Пошли на корму, на которой возвышался небольшой кран, сваренный из серьезного сечения стального профиля. – Мужики, а работает железяка? – спросил Валера. – Если бы работала, мы бы с талями не мочалились, – сказал один из мужиков, ловким щелчком грязных пальцев отправив в воду окурок. – Но починить можно, не вопрос. – Это хорошо, – снова про себя сказал Валера. – Осталось только прикинуть, сколько сей «Титаник» на буксире тащить сможет. Ладно, у Буксира уточню. Сергей Крамцов 15 мая, воскресенье, день Разместились мы на ночлег в номере на верхнем этаже, откуда на крышу недалеко бегать было. С развернутой наклонной антенной дальности принесенного Белявским «Северка» и на двести километров хватит, так что связь установили легко. До Гороховца не хватило, но до ретранслятора на арсенале – вполне, что одно и то же в общем-то. Рядом с нами закучковалась верхушка засевших в гостинице людей – Березин, ментовской старлей Вася Зворыкин и курсант последнего курса военного училища Николай Романюк, совершенно случайно, проездом, угодивший сюда аж с Дальнего Востока. Предусмотрительный Белявский, как я уже говорил, прихватил с собой «бээску» – блок связи в режиме ЗАС,[35] поэтому мы не опасались радиоперехвата. «Кремлевские» – это не американское АНБ,[36] суперкомпьютеров для расшифровки сообщений у них нет, так что разговаривали мы с арсенальным ПВД вполне свободно. Дольше всего пришлось ждать ответа на главный вопрос: хотят ли вообще гороховецкие вояки соединиться с теми, кто засел в промзонах? И, соответственно, взять под защиту их активы. На связь с нами вышли лишь через семь часов, к вечеру, пропустив несколько назначенных сеансов, но, к моей радости, здравый смысл возобладал. Вояки решили устанавливать связь с Сормовской промзоной. Сначала хотели предложить нам скрытно пробраться к ним и связаться с ПВД уже оттуда, но эту идею мы сразу отмели как нежизнеспособную. Скрытное перемещение по улицам невозможно, можно лишь как на выставке кататься на машине, привлекая к себе всеобщее внимание. Стрельба со стороны «Красного якоря» стихла еще вчера и уже не возобновлялась. Равно как и от вокзала. Похоже, что стрельба у вокзала была связана со взрывом Волжского моста, и, когда он рухнул, причина для боя исчезла. Рассосалась вроде как. Связь с промзоной была у Березина, но связь в открытом режиме, на которую «кремлевские» подсаживались без всяких проблем. Толковой организации, даже расписания связи и схемы переключения каналов у них не было. Впрочем, эфир и так не слишком загружен, так что при наличии частотного сканера у противника избежать прослушки практически невозможно, он будет скакать по частотам почти с той же точностью, что и ты. Поэтому решили ограничиться кратким уведомлением о том, что к «заводским» скоро придет помощь, и сочли это достаточным. Еще сутки мы просто или просидели на крыше гостинцы, высматривая огневые точки «кремлевских», или спали в номере на верхнем этаже – теперь в гостинице свободных номеров было более чем достаточно. Здание большое, а населяло его меньше ста человек. Заметную пользу постояльцам принес Шмель. Он дважды выезжал с местными к примеченным ими грузовикам и заводил их безо всяких ключей. А заодно организовал курсы обучения этому искусству. Среди жителей гостиницы оказался один человек, работавший раньше в каком-то НИИ и по долгу службы не раз бывавший в здании, на крыше которого разместились огневые точки «кремлевских». С его слов, здание это весьма удобно для того, чтобы сидеть на крыше, и нет необходимости зачищать его полностью. В нем было два подъезда. Один вел через все этажи, цеха и лаборатории, а вот второй – исключительно в несколько технических помещений под крышей и на самую крышу. И все. Судя по всему, именно этим подъездом «кремлевские» и пользовались – он закрывался внизу массивной стальной дверью, а зачистить лишь лестницу и несколько комнаток для группы вооруженных людей труда бы не составило. И он оказался прав – на утро второго дня нашего пребывания на уже осточертевшей крыше мы увидели, как к длинному зданию подкатили два БТР-70, встали прямо у ближнего к нам, частично скрытого стеной угла, а на крыше началось активное шевеление. Так и оказалось – свежую смену доставили, старую увезли на отдых. Выводы? А никаких, все равно без поддержки туда не попадешь, ежу понятно. Дверь внизу я на их месте не только бы запирал, но еще и растяжек бы на нее навешал. Войдешь шумно – они наверху всполошатся, а охранять единственную лестницу для десятка человек с автоматическим оружием и гранатами – чистое удовольствие. Да и вообще, зачем я об этом думаю? Нас ведь даже не просит никто этим заниматься, мы здесь с целью сбора информации. Однако кое-что не давало мне покоя во всей этой истории. А именно – если начать войну с «кремлевскими», то тогда и дальше придется воевать. Войны – дело такое: начать легко, а закончить трудно, особенно когда между воюющими большая