Гостей в кофейне совсем мало. Отсутствие Реми значительно сужает наше меню. Без его обалденных десертов гости надолго не задерживаются. Где же он? Проспал? Пока никого нет достаю телефон и начинаю смотреть, кто звонил. Куча пропущенных от Захара, два от Гены. От Реми ничего. В мессенджере Аня жалуется на головную боль, Гриша хвастается бабушкиным котом. От Реми ничего. Был в сети вчера. Странно и очень на него не похоже. В этот момент приходит два смс. Первое от Гены : " Разговор не окончен". Хочется что-нибудь съязвить в ответ, но откладываю это на потом. Открываю второе сообщение, в надежде , что оно от Реми. Но номер отправителя скрыт, а само сообщение ни о чем мне не говорит: " Это только начало, детка". Какой-то бред! Наверно, ошиблись номером. Сейчас меня больше всего беспокоит Реми, точнее его исчезновение. Набираю Егора. Гудки, гудки, гудки... Что происходит? Кофейня - их общее детище. Они бы ни за что не оставили ее без присмотра без весомой причины. Значит что-то случилось! Не находя себе места, продолжаю набирать по очереди одному и второму. Только всё безрезультатно. Кофейня работает до десяти вечера. Сейчас девять. Через час закрываться. Но как? Я ни разу этого не делала. Ключи, сигнализация... Понятия не имею, где все это. В зале всего один гость, я и Оля. Хорошо, что хотя бы она рядом. Перезвон колокольчика сигнализирует о новом посетителе. Поднимаю глаза и на мгновение успокаиваюсь. Передо мной два полицейских, сейчас сделаю им кофе и пожалуюсь. Но они не садятся за столик, идут прямо ко мне. И в этот момент понимаю - всё плохо. - Добрый вечер! Нам нужна Миронова Ксения Геннадьевна, где ее можно найти? - говорит тот, что повыше. - Это я. Что-то случилось?- голос дрожит. Умом понимаю, случилось. Просто так полиция тебя не станет разыскивать. Но верю, пытаюсь верить, что ничего серьезного. - Вы последней видели Потапова Михаила Витальевича. У нас есть к вам несколько вопросов. - Кого я видела? - в голове шум. К горлу подступает тошнота. Михаил Потапов - Реми. Я не сразу соображаю. - Погодите, что значит последней? Что с Реми? - Давайте присядем и поговорим. Мы садимся за столик. Меня начинает колотить. Глаза наливаются слезами. Господи, пусть это будет сон. Реми, мой милый Реми, что с тобой? 18. Молитва Почему они молчат? Один смотрит на меня... Второй достает какие-то бумаги. Всё молча. Это молчание меня пугает. Оля на автомате подходит к нам и предлагает кофе. А у меня мельтишит глупая мысль: если они согласятся, с Реми будет все хорошо, а если нет, то плохо. Когда всё безвозвратно плохо - кофе не пьют, я права?Пожалуйста, согласитесь. - Нет, спасибо, - говорит тот, что повыше. Из меня непроизвольно вылетает стон. Господи, он всего лишь отказался от кофе, это ничего не значит! Не значит! Я дура! Дура! Как можно было загадать такое! - А я, пожалуй, не откажусь. Аромат у вас здесь стоит , надо сказать, такой, что слюнки текут. Не смогу отказаться! - говорит второй сотрудник полиции и даже не понимает, что он не просто согласился, он вернул мне надежду. Реми жив, теперь я чувствую, я верю. - Пожалуйста, скажите, что с Реми, то есть с Мишей, все хорошо! Пожалуйста! - голос срывается на шепот. Я сейчас не спрашиваю, я прошу. Как будто только от них зависит судьба моего друга. Оля тоже рядом, она волнуется не меньше моего. Убегает за кофе и сразу обратно. - Ксения Геннадьевна! - начал тот, что повыше. - Ксения, сначала вы нам расскажите всё, что знаете. Где виделись в последний раз, во сколько, заметили ли что-то странное. И я говорю. Как мы шли. Как вечно болтающий обо всем на свете Реми молчал. Почему пешком. Почему не со всеми. О его последних словах мне. Последних... Нет, нет, нет! Нельзя даже думать так! Он еще мне много всего расскажет! Только так! - А вы не знаете, почему Максим Витальевич просил вас быть осторожной? О ком шла речь? - вопросы, вопросы, вопросы. Всё так медленно и дотошно! Когда они уже узнают от меня все, что им нужно, и наконец скажут мне о Реми? - В клубе ко мне подошел один парень, он не понравился Мише. Черниговский Тимур вроде. Что я такого сказала, не знаю. Но мужчины переглянулись и резко стали убирать все свои бумаги обратно. - Вопросов больше нет, все