Аддиктивное поведение может стать формой псевдолидерства вследствие сильной потребности подростка в лидерстве среди сверстников, когда он не в состоянии приобрести статус лидера иным путем. Из-за особенностей воспитания подросток не может реализовать в поведении модели сексуального поведения, принятые обществом. Поэтому он втягивается в аддиктивную практику в тайном сговоре со сверстниками, чтобы справиться с чувствами стыда, тревоги или вины. Участие в группе наркоманов облегчает обретение статуса, который зависит здесь не столько от личных качеств, сколько от возможностей добывания наркотика, предоставления места для сбора компании и т. п. В группе молодых наркоманов нередко нет лидера, ее стабильность построена на слепом выполнении каждым членом группы своей функции, а попытка оставить группу грозит издевательствами и побоями. Обычно наркоманы объединяются в группы под влиянием следующих факторов: ● страх передозировки наркотика и надежда, что группа спасет; ● совместный криминальный поиск средств и добычи наркотиков; ● наркопритоны специально снабжаются наркодельцами; ● взаимовыручка перед лицом внешней угрозы со стороны семьи, правоохранительных органов, врачей, граждан; ● наличие сильного лидера или лица, способного удовлетворить потребность в наркотиках; ● совместные действия и яркие, эмоционально насыщенные переживания; ● отсутствие обычных обязанностей, независимость от общества и семьи. Портрет аддиктивной семьи Большинство наркоманов происходит из неполных или распавшихся семей, в которых родители страдали алкоголизмом, психопатиями, депрессией. Родственникам наркомана часто свойственно зависимое поведение, которое проявляется в форме трудоголизма, аддикции оздоровления, алкогольной зависимости, гемблинга, религиозного фанатизма и т. п. Это позволяет говорить о семейном аддиктивном сценарии, в котором наркотизация подростка служит связующим звеном для разобщенной семьи. В аддиктивной семье говорят, думают, рассуждают на одном уровне, а взаимодействуют, чувствуют, переживают – на другом, что образует скрытый подтекст семейных отношений, провоцирующий и фиксирующий наркотизацию подростка. Характерны: ● невовлеченность членов семьи в жизнь и дела друг друга, когда семейная жизнь низводится до совместного быта; ● директивный стиль отношений и эмоциональное отвержение; ● поведение подростка контролируют чрезмерно или недостаточно; ● избегание эмоционально близких отношений с подростком: «Я сделаю, как ты хочешь, только отстань!» или: «Что еще тебе нужно? У тебя же все есть!»; ● готовность родителей идти на поводу у подростка; ● непоследовательность в отношениях с подростком: его то приближают к себе, то отвергают, независимо от особенностей его поведения; ● манипулирование чувствами подростка со стороны родителей и взаимный обман; ● использование подростка как средства давления и манипуляции супругами друг другом («Не кричи на меня: видишь, ребенок от этого страдает!»); ● чувство вины родителей друг перед другом и перед подростком; ● явные и скрытые сообщения, подчеркивающие вину подростка за происходящее, упреки в неблагодарности и слабоволии; ● непоследовательность в ожиданиях, выражающаяся то в уверенности в успехе терапии и реабилитации, то в высказываниях о бесперспективности и бесполезности терапии, фатальной обреченности подростка; ● острые, болезненные реакции наркотизирующегося подростка на семейную ситуацию, особенно на холодную и строгую мать; ● преимущественная активность матерей и растерянность и пассивность отцов. Описаны три типа матерей химически зависимых детей: 1) «мама-девочка» сохраняет дозамужние интересы и безразлична к ребенку; 2) «мать-героиня» организует лечение членов семьи, страдающих алкоголизмом, и нередко сама начинает лечиться от наркомании вместо своего ребенка; 3) «мать-страдалица» самоотверженно борется с неисчислимыми проблемами семьи, одновременно усугубляя их (например, «из жалости» дает сыну деньги на героин). Отцы этих детей также представлены тремя типами: 1) «отец-герой», лишающий ребенка ответственности за его аддиктивное поведение; 2) агрессор, жестоко наказывающий ребенка за аддиктивное поведение, нередко сам страдает алкоголизмом; 3) «отсутствующий