О мой Пилад, для бедного Ореста Ты – первый и последний друг: когда Эгисф и мать проклятая моя Вдвоем отца убили и пришлось мне Весь этот ужас пережить, один Ты от меня, Пилад, не отвернулся. Сюда, в Аргосский край, меня ведет Вещание оракула – об этом Я никому не говорил, но кровь Отцовская здесь отольется кровью Его убийц. Сегодня ночью там, У гроба, я и плакал, и волос Оставил первый локон, кровь овечью Тайком от нового владыки пролил. Но в город не войду я; две причины На это есть: во-первых, если нас Шпион какой узнает, можно скрыться В соседний край; да и желал бы я Сестру найти – по слухам, замуж вышла Она, и терем девичий забыт. А в мести мне сестра поможет, верно… Через нее узнаю, что у нас Творится в доме отчем… Но на небе Свой белый лик заря уж кажет: да, Приходится с пути свернуть, – быть может, Иль пахаря мы встретим, иль рабу И нам они откроют, где жилище Электрино… Смотри, Пилад, как раз Служанка по воду к реке спускалась, видно, Кувшин несет; послушаем, из уст Не вырвется ль у ней, на наше счастье, Намек какой… довольно слова… тс-с… Оба прячутся. Электра Строфа I О, не медли, не медли, заря встает… И выше, выше, плача, вздымайся… О, тяжко! Я от корня Атридова, Тиндарида жестокая Нежный цвет принесла царю… Но в аргосских слыву устах Я бедной Электрой. Злом и мукой повита я, Горем вспоена[2]. Ты ж, отец, адской тьмой одет, Ложа брачной подругой убит, лежишь И Эгисфом с нею зарезан… Улетайте, рыдая, стоны! Сердцу пить чашу слез так сладко… Антистрофа I О, не медли, не медли, заря встает… И выше, выше, плача, вздымайся… О, тяжко! Где твой город, где дом, скажи, Бедный брат? С кем ты делишь хлеб? И зачем среди зла и слез В отчем тереме кинул ты Электру, Электру? Ты придешь ли к страдалице Цепь сорвать с нее? Боже вышний, за кровь отца