Я не могла рассказать ему обо всём. Может, это была гордость, а может, стыд, но я не хотела, чтобы он знал, как туго приходится мне и Блэр. И я не хотела, чтобы он знал, почему я пыталась получить дополнительные деньги от Давида, поскольку это означало бы признать, что я ввязалась в эту историю, потому что была слишком упряма, чтобы сказать Майку, сколько я готова потратить на дурацкие билеты на концерт. Я не хотела рассказывать ему обо всём, что Давид сделал со мной. Обо всех причинах, по которым я не могла просто потребовать от него денег. Обо всех способах, которыми мой бывший муж мог наказать меня, если бы я хоть немного оступилась. Но кое-что я могла ему рассказать. – Я только что разговаривала по телефону со своим бывшим, – сказала я тихо, хотя не было ни малейшего шанса, что девочки услышат меня за воплями. – Сегодня день выплаты алиментов. И я… ну… Скажем так, мне нужно было кое-что от него, и он ответил, что хочет взять Блэр на две недели взамен. Дани выглядел озадаченным. – Две недели? – Ему полагается один день в месяц, – сказала я. – Он забирает её в восемь, и она должна быть дома до сна. Так что он не… не имеет права на две недели. Он не может забрать её так надолго. – Понятно, – сказал он. Его голос звучал сдержанно, что я тут же заметила. Моё раздражение усилилось, и я подняла голову, глядя на него. – Дай угадаю. Ты думаешь, что я ужасная и злая бывшая жена, которая пытается скрыть от какого-то парня его ребёнка. Он нахмурился в ответ, хотя его тлеющий взгляд был всё ещё на моём лице. – Отдай мне должное, Кэти. Я знаю, что твой бывший козёл. – Конечно, знаешь. – Знаю, – он поставил бутылку с водой и сложил руки, – и почему я должен принимать его сторону, а не твою? Я знаю тебя. – Ты знаешь то, что я хочу, чтобы ты знал, – пробормотала я, но не смогла заставить себя посмотреть на него. – Я знаю достаточно. Ты можешь не говорить много, но это не значит, что Блэр не говорит о нём. Я физически почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, когда я вскинула голову. – Она… что? Хмурое выражение исчезло с его лица. – Ну… да. – Она говорит с тобой о своём отце?! Он посмотрел в сторону гостиной. – Вроде того. Ну, не открыто… Как бы мимоходом. Леона тоже. Мультяшная идея о том, что у персонажей из головы выскакивали глаза, была преуменьшена, потому что, если бы это было возможно, мои бы разлетелись по всей кухне. – А Эшли знает? Он снова нахмурился. – Нет… нет. Я не… Я поставила бутылку с водой на стойку немного сильнее, чем нужно. Достаточно, чтобы пластик издал звук, похожий на хруст, и вода вылилась из горлышка и растеклась по столешнице. – Дани, какого хрена? – Это не то, что ты думаешь. Они достаточно взрослые, чтобы понимать такие вещи, – он сложил руки и наклонил голову, глядя на меня, – но в основном такие разговоры были сегодня. – Что ты имеешь в виду? Он тяжело вздохнул. – Я принёс видеоигры, потому что думал, что они им понравятся. Блэр разволновалась и начала рассказывать Леоне об игровом зале, куда её водил папа. Не успел я опомниться, как Леона начала задаваться вопросом, почему у неё нет отца. Я знаю, что она спрашивала Эшли раньше, но это не… – Она не знает, говорила ли Эшли ей всю правду, поэтому спрашивает тебя, – закончила я. – Вероятно. – И что ты ей сказал? – Правду, – он пожал плечами, – что я не знаю, кто её отец. И что её отец тоже не знает о ней, потому что если бы знал, то наверняка захотел бы увидеться. Я думал, что это заставит её, ну, знаешь… чувствовать, что она ему, возможно, не безразлична. – Думаешь? Он пожал плечами. – Она всё ещё выглядела довольно грустной, поэтому Блэр попыталась сказать ей, что все те места, куда водит её отец, и вещи, которые он дарит ей, не так уж хороши. Но я думаю, что это только заставило Леону ревновать. Он прочистил горло. – Так что она поделилась, возможно, немного большим, чем следовало. Моё тело не знало, как реагировать. Мой желудок опускался и сжимался одновременно; в горле пересохло, а во рту начало першить, как будто меня тошнило. – Она… она никогда не спрашивает меня о том, почему мы разошлись. Что… что она тебе сказала? – Я не думаю, что она знает, что произошло, – осторожно сказал он. – Она мало что помнит. – Ей было всего четыре. Он кивнул. – Она сказала, что помнит, как они с папой уехали в путешествие. Потом однажды ночью ты вернулась, пока она спала. Потом вы вместе пошли в машину, и там были все её игрушки. О Боже. Я сжала губы, уверенная, что меня сейчас стошнит. – Она сказала, что после этого долго не виделась с отцом, и что нечасто видит его сейчас, – продолжил он. – Слушай, может, она и не сказала ничего конкретного о том, почему вы расстались, но, судя по всему… – Это не твоё дело, – сказала я. – Это немного моё дело, – ответил он. – Прости? Это не так. – Мне не насрать на тебя, Кэти, – сказал он. – Так что да, это немного моё дело, потому что я хочу, чтобы ты была в безопасности и, типа, счастлива, и всё такое. Я открыла рот, чтобы ответить, но не знала, что сказать. Вместо этого я взяла свою бутылку с водой и сделала ещё один глоток. – Я не имею в виду, что ты должна рассказать мне о том, что случилось, – продолжил он. – Просто, что бы это ни было, я на твоей стороне. И я понимаю, почему его просьба о двух неделях тебя расстраивает. Я попыталась улыбнуться. – Спасибо. Прости… – Не стоит. Я рад, что ты с этим справляешься. – Она… она говорила о чём-нибудь, ну… – я не смогла закончить предложение, но он знал, о чём я спрашиваю. – Она сказала, что обычно ей весело, но иногда им приходится делать перерывы в развлечениях, так как он устаёт, потому что он старый. На этот раз мой смех был немного более искренним. – Он не старый. Это я старая. А он, блин, уже древний. Он закатил глаза. – Ты не старая. – Я практически бабушка. Что делает Давида динозавром, – я ухмыльнулась и выпила ещё воды, покачав головой. – Сейчас мне столько же лет, сколько ему было, когда мы поженились. Он нахмурился. – Сколько тебе было лет? – Девятнадцать. Моему отцу пришлось подписать согласие, чтобы я могла выпить бокал шампанского на свадьбе.