отец» – разведенный, двоеженец, тихий алкоголик, работоголик. В семье наблюдается слишком серьезная и тяжелая атмосфера, в которой каждый ведет себя как жертва, и единственное допустимое проявление юмора – высмеивать других и превращать детей или посторонних в мишени для насмешек. Личные границы полностью отсутствуют, уединение невозможно. Основные правила в таких семьях: «Не смей говорить о реальных проблемах! Не смей чувствовать! Не верь!» Дети не имеют права на тайну, зато имеется масса семейных секретов. Самые частые семейные секреты – алкоголизм в родительской или прародительской семье, супружеские измены и сексуальные дисфункции, психические заболевания. Часто возникновению аддикции способствуют отсутствие других детей в семье, конфликты между родителями, излишне заботливая или, наоборот, властная мать. При полном отсутствии подлинного единства в семье конфликты между членами семьи игнорируются или отрицаются. Некоторые члены семьи объединяются в подгруппы, чтобы защититься от других и манипулировать ими. Никому не разрешается говорить с посторонними о семье; другие люди воспринимаются как враждебные. Раннее выявление подростковой наркомании В доме появляются бумажные пакетики с порошком, целлофановые упаковки с темно-коричневыми кусочками пластичной массы, спичечные коробки с зеленовато-травянистым порошком, разноцветные таблетки с выдавленными на поверхности картинками и символами, марки, не очень похожие на почтовые. Родители могут находить в доме упаковки от таблеток и шприцов, ампулы, трубочки из фольги, мелкие квадратики вощеной бумажки, пустые гильзы от папирос, неиспользованный табак или кусочки каких-то растений, закопченные ложки. На коже подростка обнаруживаются следы инъекций, он может носить с собой различные пузырьки и целлофановые пакеты, предметы, которые можно использовать в качестве жгута: резинку, провод, шнур и т. п. Подросток часто ходит на рынок, проявляет повышенный интерес к справочникам лекарств и химическим реактивам (особенно к кристаллическому йоду, белому фосфору, ацетону). В доме пропадают медикаменты из аптечки, деньги, вещи, или, наоборот, у подростка откуда-то появляются деньги, он что-то скрывает от родителей, часто врет. Подросток часто проветривает комнату, окуривает ее благовониями, использует освежители воздуха и дыхания, одеколон и дезодоранты. Учащаются необъяснимые отлучки из дома, при этом подросток не способен даже приблизительно сказать, сколько он будет отсутствовать. Он необычно долго разговаривает по телефону, уносит его в свою комнату, вместо старых друзей у него появляются таинственные новые знакомые, которые «забегают на минутку» (передают наркотики?). Обычно они старше его, странно себя ведут, знакомить с ними родителей подросток не хочет. Он постоянно опаздывает в школу, уходит с последних уроков (уменьшается способность к концентрации внимания из-за абстиненции, как у алкоголика, которому необходимо похмелиться), часто прогуливает занятия, на уроках сонлив, не выполняет домашних заданий, у него ухудшается успеваемость. Отрицает, что наркотики могут приносить вред. У него появляется равнодушие к учебе, спорту и прежним увлечениям, нарастает чувство ущербности и неполноценности. Подросток отказывается обсуждать с родителями свои проблемы, игнорирует семейные праздники, уменьшает контакты, изолируется. У него появляются немотивированные резкие перепады настроения, он то ведет себя по-детски сумасбродно, то угрюм и демонстрирует негативное отношение ко всему, залеживается в постели. Появляется потребность в немедленном удовлетворении своих желаний, нетерпеливость и импульсивность. Подросток начинает часто употреблять жаргонные выражения, непонятные взрослым термины. В разговоре он повторяется, выразительность речи снижается, она становится торопливой, невнятной и иногда бессвязной, понижается тембр голоса, растягиваются окончания слов. У подростка ухудшается аппетит, он худеет, а иногда вдруг выказывает необычный аппетит и страстную потребность в сладком. Повышается утомляемость, возникают частые простуды, желудочные боли и судороги в мышцах, головокружение, обмороки, потери сознания. Утренняя вялость контрастирует с повышенной активностью по вечерам. Нередко подросток