понятно! - отрезал один из них. - До свидания! Они встали и направились к выходу. - Погодите!!! - я почти кричу, - Так с Мишей- то что? - Он в отделении травматологии областного госпиталя. На него ночью напали и сильно избили. Всего доброго! Он больнице. Значит, жив! Мне надо туда. Прямо сейчас! Я должна знать, как он! Что с ним произошло? Я должна попросить прощение! За что? Не могу пока понять, но чувствую, что виновата перед ним. Это я утащила его из клуба, я отказалась от такси! Это я спокойно лежала в кровати, когда он избитый мучался от боли! Я даже не спросила его, как он добрался. Не подумала о нем. Я эгоистка! И я виновата не меньше тех уродов, что напали на него. Не дожидаясь десяти, мы с Олей с грехом пополам закрыли кофейню и помчались в больницу. Нас к Реми, конечно, не пустили. Не приемные часы. О состоянии Реми тоже молчали: мы ему никто, не положено. Все наши уговоры, мольбы, просьбы разбивались о стену оголенного безразличия. Всё, что нам удается узнать: Реми жив, но находится в реанимации. Это плохо. Очень . Значит травмы, которые он получил, серьезные! Но он жив, а это главное! Мы стоим у крыльца в расстерянности. Оля набирает Аню, но та тоже ничего не знает, с Егором не общалась. Егор! Он тоже пропал. А вдруг и с ним беда? Гоню эти мысли. Около одиннадцати звонит телефон. Гена. Сбрасываю. Опять звонок. Опять сбрасываю. Это все из-за него! Из-за него я вернулась домой раньше! Это ему Реми пообещал, что проводит меня! Он виноват не меньше меня! Сейчас я его ненавижу! Так ничего и не узнав, Оля уехала домой, а я просто иду по улице. Проспект Ленина никогда не спит. Неоновые вывески, фары машин, всегда много людей, даже ночью. Если идти вдоль проспекта квартала три , приду домой к Миронову. Не хочу. Не могу его видеть. Останавливаюсь и ловлю такси. **** - Кто там посреди ночи? - Алевтина Егоровна, это Ксюша! Откройте, пожалуйста! Дверь со скрипом слегка приоткрывается, женщина осторожно выглядывает. Убедившись, что это я, она открывает и впускает меня. - Ксюша, у тебя все нормально? Почему ночью? И что с лицом, девочка моя? Обидел кто? Плакала? - Алевтина Егоровна стоит в одной сорочке, видно, что я ее разбудила. Мне неловко, неудобно, но больше не к кому обратиться. - Алевтина Егоровна, у вас нет запасного ключа от бабушкиной квартиры? Я свой потеряла, - вру. Он остался у Мироновых, но я туда не вернусь. - Погоди, дочка, был где-то. Сейчас вспомню, куда положила. А ты заходи. Давай-давай , иди на кухню. Что же это с тобой? На тебе ж лица нет. Я не спорю. Иду. Соседка ставит на плиту чайник, достает чашки. Не спрашивая, кладет мне три ложки сахара. Я не пью сладкий чай, но сейчас даже не замечаю этого. Мне без разницы. Этот день выпил меня до дна. - Вот ключи . Но только к себе завтра пойдешь. У меня переночуешь, на диване, - в эту минуту я ей так благодарна. Я и сама не хочу в пустую квартиру. Не сегодня. Но к Мироновым не хочу еще больше. - А сейчас рассказывай, не молчи. Пока в себе всё держишь - тяжело. А как выговоришься , так и груз спадет. На двоих- то всяко легче. И я опять вру. Но правда соседке ни к чему. У нее больное сердце, сама говорила. Пусть думает, что просто поругалась с родственниками. Остыну и вернусь. Как и обещала, Алевтина Егоровна постелила мне на диване. Лежу, смотрю в одну точку на потолке и пытаюсь вспомнить хоть какую-то молитву. Я не знаю, как еще мне помочь Реми! 19. Чужая боль Настойчивый звонок телефона заставляет проснуться. Открываю глаза и не сразу вспоминаю, что я у Алевтины Егоровны. Сегодня новый день. События вчерашнего еще не успели отравить его. -Да, - голос немного сонный. Звонок с неизвестного номера, скорее всего опять реклама. - Ксюша, разбудил? - это Егор. Судя по голосу у него все хорошо. И это не может не радовать! За него я тоже вчера переживала. - Нет, я уже проснулась. С тобой все хорошо, я волновалась! - Да, ну и денёк вчера был. Прости, если напугал. Просто столько навалилось. Сначала мама Реми к нам пришла, вся в слезах. Она его найти не могла. Он как с тобой ушел , так и пропал. Искали вместе. Я сразу тебе хотел позвонить. Но, представляешь, у меня телефон в клубе свистнули. Вот кому мой раритет битый понадобился? Ну