кровь остается. А вот если те же «кремлевские» узнают, что к противнику идет серьезное подкрепление, да еще с серьезной техникой, как они тогда поступят? Если там есть люди благоразумные, то отступятся, попробуют найти почву для компромисса. Тем более что на нынешних позициях они оказываются зажатыми между «заводскими» и «гороховецкой группировкой», но не преступной, а военной. Все же с переговоров следует начинать. Но не сейчас, а с позиции силы. Когда эти самые силы подтянутся. Посоветовался с Белявским, и он со мной согласился. Снова связались с руководством, получили в ответ приказ ждать прибытия разведгруппы из Гороховца, которая уже вышла. Ждать так ждать, наше дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай. Действительно, через четыре часа на улице появились сразу три БТР-80. Вышли на связь, им объяснили, как попасть во двор гостиницы. Заметили их и с НП «кремлевских», там началась какая-то беготня и суета. А еще минут через десять на крыше гостиницы стало многолюдно. Появился командир РБ[37] артполка капитан Павлов, с ним еще несколько человек. Те быстро расположились, устанавливая средства связи и лазерный дальномер-целеуказатель, больше всего напоминавший излишне вытянутый вверх старинный фотоаппарат на треноге. Установили связь с развернувшейся на подходе к городу группировкой – батареей «Акаций»[38] и стрелковой ротой. А затем прапор-связист начал вызывать руководство «кремлевских» на тех каналах, где уже заметили их активность. Ответа долго ждать не пришлось, минут через пять связь появилась. Тангенту передали Павлову, тот поинтересовался личностью собеседника, но в ответ ему нахамили, упомянув одетого в пальто коня. Он пропустил грубость мимо ушей, затем сказал следующее: – Здесь командир разведбатареи артиллерийского полка капитан Павлов. Имею полномочия вызвать на переговоры руководство так называемых «кремлевских». Цель переговоров – беспрепятственный доступ к Сормовской промзоне. Время на размышление и выезд полномочных представителей на переговоры – два часа, начиная с настоящего момента. Место переговоров – крыша высотного здания, куда вы как раз смотрите. В случае отказа или неприбытия представителей на переговоры мы начнем полномасштабные боевые действия с применением всех видов вооружения. Все. Повторяю еще один раз… Он снова повторил весь текст дословно. Отключился, сказал нам: – Ну что… будем ждать. Думаю, что договоримся. – Надо демонстрацию возможностей придумать, цель выбрать, – сказал Белявский. – Цель… вон там, реклама «Панасоник» на крыше, влево пятнадцать. Нормально? – показал Павлов. – Вполне, как я думаю, – ответил Белявский. – Отовсюду видно, оценят. Нормальная цель. И разлетится красиво, и людей не видать поблизости, и разрушения некритичными будут. Через час с небольшим после выхода в эфир на частоте радиоопознания появились «кремлевские». Их представитель назвался полковником милиции Чистяковым, сообщил о готовности прибыть на переговоры. И еще через пару минут вдалеке показались новенький бронированный «Водник»[39] и идущий следом за ним устаревший БТР-70. Машины запустили туда же, во двор гостиницы, подкопившихся возле нее мертвяков быстро отстреляли из окон. Переговоры решили проводить на крыше, куда пропустили прибывших – милицейского полковника в городском камуфляже и какого-то гражданского. Гражданского одетого дорого, эдак… вроде как охотник на отдыхе, с легкой небрежностью, у которого на поясе висела кобура с выпендрежным никелированным револьвером, кажется, «Ругером». С ними были еще двое в полной боевой и даже в шлемах «Рысь» с забралом, оба непонятно какого ведомства. У одного был ПКМ, второй вооружился «Абаканом».[40] Держались гости подчеркнуто миролюбиво. Перездоровались со всеми за руку, гражданский, неуловимо знакомый, лет сорока, с приятным лицом, в очках с золотой тонкой оправой, всем улыбался. Сели в несколько кресел, которые заранее притащили снизу, из гостиницы. Гражданский явно привычно взял инициативу разговора в свои руки: – Давайте знакомиться, господа. Моя фамилия Рубцов, я полномочный представитель президента по Волжскому федеральному округу. Со мной – Чистяков Петр Сергеевич, заместитель начальника ГУВД города Нижний Новгород. Ну и двое господ в форме – наши помощники и защита. – Командир разведбатареи капитан Павлов. Представляю объединенную оперативную группировку войск, – достаточно лаконично ответил Павлов. – Старший лейтенант Белявский, разведотдел группировки, – отрекомендовался наш проводник. – Сержант запаса Крамцов, командир отдельного партизанского отряда имени нерушимой дружбы товарищей Че Гевары и Сидора Ковпака, – внес свою лепту в процесс взаимных представлений я и решил при этом не мелочиться с титулами. Рубцов явно озадачился на секунду, затем усмехнулся и принял мое представление как должное. Затем спросил: – А они… товарищи Ковпак и Че Гевара, точно дружили? – Обязательно дружили бы, если бы