спит днем и бодрствует ночью. Появляется сексуальное безразличие, у девушек нарушается менструальный цикл. Подросток выглядит усталым, неряшливым, у него красные, опухшие, малоподвижные глаза, они могут блестеть или быть тусклыми, зрачки часто сужены и слабо реагируют на изменение освещенности. Повышается потливость, кожа становится холодной и липкой, пальцы – бледными. При использовании инъекций подросток постоянно носит одежду с длинными рукавами. После курения гашиша от одежды долго исходит своеобразный сладковатый запах. От кожи лица, пальцев рук, волос может пахнуть жженой листвой, ацетоном, уксусом, бензином. Следы летучих растворителей можно обнаружить на лице, руках и одежде; заметен специфический запах изо рта. Характерны покраснение и сыпь вокруг рта и носа, раздражение век и глаз, сухость и воспалительные явления слизистых верхних дыхательных путей, постоянный кашель и чихание. У «аппликаторщиков» бывает выбрит затылок, кожа которого становится покрасневшей и раздраженной. При потреблении опиатов больной ночью бродит по квартире, а днем спит. Курение марихуаны выдают покрасневшие сухие губы, «стеклянные» глаза, а принимающих эфедрон отличает гладкий, отечный, густо-красный язык. Для потребителей галлюциногенов характерны яркий румянец на бледных щеках, яркие губы, замедленность движений, речи и мышления, попытки разговаривать с неодушевленными предметами и другие странности в поведении. – Доктор, по-моему, мой сын – наркоман. – Почему вы так решили? – Он в последнее время совсем не ходит в школу. И все время носит свитер с длинными рукавами. – Понятно. Вот направление к психиатру. – Сыну? – Нет, вам. – ??? – Сейчас ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ! Созависимая семья С пищевым аддиктом созависимая мать ведет себя следующим образом. Контролирует вес подопечной (чаще всего это дочь), переживает за ее фигуру; непрерывно волнуется за больную, ходит на цыпочках, чтобы не расстроить ее. Когда застает обжору за перееданием, произносит гневные тирады; связывает ее неустойчивое настроение, резкость, колебания настроения с пачкой печенья или коробкой конфет; прячет еду от обжоры или выбрасывает ее; покупает правильную пищу и поощряет ее потребление, делает обещания, основанные на изменении веса. Манипулирует бюджетом, чтобы контролировать расходы на еду; поощряет гимнастику, здоровый режим и чудесные средства оздоровления; как бы случайно оставляет на видных местах «подходящую» литературу. Мать постоянно расстраивается из-за рецидивов; неискренне утешает свою подопечную, когда та расстроена; устраивает испытания силы воли, чтобы подразнить ее; угрожает оставить больную из-за ее веса. Радуется, что она сама не такая; подавляет свои опасения, что способна вести себя так же; много говорит о питании; использует продукты как взятку. Читает литературу о диетах, хотя не имеет проблем с весом; соблюдает диету; набирает вес, когда аддикт худеет. Изменяет свою социальную активность, чтобы у обжоры не было соблазна; все меньше уделяет внимания себе; использует пищевое расстройство аддикта как возможность избегать чего-то и не развиваться. Считает, что в семье все идеально, кроме пищевого поведения аддикта; мечтает о том, как было бы прекрасно, если бы оно изменилось. Все больше беспокоится о своем здоровье; много пьет, принимает снотворные и транквилизаторы, в своей терапии говорит в основном об аддикте. Созависимая мать химического аддикта беспокоится из-за того, что он много пьет или потребляет наркотики; в то же время отрицает наличие аддикции, соглашается с его образом жизни, пытается употреблять ПАВ вместе с ним, берет на себя выполнение его семейных обязанностей, оправдывает его промахи и недостатки. Снабжает аддикта деньгами, хотя испытывает денежные затруднения из-за того, что он много тратит на ПАВ; то пополняет запасы вещества, то уничтожает его. Она стыдится его поведения или страдает из-за него; состояние аддикта и его аддиктивное поведение заставляет ее отказываться от своих семейных планов, встреч друзьями и т. д. Она чувствует, что ПАВ для аддикта важнее, чем она, но лжет, чтобы защитить его, и обвиняет во всем его друзей. Боится прямо сказать ЗД (значимому другому) о чем-то