да неважно. Короче, я же твой номер наизусть не знаю. Анька спит, к телефону не подходит. Набираю Захара. Он сказал, что ты в кофейне, но вроде Реми не видела. Не стал время тратить, начал общих знакомых трясти. - Он в больнице, - говорю неуверенно, неужели Егор не в курсе? - А ты откуда знаешь? - Ко мне вчера из полиции приходили. - Шустро они! Мы Реми в травме нашли. Он без сознания к ним ночью поступил. Какие-то отморозки его избили. Главное зачем? Ни деньги не взяли, ни телефон! Просто отмутузили недалеко от твоего дома и бросили. Мужик какой-то его нашел, скорую вызвал. Это хорошо, что я к тому времени знал, что ты в кофейне. А то реально с ума бы сошел, - Егор замолчал на секунду, а потом продолжил.- Мы с его матерью в больнице как раз были, когда менты пришли. Я им и сказал про тебя. Ну ничего, найдут этих уродов ! Как пить дать найдут! Там же камеры повсюду. - Егор, ты его видел? Как он? - мне сейчас не хотелось знать ни о чем , кроме состояния Реми. - Ночью в себя пришел, из реанимации перевели в палату. Я тебе чего звоню, поедешь со мной к нему? Кофейню на сегодня закрыл. Не до нее. Так что у тебя выходной. - Поеду, конечно, мог бы и не спрашивать! - Отлично, тогда заберу тебя через пару часов, там как раз приемные часы будут. - Я не дома. Давай у больницы встретимся, ладно? - Ладно, тогда к 11. Не опаздывай. На часах половина девятого. На столе записка от Алевтины Егоровны :" Ушла на рынок, не теряй". Решаю подняться к себе в квартиру, принять душ и переодеться. Вроде что-то из одежды оставалось. Выхожу на лестничную клетку и замираю. Этажом выше слышу громкий стук в дверь. Кто-то звонит и стучит в мою дверь. А затем грозный голос Гены: " Ксения, открывай эту чертову дверь! Я знаю, что ты там!". Но меня там нет! Я здесь, на один этаж ниже, стою, замерев. Уже хочу вернуться в квартиру соседки и спрятаться, как слышу, что Гена ключом отворяет входную дверь бабушкиной квартиры и заходит туда, где ему не рады! В этот момент я возвращаюсь к Алевтине Егоровне и закрываюсь на все замки. Стараясь дышать как можно тише, я смотрю в глазок и жду. Сейчас Гена поймет, что в квартире меня нет и не было, и уйдет. Он не может знать про Алевтину Егоровну, не может! Надо только подождать! Спустя минут десять наверху вновь раздается хлопок , а мимо моего убежища проходит вниз Гена, держа около уха телефон. Успеваю заметить, что выглядит он помятым и уставшим. Сегодня обида на Гену не так разъедает меня, злость поутихла, да и ненависти никакой нет . Вчера я так и не ответила ни на его звонок, ни на смс. Дома я не ночевала. Наверно, он волнуется. И Софья Александровна скорее всего тоже места не находит. Перед ней мне становится стыдно за свой поступок. Она здесь ни при чём, не виновата, что с Геной мы разругались, и не заслуживает такого отношения к себе. Я должна извиниться. Пусть жить я там больше не собираюсь, уйти я должна правильно. Поэтому решаю написать смс Гене, что со мной все хорошо, чтобы они не переживали за меня. Конечно, этого мало. Мне следует позвонить или приехать, но смелости пока не хватает. Ответ прилетает мгновенно: " Ксения, ты где? " " Осталась у подруги. Сегодня перееду на бабушкину квартиру" " Хорошо" Хорошо? Вот так просто? Ни угроз, ни запугиваний, ни уговоров? Это так не похоже на Гену! Видимо я добилась, чего хотела. Ему стало всё равно! *** - Ксюш, думаю, ему пока ничего нельзя, - говорит Егор, взглядом указывая на пакет с фруктами, который я купила для Реми. Мы стоим у входа и ждем, когда начнутся приемные часы. Я волнуюсь! Очень. Как Реми отреагирует на меня? Сможет ли простить? Поднимаемся на третий этаж. Узкий больничный коридор. Запах лекарств, хлорки и боли. Мимо ковыляют загипсованные и перевязанные пациенты. Кто-то с костылями, кто-то на коляске, кто-то идет сам, кому-то помогают. Старики, молодые, мужчины и женщины - кого тут только нет. Слышатся стоны, хрипы и повсеместное шарканье тапочками. - Наталья Олеговна, мама Реми, выбила ему отдельную палату. Так что Реми сейчас как на курорте, - Егор пытается разрядить обстановку. Но меня только сильнее сжимает в тиски. Я боюсь, что Реми меня прогонит. Не захочет даже слушать. Это по моей вине парень в этом чистилище.