остановился в дверном проеме. Она встала, глядя на него и все еще не в силах выдавить из себя ни звука. Так она и стояла посреди комнаты, как кукла, с открытым ртом, а приготовленные слова застряли у нее в горле. Целую минуту он не узнавал ее. Но что-то в ее внешности мешало ему начать разговор. Он просто смотрел на нее. Возможно, ее глаза подсказали ему, кто она. Они не изменились, и в тот миг, устремленные на него и полные ожидания, они казались огромными. – Боже мой… Кортни? – Папа! – воскликнула она. Он устремился к ней. Девушка бросилась в его объятия, испытывая самое невероятное счастье в своей жизни. Отец прижимал ее к себе, она так часто мечтала об этом. Простояв так очень, очень долго, Эдвард отстранил дочь от себя и стал осматривать. Его руки прикасались к ее лицу, вытирали ее слезы. У него и у самого лицо было мокрым от слез. В это мгновение она поняла, что он по-настоящему любит ее. И всегда любил. Лишь ее сомнения виной тому, что иногда ей казалось иначе. Боже правый, каким глупым ребенком она была! Она так погрузилась в свои страдания, что не видела то, что всегда было перед глазами. – Кортни? – прошептал он. – Но как? Я думал, ты погибла. – Я знаю, папа. – Индейцы тебя не забирали. Я видел, как они уходили, и с ними был только фермер. – Я была в сарае. – Но я искал тебя в сарае. Я кричал, звал тебя, пока не сорвал голос. – Ты не заглянул в ящик для продуктов. – В ее голосе не было упрека. Она просто отмечала этот факт. – Конечно, не заглянул. Он же был не таким большим, чтобы вместить… Господи, но как? – Мистер Брауэр выкопал под ним яму. Он сделал это для своей жены. Он был в сарае, когда на нас напали, и велел нам лезть туда. А мы с Сарой обе лишились чувств. Наверное, из-за этого мы не услышали твоих криков. Еще секунда ушла на то, чтобы до него дошел весь смысл услышанного. – Сара тоже жива? Кортни кивнула. – И снова замужем. Девушка объяснила: все считали, что он попал в плен к индейцам, а выжить там невозможно. Она сказала, что не переставала надеяться ни на минуту, а потом вкратце рассказала, как прошли последние четыре года ее жизни, до того дня, когда она увидела его фотографию в старой газете. – Сара решила, что я сошла с ума. Но, скажу по правде, я думаю, она не хотела верить, что это ты. Ей нравится быть женой Гарри. – Я тоже снова женился, Кортни. – Я знаю. Сегодня я ночевала в «Бар М» у Маргарет Роули. Она рассказала мне про Эллу. Не снимая рук с плеч дочери, он посмотрел в окно. – Господи, теперь, выходит, у меня две жены! С этим нужно что-то делать. – А у Сары два мужа, – с улыбкой подхватила Кортни. – Но я не сомневаюсь, она согласится, что отмена одного брака лучше, чем два развода. Как считаешь? – Могу только надеяться на это. – Папа? – спросила Кортни. – Почему ты покинул ферму? Ты был ранен, почему не стал ждать помощи? – Я не мог смириться с мыслью, дорогая, что ты сгорела вместе с домом. Мне нужно было убраться оттуда. Знаю, так не следовало поступать, но в то время я не мог рассуждать здраво. Я даже не взял лошадь! Можешь понять, в каком состоянии пребывал мой разум. Я кое-как добрел до реки и там потерял сознание. Меня нашел священник, путешествовавший с семьей, и только когда мы уже заехали далеко вглубь Индейской территории, у меня в голове прояснилось настолько, что я понял – мы направляемся в Техас. – Вот, значит, как ты попал в Уэйко. – Да. Я постарался все забыть. Я устроил себе новую жизнь. Здесь живут хорошие люди. – Тут он вдруг замолчал ненадолго, потом спросил: – Почему ты вчера остановилась в «Бар М», а не приехала в город? – Чандос привез меня туда. – Чандос? Что это за имя такое? «Имя, которое я буду повторять, пока не закончу свое дело». – Это имя ему дала сестра. Это сын Флетчера Стрэтона, или, скорее, блудный сын. Это долго объяснять, папа. – Расскажи, как ты попала сюда из Канзаса. – Меня привез Чандос. – Сам? – удивился он, она кивнула. – Ты путешествовала с ним одна? На его потрясенном лице ясно читались нравственные устои, заставившие его однажды жениться на экономке. Кортни даже рассердилась на отца, чему сама же удивилась. – Папа, посмотри на меня. Я уже не ребенок. Я достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. Я решила путешествовать с мужчиной, потому что это был единственный способ добраться сюда. Все равно, это уже в прошлом, – прибавила она. – Я здесь. – Но… все прошло хорошо? – Чандос меня защищал. Он не позволил ничему плохому со мной случиться. – Это не… не то, что я имел в виду. – Ох, папа, – вздохнула Кортни. – Папа? – донесся изумленный голос из-за спины ее отца. – Эдвард, я думала, у тебя всего одна дочь. Кортни была только рада столь своевременному вмешательству. Она боялась, что у отца сложится типично родительское отношение к Чандосу. Но она уже не была робким, бессловесным существом, как когда-то. Она не собиралась извиняться за то, в чем не видела своей вины. И все же, не правильно было с этого начинать строить новые взаимоотношения с отцом. Поэтому, хоть Кортни и готова была заранее невзлюбить новую жену отца, она пошла к ней, с благодарностью протягивая руку. – Вы, должно быть, Элла, – тепло улыбаясь, произнесла Кортни. – Да, верно, у него всего одна дочь, это я, как видите, живая и здоровая. Но пусть лучше он сам расскажет вам, что случилось. Я оставила дорожную сумку на пороге, и, если миссис Мэннинг меня проведет в мою комнату… Она хотела обойти удивленную Эллу, когда ее остановил голос отца: – Мы обсудим это позже, Кортни. – Если нужно. – Она попыталась говорить с беззаботным выражением. – Но мне правда хотелось бы поскорее устроиться. И я уверена, у Эллы сейчас тоже не так много времени… Или уроки на сегодня закончились? – Нет, нет, мне еще нужно вернуться. Кортни снова улыбнулась ничего не понимающей леди и вышла из комнаты. В коридоре она прислонилась к стене, закрыв глаза. Она слышала, как отец объяснял все жене, а Элла радовалась за него. Элла была довольно красивой молодой женщиной. Кортни не ожидала, что она окажется настолько молодой – лет двадцати пяти или около того. Имея ярко-рыжие волосы и светло-зеленые глаза (очень выигрышное сочетание), Элла не была похожа на тех учителей, которых Кортни доводилось видеть раньше. Отец, наверное, любит Эллу. И Кортни, пожалуй, не стоило своим вторжением нарушать их идиллию. Вздохнув, она оторвалась от стены и пошла за сумкой. Глава 42