неприятном, опасаясь вызвать срыв; чувствует себя виноватой в том, что не может удержать его от потребления ПАВ. Она обнюхивает подростка на пороге с тайной целью уловить запах алкоголя; разыскивает спрятанные им бутылки спиртного или наркотики. Несправедливо относится к детям, родителям, сотрудникам только из-за злости на ЗД за его аддиктивное поведение. Считает, что никто не понимает его проблем, рассчитывает, что все они будут решены, если ЗД исправится. Думает: «Если бы он меня любил, то исправился бы». Пытаясь напугать ЗД и заставить его просить прощения, ругается с ним, бьет его, угрожает выгнать его, покончить с собой, разрушить дом и т. п. Отдаляется от него, отталкивает от него друзей, вместо него договаривается о встречах или отменяет их. Тайно подкладывает лекарства, укладывает в больницу, провоцирует арест. «Купается» в жалости к себе и избегает получения помощи. К развитию созависимости ведут следующие условия. Стремящиеся к совершенству, принуждающие и наказывающие родители, устанавливающие жестокие правила и роли, масса семейных секретов. Зависимость от алкоголя, наркотиков, пищи, работы, секса, другого человека и т. п. Слишком серьезная и тяжелая атмосфера, в которой каждый ведет себя как жертва, и единственное допустимое проявление юмора – высмеивать других и превращать детей или посторонних в мишени для насмешек. Невозможность уединения, полное отсутствие личных границ. Детям не дается права на тайну. Один или оба родителя больны – умственно или физически. Родители находятся в созависимых отношениях. Имеется физическое, сексуальное или эмоциональное злоупотребление ребенком со стороны взрослого или взрослых. Родители исподволь внушают ребенку ложное чувство лояльности по отношению к семье. Никому не разрешается говорить с посторонними о семье; другие люди воспринимаются как враждебные. Детям не разрешается проявлять сильные чувства. Конфликты между членами семьи игнорируются или отрицаются, при полном отсутствии подлинного единства в семье. Некоторые члены семьи объединяются в подгруппы, чтобы защититься от других и злоупотреблять ими. Детская комната созависимой семьи «Герой» выполняет множество обязанностей по дому, защищает своих братьев и сестер от родителей-алкоголиков или наркоманов. Он старается хорошо учиться, чтобы компенсировать позор семьи, усиленно готовится в престижный вуз или добивается спортивных побед. Он лишает себя отдыха и развлечений, становится антиподом отцу, но на той же основе: бегство в зависимость, саморазрушение. Чтобы не стать работоголиком и «перегореть» или заболеть психосоматическим расстройством, ему нужно принимать поражения, сосредоточиться на себе и перестать решать и думать за других, осознать свои потребности, просить о помощи и принимать ее. «Сирота» – ребенок, который остался без внимания, так как мать взяла на себя функции зависимого отца. «Сирота» помогает сохранить семью тем, что ничего не требует. Он испытывает чувство ненужности, малоценности, зачастую удовлетворяет свои эмоциональные потребности в компании химически зависимых подростков. Его опорой в терапии могут стать такие сильные стороны, как терпение, независимость и творческие способности. Чтобы не впасть в депрессию, ему нужно признать, что он испытывает боль, и создать новые близкие взаимоотношения. «Шут» использует эйфорические состояния опьянения для разрядки тягостной атмосферы в семье, отвлечения от конфликтов. Его сильные стороны – юмор, умение играть и получать удовольствие. Чтобы его начали воспринимать всерьез, ему нужно научиться принимать на себя ответственность, быть серьезным и уверенным. «Козел отпущения» служит громоотводом для разрядки негативных эмоций членов семьи. Он ведет себя плохо, в том числе потребляя ПАВ, чтобы отвлечь родителей от семейных конфликтов и сплотить семью перед лицом необходимости своего спасения. Его сильные стороны – способность видеть действительность, хорошая интуиция, чувствительность и мужество. Чтобы не стать изгоем, ему нужно пробиться сквозь стену гнева к чувству обиды и научиться обсуждать, а не бунтовать. Детско-родительским отношениям в период обращения за помощью свойственны: ● приписывание ответственности и вины за наркоманию исключительно подростку;