не разделившее их расстояние и время, – уверенно ответил я. Рубцов кивнул: – Несомненно. Если бы не расстояние… Хорошо, господа, мы выслушали ваше требование еще по радио. Догадываемся, что противостоять выполнению вашего решения мы не в силах. Я даже склонен думать, что вы заготовили нам какую-нибудь эффектную демонстрацию ваших возможностей, так ведь? – Так точно, – кивнул Павлов. – Продемонстрировать? – Если без жертв, то было бы интересно, – кивнул Рубцов. – Люблю фейерверки. – Без жертв. – Тогда прошу вас. Метка лазерного луча уже была размещена под рекламным щитом на крыше удаленной от нас высотки. Павлов дал команду, и через пару десятков секунд щит разметало по окрестностям, а на его месте вспухло большое дымно-пылевое облако, медленно расползавшееся в безветренном небе. Перекрытия верхнего этажа здания просели. Рубцов спокойно кивнул, затем спросил: – Подразумевается, что именно таким способом вы сметете все наши огневые позиции в зданиях и пройдете силой. Так? – Именно так, – кивнул Павлов. – У нас уже батарея «саушек» в пяти километрах отсюда и разведрота. А в течение нескольких часов сюда может подойти группировка размером в мотострелковый полк с приданными средствами усиления. И до двух эскадрилий вертолетов с подлетным временем в тридцать минут, со всем штатным вооружением. – Так понимаю, что все, что осталось от частей западней города, слилось в одну группировку? – подал голос Чистяков. – Так точно, – кивнул Павлов. – Поэтому недостатка именно в средствах усиления мы не испытываем. Можем позволить себе воевать исключительно высокоточным оружием и вообще не вступать в прямое противодействие. – Какие у вас цели помимо получения прохода в промзону? – спросил Рубцов. – Изначально – никаких, – развел руками Павлов. – Разобраться в происходящем, по возможности прекратить бои между людьми – и так мир погиб, зачем добивать друг друга? – Благородно, – усмехнулся Рубцов. – Проблема в том, что господа, занявшие промзону, игнорируют законную власть, то есть руководство города и федерального центра. Фактически мы пытаемся навести в городе конституционный порядок. – Разрешите, товарищ капитан? – поднял руку я, обращаясь к Павлову. – Давай. – Господин полномочный представитель президента, – заговорил я проникновенным голосом, – видите ли, я прибыл из Москвы… То есть из федерального центра. Последних представителей правительства страны я видел расстрелянными возле международного аэропорта Шереметьево, лежащими в рядок на дороге. Больше ни в какой форме федеральное правительство себя не проявляло, смею заметить. По крайней мере, признаки его активности остались обществом не замечены. Поэтому не думаю, что ваше заявление звучит хоть для кого-нибудь здесь хоть сколько-нибудь убедительно. Давайте спустимся с уровня дипломатической вежливости на уровень банальной реальности. Сферы влияния, ресурсы… ну и так далее. Проще понять друг друга будет. Рубцов посмотрел на меня, спокойно кивнул: – Хорошо. Тогда попробую быть конкретным. Мы считаем несколько зон в городе и вокруг него стратегически важными для выживания. Нефтеперерабатывающий завод, порт, речной транспорт, нефтехранилища, склады Росрезерва в Бору… ну и еще ряд объектов. Так называемые «заводские», как уже сложилось их называть, претендуют на те же объекты. Все. Почва для соглашения? Сколько угодно. Можно за день договориться. – И почему вы тогда воюете? – несколько озадачился я. – «Заводские» нам не доверяют, – сказал Чистяков. – Гарант нужен для успеха переговоров. – Военные подойдут? – спросил Белявский. – Подойдут. Вполне. – Разрешите? – снова влез я. – Пожалуйста, – ответил Рубцов, посмотрев с любопытством на такую мою неуемность. – Позволю себе заметить, что в будущем производство сельхозпродуктов будет не менее важным, чем промышленное производство. Структура всех экономических связей изменится. Рынок промышленных товаров сузится очень сильно. Численность населения сократилась в разы, а ведь есть еще запасы, которых хватит лет на десять, не меньше. А есть хочется всегда. Даже такой товар, как дрова, станет очень ценным к следующей зиме. У «заводских» есть баржи, чтобы дрова возить, но ведь кто-то их должен еще и поставлять… Кто-то должен охранять деревни от бандитов, гонять мертвяков. Простор для инициативы. А основная часть местного производства сельхозпродукции располагается с вашего направления от города. – Вы это к чему? – спросил собеседник. – К тому, что зачем вам стремиться отобрать у «заводских» их заводы? Они их не отдадут, а вы перейдете от стадии передела собственности на стадию кровной мести, и тогда вражда станет вечной. А новые сектора рынка пусты, если кто-то их освоит, то к следующему лету превратится здесь в самую влиятельную фигуру. Те же «заводские» на одной тушенке со складов Госрезерва не просидят. А они явно не стремятся работать в области. – Росрезерва, – механически поправил Рубцов. – Вы кто по профессии?