– Не делайте мне больно, – умоляла я. – Чёрт, мне вызвать скорую помощь? Я смотрела на него дикими глазами. Страх и адреналин текли по всем венам и артериям, пока мне не удалось сделать вдох, чтобы кислород смог занять своё место, и я смогла по-настоящему увидеть того, кто стоял возле моей машины. Он был старше меня, возможно, ровесник Артура; ему было около пятидесяти, может быть, шестьдесят с небольшим. На его голове сидела чёрная шапочка, а кустистые усы едва скрывали выражение озабоченности на лице. Одетый в лыжную куртку, которую, кажется, носит каждый отец, он не мог бы выглядеть менее угрожающе, даже если бы попытался. – Ч-что? – спросила я. – Вы сказали что-то о том, что вам больно, – сказал он, – вам нужна скорая помощь? Вы можете двигаться? Адреналин начал уступать место очередной порции унижения. – О нет, я не ранена, я… – я остановилась и покачала головой, – я не ранена. Меня просто тряхнуло. И… Мне жаль, это был адский день… Я должна забрать свою дочь и… Вы ранены? Я сделала вам больно? Улыбка, которая выглядела почти снисходительной, но, вероятно, была предназначена для успокоения, заполнила пространство под его усами. Он протянул руку, чтобы помочь мне выйти из машины. – Если бы не шум, я бы, наверное, даже не заметил. Я ничего не почувствовал. Когда я увидела, куда я его ударила, то поняла, что он имел в виду. На его машине не было ни единой царапины. На моей, напротив, была огромная дыра, которая идеально совпадала со сцепным устройством прицепа на его пикапе. – Чёрт, – сказала я. – Да, это не починить, – сказал он, – придётся покупать новый бампер. Но давайте откроем капот. Дайте мне взглянуть и убедиться, что я не проделал дыру в радиаторе. Я помогла ему. – Каким-то чудом я этого не сделал. Промахнулся максимум на четверть дюйма. Вы счастливица, – сказал он. К тому времени, как он закрыл капот моей машины, у меня хватило ума выудить свои права и информацию о страховке. Он взял их у меня, взглянул на ужасную фотографию на водительских правах, а затем посмотрел на машину. – У вас комплексная страховка? – спросил он. – Что? – Страховка. Она покрывает ваш ущерб, если вы виноваты в аварии? Я покачала головой. Он ещё раз внимательно осмотрел переднюю часть моей машины и заднюю часть своего грузовика, затем передал мне права и страховку. – Они не нужны. – Что? – спросила я. – Но я… – На сцепном устройстве моего прицепа половина царапины, а я ничего не почувствовал, – сказал он, – а вот новый бампер обойдётся вам, наверное, в пятнадцать сотен, может, две тысячи. Я не возьму с вас никаких денег. Я уставилась на него в недоумении. – Вы уверены? Мужчина улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Когда-нибудь заплатите, мисс. Счастливого Рождества. Прежде чем я успела спросить его имя, он сел в свой грузовик, выключил фары и уехал. *** Так я оказалась на парковке за девять дней до Рождества с дырой в бампере и зажатым в руках телефоном, размышляя, купит ли кто-нибудь мои использованные трусики. Хотела бы я сказать, что именно размышления о продаже трусиков заставили меня понять, что я зашла слишком далеко. Я бы хотела сказать, что моя ссора с Эшли заставила меня понять, но это было бы ложью. Но серьёзное отношение к продаже использованных трусиков через интернет должно было стать более чем достаточным сигналом. Да, с деньгами было туго, да, я испытывала стресс и работала не покладая рук, чтобы накопить на подарок Блэр. Но мне не пришлось отказываться от предметов первой необходимости или от чего-то важного. Электричество всё ещё работало. Счета были оплачены. Блэр не пришлось пропускать ни экскурсию в школе, ни занятия скаутов. На столе всё ещё была еда. Чёрт, в холодильнике всё ещё было пиво. Не то чтобы это было необходимостью, но я всё же могла немного побаловать себя. Нет, красным флажком была не мысль о продаже моих трусиков. Это была попытка решить, стоит ли пропускать несколько обедов, или я смогу начать свой полукустарный бизнес по продаже использованных трусиков, потому что мне нужны были деньги, чтобы купить запасные трусики, которые я надеялась продать. Именно тогда я поняла, что это слишком. Что я не смогу купить билеты. Что я не смогу сделать это сама. Мне удалось остановить слёзы, когда я смотрела на переднюю часть своей машины, но я не могла остановить их в уголках моих глаз, когда разблокировала свой телефон и нажала на экран. Дрожа, я успокоила дыхание, когда телефон зазвонил один раз. Дважды. Три раза. А потом он ответил. – Я всё думал, когда же ты позвонишь, – приятно сказал Давид, – сколько тебе нужно, моя дорогая? Глава 12 Мне удалось уговорить его на неделю. – Она никогда не была так долго вдали от дома, – сказала я, – две недели – это слишком много. – Это и её дом тоже, – ответил Давид, – или был бы, если бы ей разрешили проводить там хоть какое-то время. Я сдержала инстинктивный ответ, который заключался в том, чтобы сказать ему, чтобы он обратился в суд, поскольку это, вероятно, уже не сработает в мою пользу. – Пусть она привыкнет. Это касается только её. – Две недели. Но мы можем разделить их на недельные блоки. Я сделала спокойный вдох и выпустила его. – Одна неделя, а там посмотрим. Его тон стал более холодным. – Я не думаю, что у тебя есть возможность для торга, как ты считаешь? Ещё один вдох, на этот раз сквозь стиснутые зубы. – Я не торгуюсь, Давид. Я пытаюсь сделать то, что лучше для нашей дочери. – В обмен на деньги. Вдох. Выдох.